Как стать злодейкой
Шрифт:
– Ого! – присвистнула я, хотя подобная формулировка показалась мне несколько странной, – Так вы не ладили? А куда ушли твои родители?
– В другой мир, как я и сказал. К сожалению, координатов они не оставили – сказали, что хотят отдохнуть хотя бы полтысячелетия. Да и мне полезно уже самому учиться решать проблемы.
Я сочувствующе покивала: да, родители – они такие. Странные и непредсказуемые. Интересно, мои меня ищут? Или забыли и наслаждаются жизнью, растя мою сестричку?
Какое-то время мы молчали, наслаждаясь горячим шоколадом и видами, открывающимися с балкона. За это я и любила свою башню-для-раздумий: с неё в любое время года можно было любоваться красотой природы, что весьма настраивало на философский лад. Например, сейчас, поздней осенью, было так уютно
Осень – прекрасное время, хотя это и время увядания, время, когда гибнет живое, когда любое развитие замирает до весны. Почему мы так любим этот период умирания живого? Почему так восхищаемся им? Разве это не парадокс – так любить жизнь и ненавидеть смерть, как это делают люди, и так приветствовать гибель растительности, восхищаясь красотой этого процесса?
– Возможно, люди боятся смерти, как всякой неизвестности. А еще боятся боли, которая с этим может быть связана. Но то, что природа умирает к зиме и возрождается вновь весною – внушает и людям надежду на перерождение, - проговорил светлый владыка, и я поняла, что свои рассуждения об осени высказала вслух.
– Ты веришь в перерождение души? – удивилась я. – Ты, бессмертный светлый властелин?
– Верю, - просто ответил Зар. – Наше бессмертие условно, сама понимаешь. Тебя вот несколько раз уже пытались убить. Так что – рано или поздно - смерть настигнет каждого. Но хочется верить, что наши души, в отличие от тела, бессмертны.
– И что же происходит с душою после смерти? – спросила я. Мне было действительно любопытно сравнить верования здешнего населения с нашими. Существование бога для них было не частью религии, а частью истории. Во что же они тогда верили?
– Не знаю, - отозвался Зар, - возможно… перерождаются. Рождаются вновь, но уже кем-то иным. Возможно, в следующее воплощение я буду никаким не властелином, а обычным крестьянином. Возможно, я бы даже этого хотел…
Последние слова Светозар произнёс так тихо, что я едва расслышала. Честно, я не могла этого понять: я всю жизнь стремилась стать тёмным властелином, и сейчас собираюсь сделать всё возможное, чтобы закрепиться в этой роли, чтобы стать сильнее, а он… С другой стороны, у меня был выбор, а у него, рождённого в такой-то семье – не было. И как бы я вела себя на его месте – не могу сказать. Ужасно, когда наше будущее определяется не нами, а какими-то посторонними факторами, вроде наличия определенных магических способностей.
Зар давно уже ушёл, а я всё сидела на балконе в башне, наблюдая, как скрывается за горами солнце и крутя в руках давно опустевшую чашку. Кажется, я пропустила обед – неважно. А важно то, что я никак не могу понять, что за человек – светлый властелин. Он показывает себя то глупым мальчишкой, который тяготиться свалившейся на него властью и ответственностью, то умудренным веками воином и учителем, то жестким и хитрым политиком. Я, конечно, понимаю, что и сама для него представляю не меньшую загадку – тёмный властелин, берущий на воспитание беспризорников и злодейка, ни разу никого не убившая, ах да – еще и величайший тёмный маг, не умеющий управлять своей силой. Да еще, полагаю, я частенько выгляжу в его глазах идиоткой – поскольку многое в этом мире для меня в новинку, и часто я просто не знаю, как вести себя в той или иной ситуации. В такие моменты я и сама себе кажусь полной дурой – благо, я хоть понимаю, что это не хроническое и исправлению подлежит.
