Как истинный джентльмен

Драйер Эйлин

Грейс дотронулась до его руки.

— Ты пытался защитить меня. Конечно, все было бы проще, если бы ты мне обо всем рассказал.

— Как я мог… — Он не договорил. — Но ты права. Я должен был обо всем тебе рассказать.

Диккан долго смотрел на нее, не говоря ни слова. Наконец на его лице снова появилась лукавая улыбка.

— Кажется, я видел в твоих ящиках майолику.

— Она в столовой. — Грейс неуверенно перевела дух. — А теперь тебе пора идти. Мы уже не женаты, и мне не нужен роман.

— И мне тоже, — ответил он. — Больше не нужен.

Он

попытался обнять ее, но Грейс отпрянула, как молодая лошадка.

Должно быть, Диккан это заметил, потому что на его лице появилась радостная улыбка.

— Мне следовало бы знать, что ты захочешь, чтобы были соблюдены все формальности. — Он сунул руку в карман, вытащил оттуда коробочку и опустился на одно колено.

Грейс пыталась отодвинуться, но Диккан схватил ее за руку.

— Грейс Джорджиана Фэрчайлд, ты согласна спасти этого несчастного бездельника и выйти за него замуж?

Ее мысли путались. Она еле стояла на ногах. И была не в силах отвести взгляд от лица Диккана, полного надежды, посмотреть на маленькую коробочку в его руке.

— Прекрати, — прошептала она, борясь с болью. — Прошу тебя… Я не могу. — Она прижала ладонь ко рту, словно хотела удержать вот-вот готовые вырваться наружу надежды, мечты и страхи.

Но Диккан не обращал на нее внимания.

— Я говорил тебе, как люблю рыжие волосы, Грейс? Настоящие рыжие волосы, а не те высветленные пряди, которые были у тебя, когда мы впервые встретились. Волосы цвета заката над пирамидами. Цвета огня, тепла и жизни. — Его глаза излучали надежду на счастье. — Я вернулся до того, как узнал про настоящий цвет твоих волос, и я люблю тебя даже без него. Но должен признать, что рыжие волосы придают еще больше пикантности. Может быть, Бог пошутил, заставив меня в тебя влюбиться, прежде чем я мог осознать, что ты и есть женщина моей мечты?

Он сказал это дважды. Но это не может быть правдой. Грейс боялась, что не выдержит натиска обуревавших ее чувств. Боль, желание, надежда, отчаяние.

— Ты не веришь, что я говорю серьезно, — сказал он, удивленно склонив голову. Тяжело вздохнул и убрал кольцо. — Грейс, ты меня любишь? Это все, что я хочу знать.

Он поднялся на ноги и положил руки ей на плечи.

— Пожалуйста, скажи, что любишь меня, — повторил он, и в его голосе звучала такая искренность. — Наверное, я не смогу жить, если ты ответишь отрицательно. Я не смогу жениться на другой женщине.

Грейс хотела повернуться, но Диккан не позволил. Он начал поглаживать ее волосы, пальцы касались огненно-рыжих прядей, и по ее телу пробежал холодок.

— Не понимаю, — испуганно прошептала Грейс. — Ты был свободен. Ты ушел. Зачем ты опять вернулся? Как видишь, никакого скандала не произошло. Никто тебя ни в чем не обвиняет.

Он поцеловал ее макушку, как будто это было самое бесценное сокровище на земле.

— Я ждал, потому что хотел убедиться, что все действительно закончено. Документы подписаны, засвидетельствованы и оформлены. Теперь все официально. Мы никогда не были женаты.

— Тогда зачем ты вернулся?

— Потому что сам этого захотел. Ты взглянула на

кольцо, которое я добыл с таким трудом? Это изумруд Хиллиардов. Отлично подходит к рыжим волосам, по крайней мере так мне сказали. Стоит целое состояние. Я надеялся, что даже если ты не окажешься благоразумной или влюбленной в меня, или будешь продолжать злиться, то примешь мое предложение хотя бы ради этого кольца.

Грейс снова покачала головой, недоумевая, не сошел ли Диккан с ума.

— Ты не можешь хотеть на мне жениться.

Он приподнял бровь.

— Почему же?

Он провел ладонями по ее рукам и бокам, его пальцы скользили по гладкому шелку. Не успела Грейс возразить, как он уже принялся расстегивать пуговицы ее халата.

— Забавное одеяние, — пробормотал он, покрывая поцелуями ее шею.

Грейс задрожала от его дыхания и выгнулась.

— Это халат, — прошептала она. — Мне пришлось купить мужской. Я слишком высокая…

Диккан уже спускал халат с ее плеч.

— Не соглашусь. У тебя вполне нормальный рост. Прекрасные губы, плечи и длинные, изящные ноги.

— Не надо…

Халат упал на пол, и Грейс стояла перед ним обнаженная. Она зажмурилась.

— Грейс, — прошептал Диккан, — ты так боишься меня?

Да, хотела ответить она.

— Ты не можешь этого хотеть. — Она не желала ничего объяснять. Наверняка Диккан и так все видит перед собой в зеркале.

Его губы коснулись ее плеча, спины, шеи.

— И снова, дорогая моя, — произнес он, и его руки скользнули вниз по ее бокам, — я не согласен. Все подтвердят, что тело наездницы особенное. В конце концов, не всякий мужчина оценит истинную прелесть маленькой груди, которую можно обхватить одной рукой.

И его длинные пальцы тут же коснулись ее груди. Грейс задрожала от пронзившего ее тело наслаждения.

— Слишком маленькие…

— Грейс, — вздохнул он, и она едва удержалась от улыбки. — Скажи, разве в свете меня не знают, как человека с исключительным вкусом?

Она улыбнулась:

— Биддл в этом уверен.

Его рука медленно опустилась на ее бедро, коснулась живота.

— Верно. Значит, если я нахожу что-то красивым, ты не должна спорить со мной.

Грейс вся пылала. Его дыхание щекотало ей шею, пальцы касались завитков волос внизу живота. Ее грудь внезапно напряглась и стала чувствительной, а ноги так дрожали, что она чуть не упала на пол.

— Открой глаза, Грейс, — приказал Диккан.

Она повиновалась. И в его глазах, потемневших от возбуждения, она увидела восторг и нежность. Нет, она не могла даже на это надеяться…

— Я люблю твое тело, Грейс, — сказал он, словно прочел ее мысли. — Последние несколько недель мне его ужасно недоставало. Я не могу забыть твой вкус, забыть твой крик наслаждения. Я хочу обнимать тебя, когда ты засыпаешь, и заниматься с тобой любовью по утрам. Хочу увидеть, что ты собираешься делать с этими огромными камнями, выложенными во дворе конюшни, и осмотреть каждую украшенную тобой комнату. — Он прикрыл глаза и прижался лицом к ее шее. — Хочу воплотить в жизнь каждую картину на стене.