Как укротить леди

Майклз Кейси

– Этого я тоже не могу допустить.

Она прикрыла глаза, а когда снова открыла их, в них застыло выражение холодной решимости. Мягкая, податливая Николь исчезла, как и ее невинная страсть. Они вроде бы совершенно незнакомы, во всяком случае, она смотрела на него так, словно он ничего для нее не значил.

– Тогда не трудитесь обращаться к Рафу. Вам не стоит опасаться скомпрометировать меня, поскольку больше мы никогда не окажемся в такой вот близости. А теперь извольте проводить меня домой.

На этот раз Лукаса охватил гнев, и, как он полагал, не без причины.

– Вы

действительно такая, какой называет вас матушка, – своевольная, неуправляемая девчонка. Вы хотите, чтобы все плясали под вашу дудку, а если они отказываются, вы разворачиваетесь к ним спиной и уходите. Разве не так, Николь?

– Да! – горячо подтвердила она. – Такая уж я есть! А вы для меня – никто и ничто, от вас одни тревоги. Я ехала в Лондон развлекаться, а не тревожиться за какого-то упрямого осла, который готов подвергнуть свою жизнь страшной опасности и не хочет никакой иной помощи, кроме самой смешной и нелепой! Я жалею, что вчера подслушала ваш разговор. Жалею, что вы обратились ко мне с вашей глупой затеей. И вы еще шутите насчет того, чтобы жениться на мне?! Ха! Лучше бы я в жизни вас не видела!

Она повернулась к нему спиной и решительно зашагала к своей кобыле, возле которой остановилась и, нетерпеливо постукивая сапожком, ждала, когда он подаст ей руку, после чего уселась в седло, не заботясь об изяществе позы.

Лукас отвязал поводья и передал Николь, зная, что она не станет его ждать. И действительно, она сразу поскакала к реке. Они возвращались на Гросвенор-сквер рядом, но не разговаривали.

Она была права. Во всем виноват он один. Он не обдумал свою глупую просьбу, а сразу выложил ей, потому что идея ухаживания позволяла ему быть рядом с нею – он был достаточно честным, чтобы признаться себе в этом. Он сделал первый шаг, учитывая, прежде всего, свои интересы, не так уж сложно было сделать ему и второй шаг. И если он и дальше пойдет этим путем, то скоро не сможет найти обратную дорогу.

Он пытался успокоить себя мыслью, что она тревожится за него, симпатизирует ему, испытывает к нему страсть. Но это было слабым утешением.

Все было кончено. То, что между ними могло произойти, оборвалось, едва начавшись.

Николь молода. Скорее всего, она запрется у себя в комнате на Гросвенор-сквер, выплачет свое горе, а потом забудет его.

Лукас же чувствовал себя безнадежно старым. Он поедет к себе на Парк-Лейн, уединится в кабинете и напьется до бесчувствия, зная, что никогда не сможет ее забыть.

А эта проклятая клубника пусть достается груму…

Глава 9

– Николь, ты только посмотри! – воскликнула Лидия, взяв очередную книгу с одного из столов в Хэтчерде. – Это все про цветы. Взгляни, какие чудесные акварели! Вот маргаритки, это крапива, ой, я узнала, это вереск! Хотелось бы мне так рисовать красками. А ты что нашла?

Николь взглянула на тонкий альбом, который держала в руках:

– Так, ничего особенного. Просто виды и карты Лондона. Я узнала Гросвенор-сквер, на нем отмечены дома на площади и особняк Рафа с надписью

«Ашерст», так чтобы все видели. Теперь у меня более точное представление о том, где находится наш дом.

– Интересно, – пробормотала Лидия, забрала у нее альбом и раскрыла его. – А, вот Карлтон-Хаус, это Ковент-Гарден, где мы были вчера вечером, и собор Святого Павла. Да, Николь, кажется, ты предлагала мне посетить все церкви? Благодаря этой карте мы можем составить план и решить, с какой церкви начать. Думаю, нужно купить этот альбом.

– Пожалуйста, если хочешь, – безразлично пожала плечами Николь.

– Если я хочу? Но это тебе принадлежала идея осмотреть все церкви! Что случилось? После утренней прогулки с лордом Бэсингстоком ты ходишь вялая и сама не своя. Ты недовольна его светлостью? Вчера вечером, казалось, ты была рада ему.

– С ним довольно интересно, – сказала Николь, забирая со стола и передавая обе покупки Рене, после чего все направились к стойке, чтобы внести их стоимость в счет Рафа. – Только не хмурься и не устраивай мне выговора, но утром я сказала ему, что хочу быть… гм… более свободной, поскольку мы с тобой приехали в Лондон развлекаться.

Лидия наклонилась к ней и прошептала:

– Ты прогнала его? Ты это имеешь в виду, Николь? Я думала, он тебе нравится. Ты же целовала его.

– Это он меня поцеловал, Лидия. А это совсем другое дело.

– Другое? Почему?

Николь не помнила, чтобы ранее сестра так настойчиво приставала к ней с расспросами.

– Я не знаю. Только это так, и все. В любом случае тебе следует радоваться, что я поняла, что вела себя скверно. Поэтому я его и прогнала.

Девушки вышли на улицу в сопровождении горничной, их встретил грум и развернул над ними большой зонт, так как снова стал моросить дождик.

– Значит, ты разбила ему сердце, Николь? Ты говорила, что будет очень забавно и интересно разбить сердце нескольким джентльменам за время нашего пребывания в Лондоне.

– Мало ли что я говорила до поездки в Лондон! Ты оказала бы мне большую услугу, если бы забыла об этом. Порой я бываю невыносимо глупой и веду себя как маленькая.

– Ну, да, только ты же не нарочно. – Лидия взяла сестру под руку. – Поэтому я сразу поняла, что ты просто хотела меня поразить. Другие, может, этого не понимают, но я отлично это вижу.

– Спасибо, – тихо промолвила Николь, когда они садились в экипаж. – Все равно мы с его светлостью согласились, что не подходим друг другу и это конец. Мы расстались очень… очень дружелюбно.

Усевшись напротив сестры, Лидия пристально посмотрела на нее:

– Однако ты загрустила… Ты все равно хочешь пойти сегодня на бал к леди Корнуоллис? Если тебе хочется выплакаться, я это пойму и с удовольствием останусь дома с тобой.

Николь смахнула с накидки капли дождя и через силу улыбнулась.

– Остаться дома? Вздор! Я не собираюсь пропустить первый настоящий бал! Представляю, как он будет отличаться от наших домашних балов! Представь, он начнется только в десять вечера! В это время мы в Ашерст-Мэннор просто помолились бы и легли спать.