Как стать злодейкой
Шрифт:
– Верно, - ухмыльнулся Зар, прекращая играть расстроенного и растерянного паренька, - но на этот раз я правда ни при делах. Мне это невыгодно, с какой стороны не взгляни. Да и сама посуди: когда ты только появилась в этом мире, мне не составило бы труда убить тебя - при желании. Ты была никем, и не было смысла разыгрывать перед тобой комедию.
– Но ты мог мыслить дальше, и создавать задел на будущее, - предположила я.
– Значит, всё-таки подозревала меня, да?
– усмехнулся Зар.
– Конечно, - пожала плечами я.
– А сейчас?
– Сейчас - тем более.
Мы
– А как же наши планы по изменению мира?
– спросил наконец Светозар.
– Миру придётся еще какое-то время остаться прежним, - пожала плечами я. Эх, надо избавляться от этого жеста, подобные привычки могут выдавать.
– Ты уверена?
– посерьёзнел парень. Он, как и я, понимал, что речь сейчас шла о наших отношениях, а не о возможных реформах.
– Вполне. Слишком сложно всё это сейчас. Возможно, в будущем...
– Ясно. Скажи мне ещё кое-что: как ты прошла на мою территорию, что я не смог тебя засечь?
Я только загадачно улыбнулась, стараясь, чтобы в улыбке не проскользнула горечь. Никогда не думала, что расставаться так тяжело.
– Ника, - позвал меня Зар, и я взглянула ему в лицо, не успев убрать до конца печаль из глаз. Светлый заметил - и сжал кулаки.
– Я найду их, Ника. И докажу, что я здесь ни при чём. Но сейчас ты совершаешь ошибку: нам надо держаться вместе. Тот, кто всё это затеял, покушается не на тебя - он покушается на Равновесие. Именно в этом его цель - ввергнуть наш мир в хаос. И если мы сейчас встанет по разные стороны баррикад, то начнём подыгрывать этому манипулятору.
– Ого!
– усмехнулась я.
– Кто-то, кроме меня, претендует на звание мирового зла? Это он напрасно, я конкуренции не люблю.
– Оставь хоть сейчас свои шуточки, Ника, - раздраженно поморщился Зар, - ты не злодейка, хватит уже об этом твердить на каждом шагу. Тьма и Свет не равны Злу и Добру, сама ведь понимаешь. Так к чему всё это? Что за юношеский максимализм? Откуда это стремление выглядеть хуже, чем есть на самом деле? Ты только и делаешь, что помогаешь всем вокруг, но при этом называешь себя злодейкой.
Я аж в осадок выпала от такой тирады. Нет, он серьёзно? Дамира называла мои мечты - детской игрой, а этот обозвал дело всей моей жизни и мои глубокие личные убеждения - юношеским максимализмом? Р-рррр!
– Я. Не. Добрая. И. Не. Хорошая!
– выделяя каждое слово, процедила светлому в лицо.
– Запомни это, мальчик. А лучше запиши, чтобы не забыть. Что касается моих "добрых дел", что ты мне вменяешь, то забудь об этом. Всё, что я делаю, я делаю исключительно из личной выгоды. И не моя вина, что наиболее выгодно то, что правильно, и что многие расценивают как добро. Настоящие умные злодеи смотрят всегда на несколько шагов вперед. Умный злодей не станет использовать власть для издевательств над людьми, не станет душить народ непосильными налогами и тому подобное. Почему? Да потому, что это рождает в людях протест, а протест, в свою очередь, формирует героев, желающих свергнуть злодея-узурпатора. А если народ всем доволен, здоров, сыт, одет и обут, то он и работает лучше, и доход приносит больший. В моём мире такие гении менеджмента, как, например, Форд - давно просекли эту фишку. В процветающей стране и власть процветает. Только дураки не понимают этого. Вот скажи, кто по итогу будет более богат: тот, кто спешит наворовать побольше или тот, кто пустит деньги в оборот? На первый взгляд кажется, что первый будет богаче, но это не так: ведь ресурсы рано или поздно кончатся, а сам вор в любой момент рискует попасться. Зато бизнесмен, вложившийся в перспективный проект, при должных умениях сможет увеличивать свой доход в арифметической, а то и в геометрической, прогрессии!
Зар слушал мою тираду с легкой усмешкой - так, словно я не открыла ему ничего нового. Но почему тогда он со мною спорит?! Впрочем, я тут же получила ответ на свой вопрос.
