Как подменили Петра I
Шрифт:
Обращает на себя внимание и следующее обстоятельство. Петр постоянно оказывал семье Клааса Муша материальную помощь. Еще не достигнув Голландии, он послал вдове Клааса 500 гульденов (около 7 кг серебра), сумму по тем временам огромную. Геррит Муш, брат Клааса, был нанят кают-юнгою на буер, который купил Петр в Саардаме 12 августа у купца Дирка Стоф-фельссона. Петр был очень доволен расторопностью и усердием Геррита и не раз бывал у него в доме, приглашал жену его и невестку к себе на обед и подарил им по золотому кольцу Покидая Голландию, Петр подарил буер, стоивший 450 гульденов, вдове Клааса. Стоит сказать, что кормщик Антип Тимофеев, спасший Петру жизнь во время шторма на Белом море, получил от него всего тридцать рублей (2 кг серебра, около 150 гульденов).
Такая щедрость и даже расточительность по отношению
Необычайно щедрые подарки и какое-то особо теплое отношение ко всем Мушам заставляют подозревать, что эта семья была ему чем-то близка и дорога. И, как кажется, причина этой привязанности не только в добром знакомстве с Клаасом.
Петр очень скромно жил в Саардаме, снимая крошечную комнату у кузнеца Киста, за которую заплатил всего семь гульденов, посещал местные герберги (пивные), носил простую одежду местных крестьян [17] , катался в свободное время в одиночестве на ялике или буере по каналам и по заливу Эй.
17
Как говорилось выше, обычно упоминается, что Петр одевался как голландский матрос, но одежда голландских матросов того времени ничем не отличалась от крестьянской.
Он был скуп на траты, как бережливый простолюдин, и даже сам готовил себе еду, проживая в Саардаме и впоследствии в Амстердаме! Покупая ялик (весельную лодку) для катаний вблизи Саардама, он долго и упорно торговался с ее владельцем корабельным маляром Виллемом Гарменсооном, и наконец они сошлись на сорока гульденах и одной кружке пива, которую и распили в местном герберге. Но откуда русскому царю было знать, сколько могут стоить лодки в Голландии? И стал бы подлинный царь упорно торговаться из-за нескольких гульденов? Этот торг говорит о том, что он был не только скуп, но и хорошо ориентировался в местных ценах и прекрасно знал голландский язык. Удивительно и его почтение даже к самым незначительным должностным лицам, которое он продемонстрировал в Саардаме, — перед всеми ними он непременно снимал шляпу и кланялся. Несомненно, это говорит об усвоенном им с детства уважении к власти, которое могли проявлять только простолюдины. Все это выдает в нем местного уроженца.
Автор записок о пребывании Петра в Голландии, Ноомен, приводит список плотников, которые были наняты для корабельного строительства в России и которые покинули Саардам в 1691 году. Это были: Питер Коувенховен, Геррил Кисс, Клаас Ок, Яан Муш, Яан Алее, Арриен Барендсзоон Метье.
Именно их и знал Петр: с женой Метье он разговаривал в Саардаме, Геррил Кисс, видимо, и есть тот кузнец Геррит Кист, в доме которого он жил, Антоний ван Каувенгоофе является отцом Питера Коувенховена. Некоторое искажение имен и фамилий вполне объяснимо, принимая во внимание не слишком высокую общую грамотность того времени и не слишком строгий подход к грамматическим нормам.
Но поскольку Петр хорошо знал и хорошо относился именно к плотникам из Саардама, покинувшим Голландию в 1691 году, не значит ли это, что он и сам был из их числа? Учитывая его особую расположенность к семье Муш, можно допустить, что под именем русского царя Петра скрывался Яан Муш. Его отец Клаас выехал в Москву на несколько лет раньше, где и умер, не оставив о себе сведений в исторических документах. Вслед за отцом в Россию отправился и Яан, навстречу своей необыкновенной судьбе.
