Как превращаться в Дракона
Шрифт:
Вступление
Многие учителя нашей школы Хуньюань добивались очень высокого уровня мастерства. Одна из метафор, которая употребляется по отношению к таким людям – он может превращаться в дракона…
Мой Шифу действительно это может и учитель Фэн Чжицян тоже мог! Я сам видел! Фэн Чжицян рассказывал о своих наставниках Чэнь Факэ и Ху Яожэне, что они, несомненно, тоже достигли в творчестве Гунфу необычайных высот.
Учитель называет меня Чэн Лун именно для того, чтобы я всегда помнил о высоком уровне, к которому нужно двигаться в Мастерстве.
Поэтому я собрал шесть лекций в книгу "Как превращаться в дракона"!
Буду искать этот
С глубоким почтением к Мастерам Школы Хуньюань, Шифу Пань Хоу Чэну, Шифу Фэн Чжицяну, его наставникам Чэнь Факэ и Ху Яожэню, а также учителям семейной традиции Шифу Фэн Чжицяна.
Глава 1. Дыхание и внимание
Ну что, давайте здороваться.
Левая ладошечка, правый кулачок. Сначала себя слушаем, потом друг друга, и приветствуем дух школы Хуньюань. Ладошечки опускаем.
Сегодня у нас новый жанр – изложение теории цигун и, собственно, теории всей нашей школы. Первое, что мы обсудим, – это то, как относились к ней учителя. Так вот, их отношение к теории неоднозначно – есть четыре важных человека и, соответственно, четыре разных похода:
Великий мастер Чэнь Факэ не любил читать и писать, он говорил следующее: «Нужно позаниматься, после этого сесть спокойно и мысленно вспомнить все, что происходило. Не нужно записывать и не нужно держать никакую литературу, схемы и прочее…» Он даже разговаривал с большой неохотой. Уровень навыков у него был по нашим меркам чудовищный – например, он мог в любой момент вспомнить какой-то конкретный эпизод из прошлого со всеми деталями: «Фэн Чжицян нам рассказывал, что вот в 1932 году в Шанхае мы скрестили руки с таким-то мастером, он делал вот это, а я отвечал вот это, в результате были найдены такие-то сильные стороны у меня, такие-то у него, и я научился вот этому». К тому времени прошло уже десять, а то и двадцать лет. То есть он помнит всех людей, с которыми он контактировал, и все, что происходило. А теорию воспринимает такой, какая она есть.
Это вариант абсолютной, естественной памяти у человека. Такое редко достижимо, и, к сожалению, мало практикуется – получается, мы говорим об аналоговом мышлении – как у ребенка. Вот допустим, мы с вами позанимались – после этого надо сесть, естественно молча, на стульчик. Чэнь Факэ, например, очень часто просто сидел на стульчике и теоретизировал внутри себя. При этом он никому ничего не рассказывал, только иногда, если ему что-то было особенно интересно.
В этом и заключается первый подход. Он очень жизнеспособный и ориентирован на ваше внутреннее развитие. Хотя он и не очень помогает окружающим, например, вашим ученикам, для себя вы действительно сможете понять многие вещи.
Второй вариант связан с учителем Ху Яожэнем, который вообще был большой любитель теории – он оставил после себя пять трактатов по цигун. Это, собственно, тот человек, которому приписывают авторство термина «цигун».
Термин цигун появился в 50-е годы, до него существовали разные методики, но не было единого названия. У Ху Яожэня любимая каллиграфия – «путь меча (или путь боевого искусства) и путь к истине – это одно и то же». Он очень четко говорил, что, если записывать что-то каллиграфически, это тоже практика. Его ученики очень сильно продвинулись, потому что он очень многое мог объяснить. Когда Фэн Чжицян, наш главный мастер, приходил после тренировок с Чэнь Факэ и говорил: «Шифу, я вообще ничего не понял», тот его спрашивал: «Хорошо, что тебе не понятно?», Фэн Чжицян воспроизводил то, что показывал ему учитель,
Третий вариант – это то, как сам Фэн Чжицян относился к теории. Он был гениальным рассказчиком, и несмотря на то, что, даже владея терминами, специальный китайский иногда очень сложно понять, он умел захватить слушателя. Фэн Чжицян все показывал в лицах – например, как-то к нему приехал какой-то черный боксер, и – это тогда уже был 1981 год, ему было за пятьдесят, – он согласился немножко поспарринговать. Он так это рассказывал: «Я увидел, что там кулак примерно с мою голову, поэтому надо очень срочно что-то придумать» – и он, конечно же, справился с ситуацией.
Он умел так рассказать историю, что ты будто бы сам переносился туда и лично переживал все события, чувства и эмоции. Поэтому и о практике ему было удобно рассказывать. Хоть у него в каких-то трактатах и есть описания форм, в основном, как он говорил, надо рассказывать о том, что ты делаешь.
И четвертый подход – это мой Шифу. Он по образованию инженер и поэтому всегда рисует схемы – сначала он что-то нам показывает, потом изображает это схематически, а потом мы еще раз делаем то же самое. У него всегда есть рисуночек, на котором написано, куда идет сила.
Таким образом, в итоге существует четыре разных взгляда. Они все имеют место быть в традиции нашей школы, поэтому выбирайте тот, который вам более по душе.
Эти подходы работают все вместе. Например, рисование схем не заменяет рассказ, рассказ не заменяет письменный текст, а письменный текст не заменяет то, что вы видите все просто, как есть.
– По меркам Китая Ху Яожэнь был известен?
«Ху Яожэнь стал известен в тот момент, когда китайское правительство решило собрать всех, кто занимается оздоровительными практиками. Был организован большой фестиваль, и там, на отдельной сцене, мастер показывал свое искусство. Через три дня к нему пришли люди из правительства – и все. Это то ли конец 40-х, то ли начало 50-х»
– Существует два типа информации – информация для головы и для тела. Голова легче все-таки воспринимает текст, визуальное, в то время как тело кинестетическое. Получается, что информацию для тела мы можем усваивать как раз-таки этим способом, а информацию для головы как?
«Я специально привел яркие примеры, чтобы у вас перед глазами были разные специалисты, которые делали акцент на разное.
Есть люди, склонные свой внутренний опыт там и оставлять – и это очень важно, то, какой частью информации мы делимся, а какую держим для себя. Например, я с учителем поделал пару упражнений, и после этого сажусь и пытаюсь понять, что это было. Потому что невозможно на самом деле понять, что это было – можно просто запомнить ощущения и подобрать метафоры. Это моя собственная информация, а остальное публичное.
А вот если больше общаешься с людьми, то приходится задействовать другие каналы. Раньше люди были очень закрытые, они мало общались и ни с кем не делились информацией.
Для нас же наоборот характерно верить в то, что обмен информацией помогает. Так вот, это не факт, вообще не факт. В определенных случаях обмен информацией создает хорошую ситуацию для общения, но тот старый путь, когда мы просто услышали что-то важное, поняли и пошли думать, ни с кем этим не поделившись, тоже имел, имеет, и будет иметь огромный смысл»