– Всё правильно, Ника, - кивнул Зар, - это и есть добро: когда человек свои интересы сопоставляет с интересами общества, а не противопоставляет им.
– Да ты что!
– Саркастично воскликнула я.
– А как же альтруизм и самопожертвование, столь характерные для "добрячков"? Где ты тут видишь слово "выгода", а?
– Альтруизм плодит эгоистов: там, где есть желающие всё отдать - всегда будут желающие всё забрать. Кроме того, полное самоотречение и альтруизм неестественны, и мотивы у людей, их демонстрирующих, зачастую далеко не бескорыстные. Кто-то хочет, чтобы его считали святым, кто-то просто потакает таким образом своим комплексам и психологическим вывертам. Так что к добру это отношению не имеет.
Странно, но всё, что говорил Светозар - находило отклик в моей душе, за исключением последнего предложения. Я тоже считала именно так, вот только в моём представлении, всё это было тесно связано с понятием добра. Именно поэтому я и выбирала всегда другую сторону. Неужели я была не права? Или это Зар не прав? И вообще, как-то глупо дискутировать на философские темы, стоя в воротах замка.
– Заходи, - буркнула я, снимая защиту, и от души надеясь, что я об этом не пожалею.
Глава 28. Как воплотить Шизу
Следующие несколько дней Зар либо в очередной раз допрашивал своего светлого мага в моём подземелье - и других похитителей, которых уже давно доставили мои верные зомбики, либо пропадал в совём дворце, пытаясь узнать, кто из приближенных к нему лиц затеял эту игру. В том, что это кто-то из приближенных, сомнений не возникало: только у них был доступ к личной печати Светлого Властелина, благодаря которой они подделывали его приказы. Я в эту возню не вмешивалась: его приближенные - пусть сам и разбирается. Мне же оставалось только порадоваться, что у меня из особо приближенных ко мне - лишь мальчишка Рагар, да зомби-управляющий Элрой. Оба едва ли могли меня предать: первый - в силу возраста, второй - по своей природе. Хотя я даже им до конца не доверяла. Было еще и третье существо, приближенное ко мне не по моей воле, а стечением обстоятельств - это я о Шизе в моей голове. Та не могла предать по понятной причине: невыездная она пока, так сказать. Но только пока - я ведь обещала ей создать тело. А потому я ей не доверяла совершенно, но поделать, к сожалению, ничего не могла. И если лезть в мои мысли я ей запретила, то видеть и слышать всё, что вижу и слышу я - запретить была не в состоянии. Так что я всё чаще и чаще начала задумывать о том, что пора избавляться от шпиона в своей голове, тем более, что сама Лина меня начала изводить с тех пор, как наши отношения с Заром перешли в новое качество. Не нравилось ей, видите ли, смотреть, как мы целуемся. Каждый раз, как Зар тянулся к моим губам, эта нахалка в моей голове изображала звуки рвоты, чем дико меня бесила и сбивала с нужного настроя. В общем, мы обе понимали, что с нашим соседством пора заканчивать.
Поэтому всё время, пока светлый метался между нашими замками, пытаясь раскрыть заговор против меня, я сидела в своей лаборатории и пыталась решить проблему тела подселенной ко мне сущности. Можно было бы спросить у Учителя, но я его в последнее время избегала, хотя он несколько раз пытался вызвать меня во сне, но я не откликалась. Мне отчего-то было неловко, словно я ему изменила с Заром. Хотя между нами с Учителем и не было никаких отношений - да я даже не знала, где он сейчас находится и как выглядит - но я всё равно испытывала некоторое чувство вины по отношению к нему. Мне это не нравилось и потому я сознательно избегала источник данного чувства, хотя и понимала, что это неправильно.
В итоге, в ходе своих изысканий, я пришла к выводу, что без помощи Зара мне Лину не оживить. Я могла создать голем - пустое тело, но вселить в него душу мог только сильный светлый маг с развитым даром целителя. Я знала только одного такого - по счастью, именно он был моим парнем. Однако, прежде, чем попросить его поучаствовать во всей этой затее, я намеревалась серьёзно поговорить с Линой.
В этот момент в двери лаборатори раздался лёгкий стук, по которому я сразу определила, что за ней находится Зар. Должно быть, зашёл сказать, что уходит - иначе не стал бы меня беспокоить, ведь кому, как не ему, лучше знать о том, что мага, который занят в лаборатории, лучше лишний раз не дергать. Пускать светлого в свою святая святых мне не хотелось, поэтому я вышла к нему, плотно прикрыв за собой дверь.