Как перестать беспокоиться и начать жить
Шрифт:
Вы и я обладаем такими способностями, поэтому не будем терять ни секунды на беспокойство по поводу того, что мы непохожи на других людей. Вы представляете собой нечто новое в этом мире. Никогда, с самого начала времен, не было другого человека, в точности такого, как вы; и на протяжении всех будущих веков никогда снова не будет вашего полного подобия. Согласно данным генетики, мы становимся именно такими, как мы есть, в основном в результате взаимодействия 24 отцовских и 24 материнских хромосом. В этих 48 хромосомах заложено все, что определяет нашу наследственность. «В каждой хромосоме может насчитываться, — пишет Амран Шейнфелд, — от двух десятков до сотен генов, — причем в некоторых случаях лишь один ген способен изменить всю жизнь человека». Действительно, мы сотворены «страшным и чудесным образом».
Даже после того, как ваши отец и мать встретились
У меня есть основания говорить о необходимости «найти себя», поскольку меня это глубоко затрагивает. Я знаю, о чем говорю. Мой печальный опыт обошелся мне слишком дорого. Вот иллюстрация: когда я впервые приехал в Нью-Йорк с кукурузных полей Миссури, я поступил в Американскую академию драматических искусств. Я стремился стать актером. Мне пришла в голову, как я считал, блестящая идея, настолько простая, настолько беспроигрышная, что я не мог понять, почему тысячи честолюбивых людей на нее еще не натолкнулись. Идея заключалась в следующем: я изучу как знаменитые актеры того времени — Джон Дрю, Уолтер Хэмпден и Отис Скиннер, добивались успеха. Затем я собирался заимствовать лучшие качества каждого из них и объединить их в себе. Я думал, что это поможет мне стать самым блистательным и непревзойденным актером. Как глупо! Как нелепо! Мне пришлось потерять годы cвоей жизни, подражая другим людям, пока до моей бестолковой миссурийской башки дошло, что я должен быть самим собой и что, возможно, я и не мог бы стать кем-либо другим.
Этот печальный опыт должен был послужить мне уроком на много лет. Но этого не случилось. Куда мне, я был слишком туп. Мне пришлось снова пройти через все это. Несколько лет спустя я принялся писать книгу, которая, как я надеялся, будет самой лучшей книгой по ораторскому искусству для деловых людей, которая когда-либо была написана. Однако в работе над книгой я руководствовался той же глупой идеей, которую я применял, готовясь стать актером. Я собирался заимствовать мысли многих других писателей и объединить их в одной книге, — книге, в которой содержалось бы все. Итак, я достал десятки книг по ораторскому искусству и потратил целый год на то, чтобы включить их мысли в свою рукопись. Но в конце концов меня осенило, что я снова веду себя глупо. Эта мешанина из мыслей других людей, которую я написал, была такой компилятивной, такой скучной, что ни один деловой человек не стал бы корпеть над ней. Тогда я отправил в корзину для мусора этот плод моего годичного труда и начал все сначала. На этот раз я сказал себе: «Ты должен оставаться Дейлом Карнеги, со всеми его недостатками и слабостями. По всей вероятности, мы можешь быть никем другим». Я отказался от мысли сочетать в себе достоинства других людей, засучил рукава и занялся тем, чем мне Следовало заняться с самого начала: написал учебник по ораторскому искусству, в котором нашли отражение мой собственный опыт, наблюдения и мысли, накопившиеся у меня как у оратора и преподавателя ораторского мастерства. Я усвоил — надеюсь навсегда — урок, который усвоил сэр Уолтер Рэлей. (Я говорю не о сэре Уолтере, который бросил свой плащ на грязную мостовую, чтобы на него ступила королева. Речь идет о сэре Рэлее, который был профессором английской литературы в Оксфорде в 1904 году.) «Я не могу написать книгу на уровне Шекспира, — сказал он, — но я могу написать свою собственную книгу».