Но разгадывание тайны светлого властелина я всё же оставлю на потом: во-первых, это дело не быстрое, во-вторых, есть дела поважнее. На повестке дня – усиленная учёба, будущие учителя, должно быть, уже ждут меня и обещанного собрания. А ещё – поиски заказчика моего убийства, если, конечно, меня действительно пытались убить. Смущало меня то, что светлый всегда оказывался при таких попытках рядом со мной – и предотвращал покушение. Если так посудить, то я ему уже трижды обязана жизнью – а я терпеть не могу ходить в должниках. Может ли быть такое, что никаких покушений и не было, а всё подстроил сам светлый – с целью завоевать мою лояльность? А то и вовсе хотел повесить на меня долг жизни, чтобы в нужный момент стребовать? Стрелу выпустил якобы неизвестный из тени – со слов самого светлого. Но, может, он прекрасно видел того, кто её выпустил – например, его собственный рыцарь по его же приказу? Взрыв в ресторане случился рядом со светлым. Он сказал, что артефакт был под порогом, но, возможно – он был у него в руке? Как узнать и как проверить? С моими нынешними силами – никак. У меня практически нет союзников, нет соратников и приспешников, а в слугах – только зомби. Эту ситуацию тоже пора менять. Наконец, третий случай: крестьянин привез отравленную мануку. Светлый знал, что это – мой любимый фрукт. Мог он, через подставное лицо, заплатить крестьянину, чтобы тот отравил фрукты? Мог. А потом сам же предотвратил преступление и во всём обвинил крестьянина. Тот, конечно, описывал внешность человека, заплатившего ему, но под описание подошла бы половина мужского населения Кириона – при желании. Так что эта зацепка тоже ничего не даёт. Плохо, что мир совершенно не даёт мне времени освоиться и научится всему, чему надо. Приходится часто действовать вслепую, а при таких условиях нередки ошибки. Я бы предпочла нормально выучиться – возможно, даже закончить ту самую Академию в Риконе. Что такое десять лет, когда в запасе – вечность? Вот только враги не ждут, и действуют уж сейчас, а потому приходится и реагировать незамедлительно. Правильно или нет – покажет время. И учиться надо в ускоренном режиме – надеюсь, прибывшие преподаватели мне в этом помогут.
Глава 19. Если ученье - свет, то как быть тёмным?..
Следующие три месяца я полностью посвятила себя учёбе. Мы закрыли замок для посещений, введя осадное положение. Светлому я тоже отказала в посещениях - по нескольким причинам: во-первых, я не была уверена насчет чистоты его намерений и того, что он не замешан в покушениях; во-вторых, то, что мне нужно знать касательно моей работы властелином, я от него уже узнала, а фехтованием со мной займётся один из прибывших учителей; ну и, в-третьих, мне не нравилось, что он тут чуть ли не поселился. Это мой замок, в конце концов! У него есть собственный, пусть там и околачивается. Разумеется, озвучила я только вторую причину. Ну и сказала, что хочу спокойно выучиться без риска повторных покушений, а потому никого не буду пускать всю зиму. А то для одного сделаешь исключение, а следом толпа пролезет. Не знаю, насколько он мне поверил, но спорить не стал. Наверное, понимал, что бессмысленно. В конце концов, я терпела его только потому, что он был мне полезен, ну и потому, что моих сил не хватило бы от него отбиться. Но Зар словно чувствовал пределы моего терпения и совсем уж не борзел.
С утра у меня была физическая подготовка и боевые искусства, потом – владение оружием. Дети в это время учились в специально подготовленном классе, который я оборудовала по примеру наших школ. Днём я занималась историей, языком, географией и прочими немагическими науками, а у детей, напротив, была физическая подготовка у девочек, и боёвка – у мальчиков.
Вечером у меня были занятия магией, которые иногда затягивались до ночи, потому как некоторые ритуалы требовалось проводить в полночь – об этом я еще в нашем мире узнала. А ночью, во сне, меня обучал Учитель.
Вот так и получается, что три месяца я круглосуточно училась – в буквальном смысле. У детей, понятное дело, график был попроще, ведь магически одарены среди них оказались лишь трое: у Рагара оказался сильный дар некроманта, у его сестры Лалы – светлый дар целителя, и еще у одной девочки – двенадцатилетней Нинии – были оба дара, тёмный и светлый. До этого момент я почему-то считала, что дар может быть либо таким, либо таким, а о том, что в одном человеке может сочетаться противоположная по сути магия, я и не подозревала. Однако маги, проводившие проверку магических сил у детей, ничуть не удивились, а значит, это было в порядке вещей – для тех, кто тут жил с рождения. Я же вечно находила какие-то моменты, которые мне казались уже вроде бы ясными на сто процентов, как вдруг выяснялось, что нифига подобного. Чувствую, в этом мире я еще долго буду удивляться самым элементарным вещам, которые неожиданно выяснились после того, как я долгое время пребывала в заблуждении относительно них. Но тут уж ничего не поделаешь, со временем освоюсь.