Повторно посетив Голландию в 1717 году, Петр послал Екатерине, с которой уже сочетался к тому времени браком, письмо, в котором есть любопытная приписка: «Посылаю с сим писмом к вам Фитингофа, которому вели быть при себе, пока вмес(т)е съедемся, а с собою не взял для того, что там люди, сказывают, гораздо отворенные глаза имеют, а он наш брат».
Из Голландии Петр направлялся
Вторичное посещение Голландии Петром имело единственную серьезную причину — ему хотелось, чтобы Екатерина родила ребенка именно в этой стране. Об этом писал все тот же Ноомен. Это странное желание снова выдает в нем голландца. Его сын действительно родился в Голландии, но умер в тот же день.
Как кажется, Яан был на несколько лет младше Петра Алексеевича. Для подобного вывода есть некоторые основания: известен портрет Петра, выполненный в Англии в 1698 году художником Г. Кнеллером. На нем Петр изображен очень высоким, очень стройным, необыкновенно молодым и одухотворенным, почти юношей не более 18–20 лет. Этот портрет невольно заставляет вспомнить секретаря шведского посольства Кемпфера и его словесное описание Петра — совпадение удивительно полное! Но смущает одна существенная деталь — Петру во время написания портрета было уже двадцать шесть лет, и едва ли он мог выглядеть юношей, учитывая его общеизвестное пристрастие к вину. К тому же, если правильно понимать слова Кемпфера, московский царь еще в молодости казался несколько старше своих лет. Возможно, это было раннее биологическое созревание, поэтому царица Наталья Кирилловна и женила Петра, хотя ему еще не исполнилось и семнадцати лет. В таком же возрасте были женаты и Федор и Иван, сводные братья Петра, что так же указывает на их раннее физическое взросление. Значительно старше своих лет выглядела и Софья Алексеевна. Когда ей было двадцать пять лет, ей давали все сорок. Можно предположить, что подобная физиологическая особенность была свойственна всем детям Алексея Михайловича. Таким образом, если бы Кнеллер рисовал подлинного Петра, то на портрете предстал бы перед нами мужчина лет тридцати на вид, а то и больше, но ни в коем случае не юноша! Каким же образом Петр так чудесно помолодел в Англии? А если это не Петр, то кто же запечатлен Кнеллером? [18]
18
Известен и другой портрет Петра, написанный французом Натье в 1717 году. В это время Петру исполнилось уже сорок пять лет, но на портрете он выглядит лет на десять моложе. Портреты Кнеллера и Натье подтверждают предположение о том, что Яан Муш был на несколько лет моложе Петра Алексеевича.
Ответ на этот вопрос очевиден — это портрет двойника Петра, Яана Муша. Вполне вероятно, что художник немного польстил оригиналу и разница в возрасте между Петром Алексеевичем и Яаном Мушем не такая большая, но все же она была, что и зафиксировал своей кистью опытный английский живописец. Видимо не будет большой ошибкой считать, что во время подмены в 1691 году Яану было около 16 лет, т. е. он был года на три-четыре младше Петра Алексеевича.
Но есть и другое, прямо противоположенное свидетельство о возрасте двойника — его личное письмо к Екатерине, в котором он пишет следующее: «Хочетца с тобою видетца а тебе чаю гораздо больше для тово что я в 27 лет был а ты в 42 не была».
Чтобы читателю стало более понятным это невразумительное послание, перескажу его своими словами. Петр, скучая без Екатерины, пишет ей, что хочет видеться с ней. При этом он полагает, что ее нетерпение встретиться с ним еще сильнее, поскольку она значительно моложе его и, следовательно, темпераментней, и он-то знает, каково в 27 лет обходиться без любви и близости. Явно желая услышать приятные его мужскому самолюбию возражения, он игриво намекает на то, что сам он немного поостыл от былого нетерпения, поскольку ему уже 42 года.