Как убивали Сталина
Шрифт:
Итак, вопрос не только в приверженности коммунистической или демократической идее, но и в отношении к делу, когда люди не только знали, что делать, но и умели делать то, что надо. И если кто-то говорит обратное, скорее всего, он не знает, что было до 57 года и что стало после! А пользоваться слухами и рассказами обывателей, значит — заряжать себя неточной информацией и, следовательно, осмысливая ее, приходить к еще более неточным решениям.
Готовя отставку Хрущева, Маленков, Каганович и Молотов пошли почти тем же путем, что и при аресте Берии, но(!) оказалось: «не повторяется такое никогда»… В случае с Берией сперва тоже был сговор. (Причем, инициатором его был никто иной, как Хрущев, о чем он сам неоднократно говорил позже). Далее… Берию арестовали прямо на заседании Президиума Совета Министров СССР 26 июня 1953 года. И только потом объявили это на собранном 2 июля пленуме, т. е. задним числом. При этом был нарушен не только Устав КПСС, но и все юридические нормы, ибо ордер на арест выписали лишь после того, как арестованный уже провел какое-то время в тюрьме!!! Если вообще выписали…
После поражения Кагановичу, Маленкову и Молотову ничего не оставалось, как оставить на суд истории следующие письма…
Л. Каганович — Пленуму ЦК КПСС
Я считаю необходимым письменно подтвердить мое вчерашнее устное заявление на Пленуме ЦК. Я глубоко и искренне сознаю совершенную мною крупную политическую ошибку, нанесшую вред нашей партии. Исправление имеющихся недостатков не требовало таких мер, как упразднение поста Первого секретаря ЦК и освобождение тов. Хрущева от этого поста. Это тем более недопустимо с моей стороны, что я считаю политику нашей партии правильной, как внутреннюю, так и внешнюю. Я также считаю, что наш Президиум ЦК и лично тов. Хрущев имеют большие заслуги в наших достижениях и успехах, как внутри страны, так и в международной политике.
Отдавая себе отчет в том, что путь, на который я вступил, путь сговора с другими членами Президиума, это путь вредный, непартийный, я прошу ЦК простить мне совершенную ошибку, граничащую с партийным преступлением и дать мне возможность оправдать ваше доверие. Я приму любое ваше решение, как полагается коммунисту, и приложу все силы к тому, чтобы и впредь бороться вместе со всей партией за расцвет нашей Родины, за победу идей Марксизма-Ленинизма, за победу коммунизма. 29.VI.
Г. Маленков — Пленуму ЦК КПСС
Вчера на заседании Пленума я сказал, что осуждаю свое поведение по вопросу, который рассматривается на настоящем Пленуме, что решение Пленума по мне приму как справедливое и должное. Считаю совершенно правильным сказанное здесь, на Пленуме, многими товарищами, что я и другие члены Президиума ЦК могли критиковать недостатки тов. Хрущева, но нельзя и вредно для единства партии было ставить вопросы о ликвидации поста Первого секретаря ЦК и, следовательно, об освобождении тов. Хрущева от этого поста. Тем более подлежат осуждению элементы сговора, групповщины между членами Президиума ЦК, к которым мы прибегли. В своих действиях и во всем поведении я руководствовался только интересами партии, ее безусловного непоколебимого единства. Из этого я исхожу и теперь. Никогда и никуда за пределами Президиума ЦК своей критики результатов работы Первого секретаря ЦК не выносил. Но допущенная в моих действиях групповщина в отношениях с другими членами Президиума, несомненно, нарушает партийные нормы и с основанием может рассматриваться, как носящая антипартийный характер.
Мне предъявлялись на Пленуме ряд обвинений по прошлой работе в период руководства тов. Сталина. Я не хочу и не могу снимать с себя ответственности на этот счет и несу эту ответственность.
У меня не было и нет другого мнения, что политика партии правильная, что, руководствуясь решениями XX съезда партии, Центральный Комитет осуществляет ленинскую политику, что мы имеем огромные успехи во внутренней жизни нашей страны и в международных отношениях.
Я понимаю, что, когда справедливо критикуют за допущенный мной тяжелый проступок, то критика эта должна быть суровой, но при принятии окончательного решения я прошу Пленум ЦК предоставить мне возможность на конкретном деле отдать свои силы великому делу построения коммунизма в нашей стране. 29 июня 57 г.
Заявление В. Молотова — членам Пленума ЦК
(Прошу огласить на Пленуме ЦК 29 июня)
В связи со вчерашним выступлением тов. Хрущева, которое было крайне необъективным и при этом в значительной мере направленным в мой адрес, считаю необходимым заявить следующее:
1) Я признавал и признаю политику нашей партии правильной, отвечающей жизненным интересам советского народа, обеспечивающей все новые и новые успехи СССР как в области внутренней жизни страны, так и в международных отношениях, в деле смягчения международного напряжения и сохранения мира. Считаю, что это результаты сложившегося в последние годы коллективного руководства в Президиуме ЦК. Причем, признаю большие заслуги тов. Хрущева во всем этом деле. Вместе с тем, как я уже говорил на пленуме, считаю, что в работе Президиума имеются некоторые недостатки, на которые время от времени законно обращали внимание отдельные члены Президиума ЦК;
2) Главным поводом созыва Президиума ЦК 18 июня, как уже здесь говорилось, были некоторые факты нарушения коллективного руководства со стороны тов. Хрущева. Вместе с товарищами Булганиным, Ворошиловым, Кагановичем, Маленковым, Первухиным, а затем и тов. Сабуровым я считал необходимым обсудить этот вопрос в Президиуме ЦК, а в случае необходимости и соответствующего требования членов Президиума ЦК и на Пленуме ЦК. Признаю вместе с тем политическую ошибочность моей позиции и позиции других членов Президиума ЦК, так как не было основания ставить вопрос об упразднении поста Первого секретаря, хотя это и вызывало желание укрепить коллективное руководство в ЦК;
3) Перед заседанием Президиума ЦК 18 июня я не раз встречался с отдельными членами Президиума ЦК, беседовал о созыве Президиума для обсуждения возникшего вопроса, но назвать это заговором нет оснований. Для этого тем более нет оснований, что все эти встречи не выходили за рамки бесед с отдельными членами Президиума, хотя я признаю, что в этом были проявления недопустимой групповщины;
4) Признавая указанную ошибочность своей позиции, я заявляю, что во всех своих действиях не преследовал каких-либо личных целей и интересов, а исходил из сознания, что это в интересах партии, ее дальнейших успехов в деле борьбы за победу коммунизма.
В. Молотов. 29 июня 1957 года.
Итак, Молотов был единственным, кто не попросил пощады или прощения и практически не отступил от главной своей позиции, считая свою критику Хрущева во многом небезосновательной. В результате он единственный, кто среди выступивших против Хрущева не был отправлен в ссылку на унизительную работу (например, директором электростанции, как Маленков), и в конце концов восстановлен в партии с возвращением всех льгот почетного пенсионера союзного значения. Да, Молотов единственный, кто ничего не просил, но получил все, чего добивался.
Между тем в 64-м Хрущева снимут за те же ошибки, за которые его критиковали еще Молотов, Маленков и Каганович. И, что особенно примечательно, сделают это прежде всего Суслов и Брежнев, которые в 57-м с помощью Жукова сделали все, чтобы Хрущев остался у власти.
Взгляды со стороны
Таким виделось происходящее рядовым членам пленума. А вот как оно выглядело в глазах непосредственных участников политического противостояния.