Как обуздать еврейство. Все тайны сталинского закулисья
Шрифт:
«Официальный успех в „Падении Берлина“ меня от Андреева оттолкнул, и надолго.
Понимал и понимаю, что актёр не во всём виноват. Но в помпезном фильме М.Э. Чиаурели Андрееву довелось олицетворять русский народ. Имя он получил распространённейшее — Иванов. К немцу обращался от лица всего народа, по Зееловским высотам шёл — как вся наша непобедимая армия. А вот на приёме у И.В. Сталина робел, мычал, залезал сапогами в клумбу… негоже так было вести себя олицетворению русского народа. Неужели нельзя было поспорить, отказаться?
Нет, конечно, было нельзя…»
В 50-е годы Андреев снимался хоть и не так активно, как десятилетие назад, однако всё равно без работы не простаивал. На его счету были фильмы: «Максимка» (1953, в прокате 5-е место — 32,9 млн. зрителей), «Большая семья» (1954), «Мексиканец» (1955), «Илья
Во время съёмок последнего фильма (он снимался в Ялте) с Андреевым произошла очередная скандальная история. На съёмочной площадке к нему внезапно подошёл милиционер и заявил: «Вот ты такой здоровый, Муромца играешь, а на самом деле наверняка слабак. Например, меня побороть не сможешь». И так он это сказал, что в актёре внезапно вскипела кровь, и он принял этот вызов. Тут же, на берегу моря, они схватились в честном поединке и стали тянуть друг друга к воде. Так длилось несколько минут, пока Андреев не изловчился, перехватил хвастливого стража порядка за талию и, оторвав его от земли, бросил в море.
К сожалению, у этого поединка нашлось немало свидетелей, среди которых оказались и люди, начисто лишённые чувства юмора. Благодаря их стараниям уже на следующий день после этого случая в местной газете появился фельетон, в котором в буквальном смысле говорилось о том, что известный артист настолько распоясался, что кидает милиционеров в море. Андреев очень обиделся на эту статью. И с тех пор дал себе слово никогда больше в Ялту не приезжать. И он это своё слово сдержал. Однажды в 70-е годы, когда вместе со своими коллегами-артистами он приехал на теплоходе в Ялту, то на берег так и не сошёл, предпочтя наблюдать за городом с борта теплохода.
В середине 50-х годов с актёром произошёл ещё один неожиданный казус. Он выступал в одном из городов, и, когда вышел на сцену, оказалось, что зал практически пуст. В креслах сидело от силы три десятка людей. Ошеломлённый Андреев убежал за кулисы и наотрез отказался выходить на сцену. Он буквально сокрушался: «Я никому уже не нужен! Никому!» Но это было не так. Дело в том, что организаторы концерта накануне дали всего лишь одно объявление в газете, рассчитывая на то, что поклонники артиста и без того узнают о его приезде в город. Говорят, что Андреев долго потом переживал по этому поводу.
Другой случай произошёл с артистом через несколько лет в Свердловске. О нём поведал Е. Весник, который дружил с Андреевым и тоже находился тогда в этом городе. В один из вечеров Андреев позвонил ему из гостиницы и сообщил, что его обокрали. «Украли все деньги, которые у меня были!» Весник тут же примчался к другу и застал его сидящим и плачущим на ковре. Наверно, это было сильное зрелище! Андреев в своих подозрениях грешил на горничную, однако Весник попросил его не торопиться со своими выводами. «Надо ещё раз всё обыскать», — заявил он. «Да я уже везде искал!» — ответил ему Андреев. Но Весник всё равно стал оглядывать номер и внезапно заметил, что дальний угол ковра как-то странно оттопырен. Он заглянул туда… и обнаружил злополучную пачку денег. Оказалось, что Андреев накануне спрятал деньги под ковёр, опасаясь той же горничной, и забыл.
Между тем на рубеже 50–60-х годов Андреев сыграл сразу несколько прекрасных ролей в фильмах разного жанра. Я имею в виду фильмы: «Поэма о море» (1958, режиссёр А. Довженко, роль Саввы Зарудного), «Жестокость» (1959, режиссёр В. Скуйбин, роль Лазаря Баукина; 12-е место в прокате — 29 млн. зрителей), «Путь к причалу», (1962, роль боцмана Росомахи) и «Оптимистическая трагедия» (1963, режиссёр С. Самсонов, роль Вожака; 1-е место в прокате — 46 млн. зрителей).
В 1962 году Б. Андрееву было присвоено звание народного артиста СССР. Это была справедливая награда, поскольку более народного артиста, чем Борис Андреев, в те годы было трудно себе представить. Этот артист был плотью от плоти простого народа, его подлинным олицетворением в кинематографическом мире. В годы хрущёвской «оттепели», когда в киношной среде началась открытая полемика между державниками и либералами, Андреев, как истинно русский патриот, встал на сторону первых, последовав примеру других своих коллег: Николая Крючкова, Сергея Столярова и др. За что либералы называли их «сталинистами». Андрееву же подобное сравнение было лестно, поскольку он никогда не считал Сталина исчадием ада, видя в его поступках не только отрицательное, но и положительное. Он ценил в нём прежде всего сильного государственника, считая, что новый руководитель страны, Н. Хрущёв, ему и в подмётки не годится.
О том, какой позиции придерживался в те годы Борис Андреев, можно судить по его речи на I Учредительном съезде Союза работников кинематографии, который проходил 23–26 ноября 1965 года. Приведу из неё небольшой отрывок:
«Чаще мы занимаемся самокопанием, так не свойственным великому советскому кинематографу. Говоря, что затрагиваем темы жизни, мы на деле во многом отучились горячо воспринимать переживания своего народа. Мы часто теряем ощущение размеров действительности, пытаемся измерить её эталоном своей собственной индивидуальной сущности. И довольно редко, судя по количеству серых картин, нам удаётся распахивать широкие ворота в жизнь; чаще со своими картинами мы остаёмся за воротами жизни, уходя в узкий, как правило, не очень глубокий мир субъективистского жизневосприятия. Произведения киноискусства в массе своей начинают терять ощущение народной подлинности, самобытность и яркую неповторимость характеристики образов, бесконечное богатство индивидуально-языковой характеристики и великое чувство народного юмора. Кинокартины теряют в связи с этим способность рождать заряд бодрости и человеческого здоровья.
Уже надоело и бесконечное жевание, и беззубое возбуждение унылой безысходности, поднятой вокруг культа личности.
А победители в Великой Отечественной войне вдруг стали впадать в сентиментальное хныканье. Кинокартины военной темы вдруг заняли позицию тётки-приживалки, которая ежедневно, без конца поднимает и будирует в семье дух скорби и уныния по человеку всеми горячо любимому и дорогому. Вместо мужественных, достойных подражания и мужского уважения солдат мы начинаем назойливо показывать берестяные лозинки, уставших, надломленных юношей, так и не успевших написать о себе лирического киносценария. Мы теряем тон достойного, благородного мужества. Кинокартины как бы взвинчивают нас на каждодневное элегическое страдание, измельчая наше большое чувство скорби…
Мы искренне надеемся, что творческий Союз под руководством ЦК нашей партии поможет навести порядок в программировании кинокартин на генеральные темы, позаботится об их мажорном тоне и элементах воздействия на зрителя, будет способствовать развитию здорового, жизнерадостного искусства, наведёт порядок в деле создания хороших киносценариев, закроет наконец щели для проникновения сценарной литературщины…»
За свою позицию Андреев поплатился ролями: многие режиссёры-либералы отказывались приглашать его в свои картины. Достаточно сказать, что во второй половине 60-х за актёром числилось всего… две роли: Литвинов в фильме «На диком бреге» (1966) и купец Грызлов в «Дне ангела» (1968). В 1970 году актёр снялся на ТВ — в телефильме «Ночной звонок».
В том же году Андреев сыграл единственную в своей актёрской карьере роль иностранца. Речь идёт о фильме Евгения Фридмана «Остров сокровищ» по Р. Стивенсону, где Андреев предстал в образе одноногого предводителя пиратов Джона Сильвера. Фильм с прекрасной музыкой Алексея Рыбникова вышел на широкий экран в 1971 году.
Об одном интересном эпизоде, относящемся к началу 70-х годов и связанном с Андреевым, рассказывает кинорежиссёр С. Говорухин (он снимал актёра в фильме «День ангела»):
«Однажды в Москве звоню Андрееву. Он говорит: „Приезжай, я тебе хочу почитать кое-что“. Я уж собрался было ехать и тут вспомнил о том, что много рассказывал про Андреева Володе Высоцкому. Андреев Володе очень нравился. Спрашиваю Володю: „Я еду к Андрееву, хочешь, вместе поедем?“ — „Да, с удовольствием“. Думаю, дай перезвоню Андрееву, говорю: „Борис Фёдорович, ничего, если мы с Высоцким приедем?“ Он отвечает: „Да ну его! Он, наверное, пьёт“. — „Здрасьте! Сами-то давно ли завязали?“ Короче, я понял, что он хотел открыть мне сокровенное и стеснялся постороннего человека, тем более — замечательного поэта. Ну, Володе, когда он хотел кому-то понравиться, много времени не надо было. Через 10 минут после того, как мы вошли в квартиру Андреева, создалось впечатление, что они знакомы много лет, а я как бы третий лишний. Андреев отвёл нас на кухню, вскипятил чай в большой эмалированной кружке, потом взял кожаную тетрадь и стал из неё читать афоризмы. Вот некоторые из них: