Как стать папой за пять минут
Шрифт:
С шумным вздохом хлопаю себя ладонью по лбу, рычу и яростно массирую переносицу. Черт, угораздило же меня на тупого птенца красноротого нарваться! Видимо, новенький и недавно в органах. Коллеги не научили его даже «договариваться», зато в качестве посвящения отправили на дежурство в новогоднюю ночь.
Идиот, еще и принципиальный. Терпеть не могу таких – мне моего друга хватает. Шаг влево, шаг вправо – расстрел.
– Мы правда торопимся, – повторяю мягче, а Кира опасно ойкает. – Жена рожает, – выпаливаю в панике, неосознанно записав ее в супруги. Плевать, лишь бы гаишник поверил и сжалился.
–
– Моя. И права мои. Паспорт чужой, – тараторю, наблюдая за беременной через зеркало заднего вида. Она ложится на сиденья, мостится поудобнее. Не сводя с нее глаз, заторможено произношу: – Мой где-то… Тут… Должен быть… – лихорадочно роюсь в карманах. Ныряю в бардачок.
– Что-то тут нечисто, – парень потирает подборок и напрягает все извилины, даже ту, которая от фуражки. – Выходите из машины, будем оформлять. И я напарника вызову, – выуживает рацию.
Вскидываю подбородок и простреливаю гайца убийственным взглядом. Ему острых ощущений захотелось? Я пас!
– Подождите, я же правду говорю. Времени совсем нет, – уговариваю его, а у самого сердце заходится.
По хрен на штраф, но Киру я одну в машине не брошу.
– А-а-а! – истошный вопль заполняет салон, врезается мне в виски и парализует с головы до ног. Даже обернуться не могу. Ударная волна заставляет молодого гаишника отшатнуться от машины и выронить документы в снег. – Все-о! Я рожа-а-аю! А-а-а!
Бодрит! Нас обоих. Как мордой в сугроб! Святые ежики, за что?
– Можете ехать, – гаишник резко наклоняется, как сломанная пополам кукла, поднимает документы, запускает их в меня вперемешку со снегом. – Доброго пути! – отдав честь, пятится назад. Поскальзывается, падая на задницу у края проезжей части.
– Стоять! – ору что есть мочи, пытаясь перекричать Киру. Она, в свою очередь, снижает громкость, будто позволяет нам пообщаться. Странно, но анализировать некогда. – Вернись! Или сниму на камеру твой позорный побег! А дальше все, чего ты так боялся: слава в сети и пинком под зад со службы, – выставляю телефон, но даже не включаю его. На понт паренька беру, хотя у самого руки трясутся, как у алкаша. – Быстро сюда! Мне нужна твоя помощь.
– Ка-ка… К-ка-акая? – еле выговаривает, с трудом поднимаясь. Плетется к машине, путаясь в собственных ногах. Глупый, зато послушный.
– Знаешь, как сюда доехать? – показываю ему дисплей, на котором горит только поступившее от Кости сообщение с адресом роддома.
Кира, как по команде, издает протяжный стон, тем самым продолжает крепко держать гайца за яйца. И меня заодно.
– К-конеч-шно, знаю. У меня там мама работает, – судорожно и часто кивает он, как болванчик. Многострадальная шапка опять слетает с его пустой головы, катится по заснеженной обочине, а парень от страха с места не двигается. Уши алые, глаза по пять копеек, из раздувающихся ноздрей вырывается пар.
– Вот это удача! – довольно тяну в унисон с оханьем моей проблемной беременной. Мне кажется, или она совсем притихла? Будто нас подслушивает. – Звони матери, пусть готовит родзал. А сам заводи патрульную машину, включай мигалку – и поехали. Будешь путь прокладывать и сопровождать
Моргает. Еще раз. Хлопает ртом и глотает морозный воздух, как окунь, выловленный из проруби.
– Но я же на дежурстве, – чешет затылок. – Не положено.
– А-а-а! Больно-о-о! – звучит на ультразвуке, и мы оба на секунду зажмуриваемся.
Внутри моего автомобиля словно завывает сирена. Сердце пропускает удар, а потом и вовсе останавливается. Жуткий стон Киры напоминает писк кардиографа. Все, прямая линия.
– Шевелись! – гаркаю на гаишника, пока он не рухнул в обморок. – Или хочешь мне ассистировать, пока я роды у жены буду принимать, а? И пуповину перегрызать, – специально сгущаю краски, а самого трясет в лихорадке. – Выбирай! Считаю до трех! Ра-аз…
Парень огибает капот, виляет зигзагами по обочине, будто заметает следы.
– Два-а, – кричу ему вдогонку и коротко сигналю для устрашения.
Подскакивает на месте – и его заносит вправо, четко в сугроб. Отряхнувшись, парень ускоряется.
– Три, – киваю сам себе, наблюдая, как он залетает в машину. Заводится, глохнет, пробует еще раз. Теперь главное, чтобы в ужасе без нас не уехал.
Внезапно воцарившаяся в салоне тишина давит и настораживает. Никто не ойкает, не визжит, не стонет. Я как в вакууме, лишь в ушах свистит.
Гробовая ти-ши-на.
Что-то с Кирой? Или я оглох?
Не отвлекаясь от патрульного автомобиля, на котором все никак не включаются проблесковые маячки, я завожу руку назад. Наткнувшись пальцами на живот, накрываю округлость ладонью, зарываюсь в складки платья, чтобы быть ближе к теплому телу, внутри которой копошится маленькая, но очень несносная жизнь. Мысленно прошу ее успокоиться и повременить с появлением на свет. Рано…
– Кирочка, девочка, дыши, – на автомате шепчу. – Сейчас поедем, потерпи.
Мигалка впереди коротит, как китайская гирлянда, и спустя хренову тучу попыток наконец-то загорается вместе с характерным сигналом. Облегченно выдохнув, на эмоциях ласково провожу вверх по животику дрожащей рукой, упираюсь в декоративный поясок, отделяющий юбку свадебного платья от лифа, случайно дотрагиваюсь до края груди. Не придаю этому значения – ситуация совсем не располагает к романтике. Не тот случай, чтобы видеть в Кире женщину. Тем не менее, продолжаю ее бережно гладить. С каким-то ненормальным удовлетворением, словно и сам от этого успокаиваюсь.
– Эй, малышка, слышишь меня? – обращаюсь то ли к Кире, то ли к ее ребенку. – Терпи, едем уже, – нервно постукиваю носком ботинка по педали газа, мысленно подгоняя нерасторопного гаишника, который все никак не решается вырулить на трассу.
– Вы меня не лапайте! – внезапно фыркает она и отбивает мою руку. Выпрямляется, схватившись за спинку кресла. – Я вам не малышка. Лучше трогайтесь, а то полицейская машина без нас уедет, – приказывает на удивление бодро и строго.
Вздернув брови, оглядываюсь и шокировано сканирую без пяти минут роженицу. Сидит как ни в чем не бываю, поправляет сбившуюся ткань на высокой груди, равняет помятые юбки, при этом мрачно зыркает на меня исподлобья, как на латентного Джека Потрошителя. Губы дует, дышит возмущенно и часто, но… даже и намека нет на схватки.