Как сделать детектив
Шрифт:
19. Все преступления в детективных романах должны совершаться по личным мотивам. Международные заговоры и военная политика являются достоянием совершенно другого литературного жанра — скажем, романов о секретных разведывательных службах. А детективный роман про убийство должен оставаться, как бы это выразиться, в уютных, «домашних» рамках. Он должен отражать повседневные переживания читателя и в известном смысле давать выход его собственным подавленным желаниям и эмоциям.
20. И наконец, еще один пункт для ровного счета: перечень некоторых приемов, которыми теперь не воспользуется ни один уважающий себя автор детективных романов. Они использовались слишком часто и хорошо известны всем истинным любителям литературных преступлений. Прибегнуть к ним — значит расписаться в своей писательской несостоятельности и в отсутствии оригинальности.
а) Опознание преступника по окурку, оставленному на месте преступления.
б) Устройство мнимого спиритического сеанса с целью напугать преступника и заставить его выдать себя.
в) Подделка отпечатков пальцев.
г) Мнимое алиби, обеспечиваемое при помощи манекена.
д) Собака, которая не лает и позволяет сделать в силу этого вывод, что вторгшийся человек не был незнакомцем.
е) Возложение под занавес вины за преступление на брата-близнеца или другого родственника, как две капли воды похожего на подозреваемого, но ни в чем не повинного человека.
ж) Шприц для подкожных инъекций и наркотик, подмешанный в вино.
з) Совершение убийства в запертой комнате уже после того, как в нее вломились полицейские.
и) Установление вины с помощью психологического теста на называние слов по свободной ассоциации.
к) Тайна кода или зашифрованного письма, в конце концов разгаданная сыщиком.
1928
Д. Сейерс
Предисловие к детективной антологии
Искусство самоистязания родилось в глубокой древности и имеет долгую и весьма почтенную литературную традицию. Не желая довольствоваться теми огорчениями и неприятностями, что доставляют человеку размышления над жестокостями повседневной жизни и загадкой жизни вообще, он с удовольствием посвящает часы своего досуга различным головоломкам и жутким историям. Буквально все наши газеты и журналы заполнены кроссвордами, математическими головоломками, загадками, акростихами и историями — то детективными, то, как их любят называть, «впечатляющими» (а попросту говоря, неприятными), то такими, после которых человек боится погасить свет и лечь спать. Вполне возможно, что в них он обретает нечто вроде катарсиса, очищение от страхов и рефлексий. Все эти тайны, созданные исключительно для того, чтобы оказаться разгаданными, все эти кошмары, которые, как ему известно, являются плодами творческого воображения, успокаивающе воздействуют на него, ненавязчиво убеждая, что жизнь — еще одна загадка, которую разрешит смерть, и что все ее неприятности забудутся, как однажды рассказанная история. А может быть, все дело в том, что унаследованные от животных свойства испытывать страх и выказывать любопытство нуждаются в большем «моционе», нежели позволяет будничная действительность. А может быть, виной этому обыкновенная извращенность. Но факт остается фактом: на полках букинистических магазинов, среди того, с чем читатели легко расстаются, таинственные истории попадаются значительно реже, чем произведения прочих жанров. Что касается теологии и поэзии, философии и нумизматики, любовных историй и биографий, то читатель расстается с этими творениями как со старыми бритвенными лезвиями, но Шерлока Холмса и Уилки Коллинза бережно хранит, читает и перечитывает, пока не рвется обложка и книжка не распадается на части.
Как детектив собственно, так и «страшные истории» отличаются древним происхождением. Фольклор любого народа изобилует историями о привидениях (что же касается первых четырех детективов настоящей антологии, то они соответственно взяты из древнееврейских апокрифов, Геродота и «Энеиды»). Но хотя «страшные истории» процветали, в общем-то, во всех странах и во все времена, развитие детектива отличалось прерывистостью, давая о себе знать урывками то здесь, то там, пока наконец в середине прошлого столетия этот жанр вдруг не распустился пышным цветом.
Между 1840 и 1845 годами своенравный гений Эдгара По (который, кстати, был великим мастером «страшных историй») создал пять новелл, в которых были изложены идеи, ставшие основополагающими принципами современного детектива. В новеллах «Убийства на улице Морг» и «Ты еси муж, сотворивый сие» По добился соединения двух различных начал и создал то, что можно назвать «таинственной историей», с одной стороны, отличающейся от собственно детектива, а с другой — от «страшной истории» в ее чистом виде. В произведениях этого жанра-гибрида сначала происходит какое-то жуткое, леденящее кровь и на первый взгляд совершенно необъяснимое событие — обычно убийство, — а затем уже начинает работать детективный механизм, приводя в действие сюжет, цель которого разгадать тайну и покарать убийцу.
