Как ни крутись

Гликен Екатерина Константиновна

– Коленька, ведь и мы тоже теперь, как они?

– Нет, мы не стали, как они. Но и не стали, как Богомольцев, посреди книжек в старости плакать. Это очень страшно, когда старики плачут, Маш. Когда дети – это жалко, когда женщины – это понятно. Но когда старики плачут… В нашей стране или плакать, или воровать… Но я дал им третий вариант, я дал людям шанс.

– К чему ведёт этот твой шанс, Коля?! – вскричала, вскакивая на ноги Мария Петровна.

В

коридор вбежали белобрысые мальчишки и обняли мать, исподлобья глядя на отца.

– Но он хотя бы есть, Маша, – тихо проговорил Ласточкин. – Хотя бы есть… И потом, ведь тебе, вам, выплатят компенсацию… Я ухожу, но я спокоен за вас, понимаешь? Но, ведь может статься, что я не погибну… Ты совсем не веришь в это?

Мария Ивановна всхлипнула.

В гостиной, обставленной мебелью и уложенной коврами, включился телевизор. Время шестичасовых новостей.

– С сегодняшнего дня, – щебетал диктор. – объявлен старт недельной предвыборной гонки на выбывание.

На экране замелькали фото кандидатов. Было немного непривычно, перед глазами появлялись не упитанные, уложенные складками, как плиссерованные юбки, хари, а самые что ни на есть настоящие кандидаты в депутаты из народа. Живые лица. Их тасовали, как колоду карт. Колоду, на которой были только масти, но не было ранга, все эти короли и королевы могли в любой момент стать джокером или упасть шестёркой в отбой. Бледные, загорелые, красные от беспробудного пьянства, молодые, старые, чаще старые, но почти все беззубые. Зубы – дорогое удовольствие для плебса. Да и к чему они мертвецу. Мария Ивановна увидела лицо мужа на экране и вскрикнула.

Замелькала сетка тотализатора, забегала, засуетилась золотая денежка возле кандидатов, поползли стрелочки вверх и вниз у каждого лица. Народ сделал ставки…

– Коленька, я поставила на тебя, слышишь?.. – Мария Ивановна крепко прижалась к мужу.

– Маша?! – удивлённо улыбнулся Ласточкин. – Я вернусь, Маша…

Прозвучал сигнал к началу предвыборной гонки на выбывание. Ласточкин вышел за дверь. Спустился ниже этажом. Закурил. Его домашние, он знал это, прильнули к окнам, пытаясь разглядеть в серой осенней улице его. Он медлил. Кто знает, что они увидят: как он скроется за поворотом или как зальёт тёплой кровью асфальт?

Он не решался выйти. Николай Ласточкин, кандидат политических наук, обосновавший принципиально новую систему предвыборной гонки. Ученый, который ввел в социум новый термин – жертва свободной конкуренции. Когда-то блестящий выпускник кафедры политологии. Раньше молодой, влюбленный в науку философ. А теперь известный всей стране отец новых выборов.

***

Несколько лет назад, молодой, умный и дерзкий аспирант предложил своему научному руководителю эпатажную тему диссертации. «Выборы как явление массовой культуры». Профессор одобрил.

За год молодой учёный доказал необходимость введения элементов зрелищности в проведение предвыборной гонки. Ссылаясь на статистические выкладки, которые констатировали смерть выборного процесса в стране (какие-то жалкие 18 процентов проголосовавших от общего числа населения), будущий кандидат политических наук предложил разнообразить скучные обещания чиновников, сделав шоу для электората.

Аспирант обосновал необходимость споров, чёрного пиара, драк, пересудов, доказывая, что общение кандидатов должно в большей степени напоминать ток-шоу с личными обидами и неприличными намёками, чем осточертевшие дебаты с однообразными лозунгами.

Аспиранта заметили «Где Надо» и взяли в оборот. Ближайшие выборы показали довольно высокую, по сравнению с предыдущими годами, явку населения: тридцать два процента против восемнадцати. Это был несомненный успех. На премию от института будущий профессор свозил жену на море. В разгар сезона. На три недели…

По возвращении он купался во внимании коллег. Декан познакомил его с двумя странными людьми, которые, как он шепнул, могут оказать влияние на его будущность. Двое странных людей стали часто встречаться с молодым гением политологии, заговаривать на разные темы, вскоре они были знакомы и с его женой. Люди это были удивительные, подкованные, интересные, чрезвычайно эрудированные, позволяли себе высказывать такие идеи, о которых аспирант не решился бы говорить вслух даже дома.

Будущий отец новых выборов наслаждался общением. Казалось, это была действительно научная среда, они втроём кипели идеями, обсуждали возможности, предполагали развитие страны… А главное – огромное внимание уделяли научной работе Ласточкина. Николай был на вершине мира. С ним спорили, с ним соглашались, искали параллели и аллюзии в его рассуждениях, в общем, относились к нему всерьёз. И Николай работал в это время с полной отдачей над диссертацией, он знал, что есть те, кого он сможет заинтересовать, удивить, шокировать, в общем говоря, было ради кого.

Конец ознакомительного фрагмента.