Будьте самим собой. Следуйте мудрому совету, который Ирвинг Берлин дал покойному Джорджу Гершвину. Когда Берлин и Гершвин впервые встретились, Берлин был знаменит, а Гершвин был молодым композитором, пробивающим свою дорогу в жизни. Он зарабатывал только тридцать пять долларов в неделю сочинением легкой музыки. На Берлина произвели глубокое впечатление способности Гершвина, и он предложил ему работу в качестве своего музыкального секретаря, причем его заработок должен был увеличиться втрое. «Но не соглашайтесь на эту работу, — посоветовал Берлин. — Если вы займетесь ею, вы, возможно, станете второсортным Берлином. Но если вы будете настойчиво оставаться самим собой, настанет день, когда вы станете первоклассным Гершвином».
Гершвин внял этому предупреждению и постепенно стал одним из самых известных американских композиторов своего поколения.
Чарли Чаплин, Уилл Роджерс, Мэри Маргарет Макбрайд, Джин Отри и миллионы других были вынуждена усвоить урок, который в этой главе я пытаюсь донести до вашего разума. Им это дорого обошлось — как и мне.
Когда Чарли Чаплин начал сниматься в кино, режиссер фильмов настаивал, чтобы он подражал популярному немецкому комику того времени. Чарли Чаплин не мог ничего достичь, пока не проявил свою индивидуальность. Боб Хоуп пережил то же самое: в течение многих лет он был исполнителем танцев с пением — и ему так и не удавалось добиться успеха. Он прославился, когда выбрал свой собственный жанр — искусство юмористического рассказа. Роджерс много лет выступал статистом в водевилях, не произнося ни слова. Он бы так и не преуспел, если бы не обнаружил у себя дар рассказывать юмористические истории.
Когда Мэри Маргарет Макбрайд впервые стала выступать на радио, она избрала для себя амплуа комической актрисы-ирландки и потерпела неудачу. Когда же она начала играть саму себя — простую деревенскую девушку из Миссури, — то стала одной из самых популярных звезд нью-йоркского радио.
Когда Джин Отри старался избавиться от своего техасского акцента и утверждал, что он из Нью-Йорка, люди только смеялись за его спиной. Но когда он стал играть на своем банджо и петь ковбойские баллады, то было положено начало его карьеры. Джин Отри сделался самым популярным в мире ковбоем как в кино, так и на радио.
Вы являетесь чем-то совершенно новым в этом мире. Радуйтесь этому. Используйте наилучшим образом то, что вам дала природа. В конечном итоге всякое искусство автобиографично. Вы можете петь только своим голосом. Вы можете рисовать только своей рукой. Вы должны быть таким, каким вас сделали ваш опыт, ваша среда и ваша наследственность. Что бы ни случилось, вы должны возделывать свой маленький сад. Чтобы ни случилось, вы должны играть на своем маленьком инструменте в оркестре жизни.
Эмерсон в своем эссе «Доверие к себе» писал: «В духовной жизни каждого человека наступает такой момент, когда он приходит к убеждению, что зависть порождается невежеством; что подражание — самоубийство; что человек, хочет он того или нет, должен примириться с собой, как и с назначенным ему уделом; что какими бы благами ни изобиловала вселенная, хлеба насущного ему не найти, коль скоро он не будет прилежно возделывать отведенный ему клочок земли. Силы, заложенные в нем, не имеют подобных в природе, и лишь ему самому дано узнать, на что он способен, а это не прояснится, пока он не испытает себя». [15]
15
Р. Эмерсон. Эссе. Г. Торо. Уолдея, или Жизнь в лесу. М., 1986 с. 133. — Прим. ред.
Так сказал Эмерсон. А вот как выразил это поэт-покойный Дуглас Мэллок:
Если ты не можешь быть сосной на вершине холма,Будь деревцем в долине, но только будьСамым лучшим деревцем у родника;Будь кустиком, если ты не можешь быть деревом.Если ты не можешь быть кустиком, будь травойИ сделай дорогу счастливее;Если ты не можешь быть щукой, будь просто окунем —Но будь самым красивым окунем в озере! Мы не можем все быть капитанами, кто-то долженбыть и матросом;Для всех нас найдется здесь работа.Работа может быть большой и малой.Мы должны делать то, что неотложно.Если ты не можешь быть дорогой, будь тропинкой,Если ты не можешь быть солнцем, будь звездой;Выигрываем мы или проигрываем — неважно,Проявляй лучшее, что в тебе есть.Чтобы выработать у себя такое отношение к жизни, которое принесет вам покой и освободит от беспокойствва, выполняйте правило пятое: