Как ни крути – помрешь
Шрифт:
Отпустив его морду, она пробежала вперед, туда, где остановились следы Дэвида. Кизли встретил ее, подойдя справа от меня. Застегивая на ходу толстое пальто, он взял ее руку, пробормотал: «Действуй», отпустил руку, и они оба шагнули назад.
Мне хотелось заплакать, но не было сил. Они не могли мне помочь. Я восхищалась уверенностью Кери, ее гордой и бесстрастной осанкой, но это все было бесполезно. С тем же успехом я могла сейчас умереть.
– Демон, – сказала она, и голос прозвучал как удар колокола. – Я связываю тебя.
Ал дернулся от распустившегося над нами дымно-синего покрывала безвременья, и рожа
– Esscortum obscenus mpurua! [8] – крикнул он, отпуская меня. Я осталась, где стояла, зная, что он не отпустил бы меня, если бы я могла сбежать, – Как ты смеешь использовать против меня мои же уроки!
Тяжело дыша, я подняла голову, только теперь поняв, почему она коснулась Дэвида, а потом Кизли. Дэвид начал круг, Кери провела его вторую часть, Кизли – третью. Они дали ей разрешение связать эти части воедино. Круг был поставлен, демон пойман. Я смотрела, как он бегает по краю пузыря, смотрела на торжествующую Кери и думала, что с него станется просто убить меня ей назло.
8
Мерзкая грязная шлюха! (лат.).
– Moechaputda! [9] – крикнул он, колотя кулаками в разделяющую их стену. – Кери, я снова вырву у тебя душу, клянусь, вырву!
– Etde, – ответила она, задрав маленький подбородок и блестя глазами, – acervus excerementum [10] . Можешь отсюда прыгнуть к линии. Уходи сейчас, пока еще солнце не взошло, и все пойдем спать.
Алгалиарепт медленно вдохнул, и я задрожала от сдержанной ярости этого вдоха.
9
Вонючая развратница! (лат.).
10
А ты – куча дерьма (лат.).
– Нет, – сказал он. – Я сейчас открою Рэйчел новые горизонты, и ты будешь слушать ее крики, когда она узнает полную мощь того, что я требую.
Он может еще больше вытянуть через меня? – подумала я, чувствуя, как сжимаются легкие, будто я утратила волю к дыханию. Может быть еще хуже?!
Уверенность Кери пошатнулась.
– Нет, – сказала она. – Она не умеет накапливать силу, как надо. Еще чуть, и ее разум сломается. Она сойдет с ума раньше, чем ты ее научишь тебе чай заваривать.
– А не нужен здравый рассудок, чтобы заварить чай или тост с одной стороны прожарить, – проворчал он, схватил меня за руку и поставил на ноги. Я не сопротивлялась.
Кери покачала головой, стоя в снегу босиком, как на лугу летом.
– Это мелочно. Ты ее упустил, она тебя перехитрила. Не умеешь ты проигрывать.
Ал ущипнул меня за плечо, и я скрипнула зубами, чтобы не орать громко. Это всего лишь боль, ничего даже сравнимого с постоянным горением безвременья, которое он меня заставлял для него держать.
– Проигрывать?! – взревел он, и из тени ему ответили испуганные крики притаившихся людей. – Не сможет она вечно прятаться на освященной земле. А если попробует, я найду способ использовать ее с той стороны линий.
Кери глянула на Дэвида, и я закрыла глаза в отчаянии. Она думает, что он найдет способ. Помоги мне тогда Боже. Моя игра за спасение собственной души катится к проигрышу.
– Изыди, – сказала она, переводя взгляд с Дэвида на него. – Вернись в безвременье и оставь в покое Рэйчел Мариану Морган. Никто здесь тебя не звал.
– Тебе не изгнать меня, Кери! – взбесился он, дергая меня так, что я на него свалилась. – Она, мой фамилиар, призывает меня, когда черпает из линии. Разорви этот круг и дай мне забрать ее, ибо это мое право.
Кери пораженно выдохнула:
– Рэйчел! Он признал, что вызвала его ты. Изгони его! У меня глаза раскрылись в изумлении.
– Нет! – крикнул Алгалиарепт, посылая в меня поток безвременья. Я чуть не потеряла сознание; волны боли омывали меня, нарастали, пока не осталось только страдание. Но я набрала воздуху, чувствуя вонь собственной сожженной души.
– Алгалиарепт! – прокашляла я хрипло. – Вернись в безвременье.
– Ах ты сучка! – рявкнул он, ударив меня наотмашь. Сила удара подняла меня и бросила на круг Кери. Я рухнула бесформенной кучей, лишившись способности мыслить. Голова болела, горло саднило. Снег подо мной был холоден, я зарылась в него горящим лицом.
– Изыди, изыди сейчас же! – шепнула я. Оглушающая энергия безвременья, гудевшая у меня в мозгу, исчезла мгновенно, я застонала от образовавшейся пустоты. Сердце ударило раз, другой, остановилось и забилось снова. Единственное, что я могла – это дышать, и в голове тоже была пустота, наполненная теперь только моими мыслями. А огня не было. Не было.
– Вытащи ее из снега, – озабоченно сказала Кери.
Голос ее проникал в меня ледяной водой. Я попыталась открыть глаза – не вышло. Кто-то поднял меня на руки, я ощутила тепло тела. Это Кизли, решил какой-то уголок моего сознания, когда донесся запах красного дерева и дешевого кофе. Я уронила голову на плечо колдуна, подбородок прижался к груди. Прохладные ручки легли мне на лоб, Кери пела мне что-то, и я почувствовала, что меня несут.
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
– Боже мой, – прошептала я, чувствуя, как хриплые слова обдирают воспаленное горло. И ощущаются и звучат, как гравий в жестяном сите. – Не очень-то мне хорошо.
Холодная рука Кери коснулась моей щеки.
– Неудивительно, – сказала она с иронией. – Не открывай глаза. Я тебе компресс сменю.
Рядом со мной слышалось тихое дыхание двоих людей и очень большой собаки. Я смутно помнила, как меня вносили, и я почти теряла сознание, но так и не получилось, как я ни старалась. По запаху духов я поняла, что Кизли отнес меня в мою комнату, да и подушка под головой ощущалась знакомо и уютно. Тяжелый плед, который у меня лежит в ногах кровати, был заботливо под меня подоткнут. Значит, я жива осталась. Смотри ты.