Как приручить дракона 3
Шрифт:
Меня такие вещи вообще не напрягали. Я и аристократ-то без году неделя, да и вообще — в Гомель поехал на электричке. Чтобы «Урсу» не гонять. Ладно, если честно — в здешнем Гомеле движение на дорогах было даже более дуроватым, чем в привычном мне областном центре родной Синеокой Республики. А тонкости местных ПДД я до сих пор не уяснил, и то, что прокатывало в провинциальном небольшом Вышемире и в разудалой вольнице Мозыре, в Гомеле могло подвести меня под монастырь. Ну, или, как минимум, стоить разбитой машины. Ни денег, ни времени на починку, ни тем более желания остаться без единственного средства передвижения, которое гарантировало мне регулярные
Ну, бабули с клунками, студенты с музыкой, деды с велосипедами и вместо цыган — снажьи бабы в странных одеяниях и с кучей детей. Интересно, как тут вообще обстояло дело с кочевым народом? Может, и не вышли они вовсе из Индии в свое время? Я слыхал, что чёрные уруки в Государстве Российском жили таборами и кочевали вдоль трактов — местного аналога федеральных трасс — останавливаясь на окраинах аномалий и в сервитутах. Но уруки — это, скорее, кто-то вроде команчей или там — новозеландских маори пополам с конан-варварами, чем представители народа рома.
В общем, у меня хватало, о чем поразмыслить в дороге, разглядывая осенние пейзажи за окном.
Потолкавшись в тамбуре, я спрыгнул на перрон, отошёл чуть в сторону, вдыхая с детства приятные мне железнодорожные запахи, потянулся… Эх, хорошо! Ни одна зараза не определит в рыжебородом типе в «оливе», берцах и с рюкзаком за плечами цельного рыцаря и владетеля собственной юридики! Так, один из многих демобилизованных в связи с окончанием полномасштабных боевых действий на Балканах. Война, кстати, действительно почти закончилась сама собой вместе с быстро издыхающей Балканской Федерацией — и это было хорошо.
— Добрый день, сударь. Старший сержант Кочевряженко, железнодорожное управление милиции города Гомеля… Ваши документики, пожалуйста!
— Однако! — сказал я и полез во внутренний карман кителя.
В земщине в ходу были самые обычные бумажные паспорта, для выезда в сервитут, опричнину или любую юридику полагалось оформлять себе либо ай-ди браслет, либо идентификационную пластиковую карточку. Паспорт у меня имелся, я протянул его стражу порядка, и тот внимательно его пролистал, а потом достал планшет и медленно стал вбивать туда данные.
— Что-то не так, това… — я вовремя дёрнул себя за язык, едва не обозвав его «товарищем». — Господин милиционер?
— А-а-ага! — он удивлённо пялился то в планшет, то на меня. — Тут какая-то ошибка? Вы дворянин? Но почему тогда… Хм! Нет, все правильно, комиссован из действующей армии по контузии, бла-бла-бла… Но…
— Дорогой вы мой человек, — сказал я. — Аристократом я стал совсем недавно, буквально — пару дней назад, и — если быть честным — для меня это скорее большой геморрой и головная боль, чем радость жизни. Скажите, у вас ко мне есть какие-то претензии или подозрения? Мне просто сильно-сильно нужно попасть в дерьмовое Дворянское собрание, оформить бумаги и бежать обратно на поезд — он у меня через три часа. Мне в Вышемир надо, я бабе Томе обещал теплицу убрать.
— Дворянское собрание? Теплицу? — сержант Кочевряженко смотрел на меня как на идиота, а потом его лицо заметно расслабилось: — Не успеете за три часа точно. Можете пойти сразу взять билет на вечерний гродненский пассажирский. В этом Дворянском такие крючкотворы сидят, у-у-у-у… Они вас замордуют!
— Да? — у меня тут же испортилось настроение. — Что — все так плохо?
— Я брата из юридики прописывал сюда, в Гомель, а это через
И ушел. Вот и думай — зачем мне нужна была эта встреча?
Постояв немного, я вышел через арку на Вокзальную площадь и по Замковому проспекту зашагал к Дворянскому собранию, очень надеясь, что милиционер ошибся, и все не так страшно. Или, например, что для меня, как для аристократа, все будет несколько быстрее. Собрание-то, в конце концов, дворянское!
— На кой черт тебе Вышемир? — на чистейшем русском спросил Кшиштоф Радзивилл.
Эта встреча в буфете была для меня действительно серьёзной неожиданностью. Я устал, как скотина, бегая по кабинетам, заполняя бланки и подавая заявления. Мне казалось — в таком мире, как Твердь, при здешних-то технологических и магических возможностях, никаких проблем быть не должно! Но! Дворянское собрание не зря размещалось в земщине. В родословную книгу, которая хранилась в Александровский Слободе при дворе Государя, меня внесли чуть ли не мгновенно — и дистанционно. Тут хватило свидетельства Вишневецкого и подтверждения от Риковича. И в своей личной юридике я мог делать все, что угодно и с какой угодно скоростью. Но тут…
— Домовая книга на особняк у вас есть?
— А где план-схема от землеустроительной службы?
— Нужна справка о составе семьи с места предыдущей регистрации.
— Заполните форму номер шесть на каждого из проживающих в юридике на момент вашего вступления в права собственности… Конечно, вы могли прислать поверенного в делах… Ах, у вас нет поверенного? Что ж, тогда вам в кабинет номер восемьдесят два, на третий этаж, там вам дадут список из семи сотен четыреста девяноста двух необходимых справочек…
Пока я проходил все эти круги ада и терся в кабинетах, мне в голову пришла догадка: они просто отыгрывались на мне! Эти клерки ненавидели аристократов, им доставляло истинное удовольствие мучить тех, кто обладал правами и привилегиями, недоступными простым смертным. А поскольку всякие магнаты и князья сами такими делами не занимались, отдавая их на откуп тем самым поверенным, то гроздья гнева чиновничьего обрушивались на только-только получивших личное дворянство магов, прошедших инициацию второго порядка, и на таких, как я — мелкопоместных аристократов из свободных родов.
Стоит отметить — свободных родов, не состоящих ни в одном из великих кланов, практически и не существовало. Наверное, в великом княжестве на пальцах руки их можно было пересчитать, и чаще всего — либо такие везунчики сидели на каком-то действительно ценном ресурсе (как, например, Старобинские — на калийной соли), или — были магами уникальной специализации и невероятной силы. Ну, и я ещё теперь имелся, весь из себя уникальный. Уникальный и взмыленный: я устал, как собака, пока бегал. И когда оказалось, что некая Татьяна Никифоровна, которая должна была поставить последнюю треугольную печать, чтобы мой домен в утвержденных границах наконец стал экстерриториальным владением некоего Георгия Серафимовича Пепеляева-Гориновича и его прямых наследников, ушла на обед, то это стало последней каплей.