Как изгибали сталь. Часть 1
Шрифт:
Кондитерская фабрика была на десерт. Мне уже довелось в детстве побывать на маленькой кондитерской фабрике, изготавливающей в основном карамели. Когда я взял мягкую карамельную массу в рот, она вдруг застыла, и прилипла к зубам. Ладно бы я один. Весь наш класс мычал, не в силах открыть рот, пока нас не отпоили квасом. Здесь несколько другое дело. Производство намного больше и качество выше. Кроме карамели там выпускали шоколадные конфеты с различной начинкой и шоколадно-вафельные торты. Работницы не рекомендовали нам есть карамель, чтобы больше "вошло" в шоколадном цехе. Зато в шоколадном цехе мы оторвались. Особенно на конфетах с начинкой. Начинка была ничего себе - ликёр, коньяк, рябина на коньяке, чернослив, миндаль, шоколадная масса. Примерно год я на шоколад смотреть не мог. Потом прошло.
Такие мероприятия проводились только на нашем курсе, потому что замполитом у нас был довольно эксцентричный майор, для которого не было преград ни в чём. В субботу он раздавал направо и налево поощрения, а в воскресенье приходил на отбой в норвежском свитере, пыжиковой шапке и направо и налево раздавал взыскания. Ему надо было только намекнуть о решении комсомольских организаций дивизиона и о том, что кроме него это никто не может сделать. Через два часа уже есть договорённость с руководством предприятия, а у дивизиона стояли крытые машины для перевозки личного состава.
Я помню один незапланированный выезд нашего дивизиона за пределы Алма-Аты весной тысяча девятьсот шестьдесят девятого года. Нам выдали сухой паек, боеприпасы, посадили на машины, и мы поехали в южном направлении туда, где виднелись маленькие горы, постепенно увеличивающиеся в размере по мере нашего приближения к ним. Офицеры были сосредоточены и мы, видя их настроение, чётко выполняли все команды.
Километров через триста наша колонна была остановлена, и нам приказали возвращаться обратно. Потом узнали, что мы, как резерв пограничного округа, были выдвинуты на направление возможного совершения вооружённых провокаций на советско-китайской границе, но после улучшения обстановки на границе возвращены в училище. Хотя нам не доводили обстановку, не говорили, куда мы едем, но подспудно мы чувствовали, что скоро начнётся практическая проверка того, чему научились в училище и ближайшие часы покажут, кто из нас есть кто.
Мне довелось застать то время, которое можно назвать временем воспитания кодекса чести офицера. Оценивая с позиций того времени, шумящий сейчас фильм Никиты Михалкова "Сибирский цирюльник", могу сказать, что часть виденного культивировалась и в нашем пограничном училище.
Дуэлей у нас не было, но за нетактичное отношение к женщине любой человек, невзирая на должность, звание и положение в обществе мог получить по физиономии от курсанта.
Курсантская корпоративность была присуща не только нам, но и офицерам, которые относились к нам не как к солдатам, а как к будущим коллегам. Жёстко, но с пониманием. Помните выпившего юнкера Толстого? Было и у нас такое. И своих офицеров мы берегли и уважали.
В училище мы все жили в одной казарме, рассчитанной на двести человек с размещением кроватей в два яруса. Об отдельных комнатах на взвод или на отделение мы не могли и мечтать. О горячей воде в кранах мы вспоминали тогда, когда приезжали на побывку домой.
В отпуск надо ехать в тщательно отутюженной форме. Сделать это трудно при наличии двух-трёх утюгов на всю казарму. Гладились всю ночь, разбудив следующего по очереди. Благо, если бы погладивший мундир курсант, тихонько добирался до своей кровати и проваливался в объятия Морфея. Обязательно надо топать сапожищами или песни петь среди ночи.
Для шумных представителей курсантского племени была проведена "подковёрная диверсия". Через весь коридор казармы пролегала огромная ковровая дорожка, поделённая на две части. Вытряхивать эту дорожку приходилось с огромным трудом, развешивая её на всех спортивных снарядах и выбивая всеми подручными средствами. Ночью с разных сторон под дорожку подсовывали деревянные табуретки, которые надёжно сваливали нарушителя тишины на пол. После этого все ходили по ночной ковровой дорожке тихо и осторожно. Настоящая "подковерная борьба" в коридорах власти, к сожалению, ведётся не при помощи табуреток. Вместо синяков там поломанные судьбы, карьеры и здоровье.
Как бы в продолжение темы о воде. Мы приехали в училище если не маменькиными сынками, то уж не такими, как представляются военнослужащие в понимании того времени. Утром после физической зарядки идёт процесс умывания. Обнажённые по пояс. Обязательное ежедневное бритье, мытье шеи с мылом и ополаскивание разгорячённого физическими упражнениями туловища. Летом, зимой, весной и осенью. Исключений не было. Молодая поросль на лице сбривалась даже знаменитыми в то время лезвиями "Нева", которые больше драли волосы, чем брили. Лучше были лезвия "Спутник", но и они были, можно сказать, на самой низшей стадии развития бритвенных принадлежностей в СССР.
Мне встречались маленькие электрические машинки для заточки бритвенных лезвий. А не лучше ли было сделать острые лезвия, чтобы не было необходимости их точить? Фронтовики точили эти лезвия путём круговых движений лезвий по внутренней стороне стакана.
Современные бритвенные принадлежности мы увидели в начале восьмидесятых годов и то, если кому-то во время командировки в Москву "обламывалось" увидеть вброс импортного товара. Так и к двухлезвийным станкам не было запасных лезвий. Моряки-инженеры из морского отдела округа пробовали их точить токами высокой частоты, но результат был таким же, как и у специалистов с гранёными стаканами.
Ситуация с офицерскими кадрами в пограничных войсках была очень сложная. После событий на острове Даманский оказалось, что офицеров-пограничников катастрофически не хватает.
Как в тысяча девятьсот четырнадцатом - тысяча девятьсот семнадцатом годах юнкерские училища досрочно выпускали прапорщиков военного времени, так и в начале семидесятых срочно были созданы курсы младших лейтенантов, которые в срок от трёх до шести месяцев выпускали офицеров со средним военным образованием.
Конечно, это не чета высшему образованию, качество не то, но большинство младших лейтенантов достойно показали себя в войсках и получили хорошее продвижение по службе.
Была также использована и система партийного набора, то есть призыва офицеров запаса, находившихся на партийной, комсомольской и хозяйственной работе. Хочешь, не хочешь, а партия приказала, значит - надо.
Нам, курсантам, дико было смотреть, когда офицеры в званиях старших лейтенантов ходят в строю по принципу "сено-солома" и вообще находятся на уровне курсантов первого курса. Партнабор себя, в общем-то, не оправдал и на границе мне редко встречались офицеры, которые по партнабору значительно продвинулись по службе.