Все три направления — собственно детектив, литература тайны и литература ужасов — со времен По переживают период подлинного расцвета. Существуют такие приятные загадки, как «Установление личности» Конан Дойла, где нет ничего ужасного или отвратительного, есть и такие кровавые фантазии, как конандойловское же «Дело леди Саннокс», где злодействует человек, или «Верхняя полка» Мариона Кроуфорда, где неистовствуют сверхъестественные силы, но к числу главных удач относятся такие гибриды, как «Пестрая лента» Конан Дойла или «Молот Господень» Г. К. Честертона, где возникшее впечатление, что виной всему потустороннее начало, в ходе развития интриги оказывается обманчивым.
Может показаться странным, что детективу как жанру пришлось ждать так долго своего основоположника. Дебют был, безусловно, ярким, но почему этого не произошло раньше? Этот жанр вполне мог бы получить развитие у народов Востока, где издавна ценили интеллектуальную утонченность. Впрочем, в зародыше жанр существовал давно. «Почему ты не приходишь выразить мне свое уважение?» — спрашивал Лев Лисицу в басне Эзопа. «Да простит меня Ваше Величество, — отвечала та, — но я обратила внимание на следы животных, что вели в вашу пещеру. Судя по отпечаткам, в вашу сторону проследовали многие, но почему-то никто не вернулся назад. Пока все те звери, что вошли в вашу пещеру, не выйдут обратно, я лучше погуляю на свежем воздухе». Сам Шерлок Холмс не смог бы проанализировать ситуацию с большей ясностью.
Отметим также, что грабитель Как был, похоже, первым преступником, догадавшимся подделать отпечатки следов, чтобы одурачить преследователей, хотя понадобилось немало времени, чтобы его примитивная уловка оказалась отшлифованной до блеска в новелле Конан Дойла «Случай в интернате», где лошади будут оставлять коровий след. Весьма примитивными методами расследования пользовался и Геракл, хотя, как известно, этот античный детектив был удостоен божественных почестей от благодарных клиентов.
Древние евреи с их пристальным интересом к моральным проблемам вполне могли бы стать основателями roman policies [6] . Могли бы, казалось, кое-что сделать в этом направлении и римляне, рационалисты и законники. В одной из народных сказок, собранных братьями Гримм, двенадцать девушек, переодетых в мужское платье, заставляют пройтись по полу, усыпанному горохом, в надежде, что их выдаст присущая женщинам чуть шаркающая походка. Но девушки заранее предупреждены о проверке и расстраивают планы «детективов», вышагивая твердо, по-мужски. Успешнее срабатывает похожая уловка в индийской сказке. Умная, проницательная принцесса должна угадать, кто из окружающих ее женщин переодетый поклонник-мужчина. Каждой из них принцесса по очереди бросает лимон, и переодетого мужчину выдает его инстинктивная попытка сдвинуть колени, в то время как женщины, наоборот, чтобы поймать лимон в юбки, слегка расставляют колени. Если обратиться к более поздней европейской литературе, то мотив, использованный в «Беле и драконе» («рассыпанная по полу зола»), возникает в истории о Тристане и Изольде. Здесь королевские шпионы рассыпают муку по полу между постелями Тристана и Изольды, но Тристан избегает ловушки, перепрыгивая с постели на постель. В литературе XVIII века есть по крайней мере один великолепный детективный эпизод в знаменитой главе Вольтерова «Задига». Возможно, прав Э. М. Ронг, предположивший в своем блестящем эссе, что детективный жанр не сложился еще в древности и причина состоит в том, что «в ту далекую эпоху было недостаточно развито доказательное право, ибо детектив не может процветать, пока в общественном сознании не сложится четкого представления о том, что считать доказательством, и пока в отношении к преступнику действует последовательность: задержание, пытка, признание, смерть». Если развить эту мысль, можно предположить: хотя истории о преступлениях пользовались успехом всегда, детектив как жанр мог снискать популярность, лишь когда общественные симпатии целиком и полностью оказываются на стороне закона и порядка. Интересно, что в ранней литературе о преступлениях отчетлива тенденция восхищаться ловкостью и умом преступника!. Это вполне закономерно, когда закон деспотичен и суров, причем суров неоправданно.
6
В апокрифическом отрывке «Бел и дракон» искусство дедукции на основе вещественных доказательств в традиционной манере Скотленд-Ярда получает простейшее выражение. В «Сусанне», с другой стороны, мы имеем прообраз взятого на вооружение во Франции метода добывания истины путем перекрестного допроса свидетелей. — Здесь и далее примечания авторов.
Интересно, что и сегодня детектив процветает прежде всего в англоязычных странах. Общеизвестно, что симпатии британской публики в случае уличного инцидента всегда на стороне полиции. Британские законы с их давней традицией объективности и «честной игры» по отношению к правонарушителю особо благоприятствуют развитию детективной прозы, ибо предоставляют обвиняемому возможность бороться за свою свободу, что в свою очередь предоставляет благодатный материал для напряженных детективных фабул. Во Франции уличный полицейский пользуется чуть меньшим уважением, чем его английский коллега, но служба уголовного розыска великолепно организована и заслужила авторитет. Во Франции выходит немало детективных романов, хотя и меньше, чем в англосаксонских странах. В Южной Европе закон вызывает у населения не столь теплые чувства и детективов выходит гораздо меньше. Думается, взаимосвязь налицо.