Как управлять корпоративным племенем
Шрифт:
9.2. Давайте познакомимся…
Это госпожа Мангиси Тобинг-Симоранкир. Она внучка Омпу (господина) Пуло Бату. Он – последний король батаков тоба, ранее известных как суматранские охотники за головами, которые жили на берегах великолепного глубокого синего озера Тоба. Батаки тоба верили, что оно связано через тайный подземный туннель с горным озером Малакка и что в нем обитают чудовища, которые могут вас пожрать, если отплывете слишком далеко от берега. Короля обычно называют Сисингамангарайа Двенадцатый, великий Король-Лев. Батаки тоба все еще чтят и боятся его, а по всей Индонезии почитают как героя борьбы за свободу. Память о нем запечатлена на купюрах и в названиях улиц, его именем назван один из университетов. Король-Лев погиб в борьбе против голландских колониальных властей в 1907 г. Он вел многолетнюю
Летом 2016 г. Даниэль взяла интервью у госпожи Тобинг, уважаемой бизнесвумен, которой на тот момент было 94 года. В деревне Тук-Тук на озере Тоба она вместе с большим штатом сотрудников все еще твердой рукой управляла большим отелем Toledo Inn, рассчитанным на 175 человек, в котором регулярно останавливаются высокие правительственные чины. Каждое утро госпожа Тобинг обходит завтракающих постояльцев и интересуется, все ли у них в порядке, вежлив ли персонал и обеспечивает ли их отель всем необходимым. Сотрудники хлопочут вокруг нее и носят ее на руках. Даниэль берет интервью на нидерландском языке, которым госпожа Тобинг до сих пор прекрасно владеет. Ее дочь, профессор энтомологии в Университете Медана и известный знаток культурного наследия батаков, присутствует во время интервью, дополняет ответы и при необходимости помогает. Разговор у нас шел о конкуренции, бизнесе, культуре батаков (прежде всего о собственном деле, господстве и власти) и о том, каково это – быть внучкой Короля-Льва. В конце разговора госпожа Тобинг подарила мне улос, ярко-красное королевское одеяние. Это разновидность саронга, которая демонстрирует статус и семейное происхождение батака.
О руководстве. Госпожа Тобинг с большим удовольствием говорит о своей манере руководства. Она была сформирована культурой батаков, построенной на умении вести борьбу – честно, открыто и не боясь конфликтов. «Я даю сотрудникам время стать лучше. Чаще всего это не очень хорошо образованная молодежь из бедных кампонгов (жилых районов). Я их постепенно воспитываю. Но если они воруют, то я говорю: “Ты уволен”. Над кассой висит мой портрет. Они должны осознавать, что отель и доход принадлежат мне, а не им». Госпожа Тобинг любит говорить: «Если хочешь добиться хорошего результата, не спускай с сотрудников глаз».
Об обрядах. У батаков и в отеле проводится огромное количество обрядов. Похороны длятся не один день, а на день рождения госпожи Тобинг каждый год исполняют традиционные танцы и поют традиционные песни. «Я для них как мать. А они моя семья. Если я уезжаю в Медан или Джакарту, то всегда привожу сотрудникам подарки, которые выбираю сама. Суть и смысл такого подарка каждый должен понять самостоятельно».
О постояльцах и результатах. «С живущими в отеле нужно обращаться как с королями. Сотрудники должны понимать, что с постояльцами нужно быть обходительными и дружелюбными. Как руководитель вы должны подавать пример: быть услужливыми и всегда интересоваться, все ли у гостей хорошо. Если я считаю, что как внучка Короля-Льва выше этого, мой персонал тоже начинает вести себя высокомерно. Вы сами должны подавать пример. Вежливость – важная черта культуры батаков».
О сотрудничестве, конкуренции и зависти. Госпожа Тобинг рассказала, что у батаков есть несколько племен и что на первом месте для тебя всегда твое собственное племя и твой кампонг, а потом уже все остальное. «Конечно, на работу мы принимаем прежде всего людей из своего племени, а не из другого. Мы всегда так поступаем. Это относится и к гостиничному бизнесу. В первую очередь ты заботишься о своем отеле, а на сотрудничество не стоит тратить слишком много времени. Иногда люди завидуют, что в моем отеле останавливаются члены правительства или что я внучка короля. Они считают, что я тоже обладаю магическими способностями и могу их проклясть. Но я чту свое происхождение, а их мнение меня не волнует. Знаете, это мое детище: твое племя – это твое племя, а мое всегда будет моим. Твое дело – это твое дело, а мое дело – это мое». Затем она рассказывает о федерации сотрудничества отелей в деревне Тук-Тук. Оказывается, к управлению ею привлекли немца, потому что никто из батаков не хотел этим заниматься. «Мы, батаки, предпочитаем отвечать за свой собственный бизнес, а не за сотрудничество или что-то вроде того. Ведь там не на чем зарабатывать».
Об охотниках за головами. «Ох, всё так преувеличивают. Теперь мы очень стыдимся этого. Это было так давно. Когда-то, конечно, каннибализм существовал и батаки поедали отдельные части тела воина. Еще в годы моей юности. Они хотели таким образом перенять силу и дух убитого. Но это все было так давно, понимаете. Но целиком человека никогда не съедали».
9.3.
Хотя батаки сейчас почти все исповедуют либо христианство, либо ислам, в их жизни важное место по-прежнему занимают традиционная культура и религия. Их изначальная анимистическая религия, которая чаще всего называется пармалим, учит: все растения и животные обладают определенными магическими свойствами. Это сложная взаимосвязь богов, обычаев, магии и мира духов. Батаки делятся на шесть племен, а те в свою очередь на кланы. Заключать брак можно в пределах своего племени, но не внутри собственного клана. Молодая жена переходит в клан мужа. Батаки дорожат своей родословной. Ребенок, который до мельчайших подробностей не может рассказать о своих предках, становится изгоем. Батаки – гордый и экономически успешный народ. В современной Индонезии они считаются прагматичными и занимают высокие посты в армии, правительстве и туризме.
Для батаков до сих пор важна иерархия. Они считают, что мир делится на три части: «нижний мир» духов природы, мертвых людей и животных; «средний мир», населенный живыми людьми и животными; «верхний мир» – небеса для богов и духов предков. Дома батаков трехуровневые: скот живет внизу, под сваями, жилые помещения располагаются посередине, а венчает все ярко украшенный верхний ярус, посвященный богам и духам предков. Существует три социальных класса: класс «аристократии» – королей и жрецов, к которому принадлежит госпожа Тобинг; класс свободных людей, предпринимателей и крестьян со своей землей; и, наконец, класс рабов (в современном мире – низкооплачиваемых рабочих). Еще в XX веке батаки занимались на Суматре работорговлей. Разделение на классы не подвергается сомнениям: держись своего класса для высшего класса королей звучит совершенно нормально.
До последнего времени культура батаков была не только анимистической, но еще и мегалитической – важная роль в ней отводится камню и статуям из него, которые могут быть обиталищем духов. Деревни окружены высокими оградами. Сообщение между деревнями очевидно плохое – дорог и тропинок почти нет. С древних времен посещать другие племена было совсем не принято. Те, кто находится по ту сторону ворот, – скорее враги, чем друзья. Недоверие к ним велико, потому что всегда кто-то хочет украсть твою жизненную силу, пытается или обмануть духов предков, или применить в отношении твоей деревни черную магию. Мертвых из класса королей хоронят в каменных саркофагах. В каждой деревне можно увидеть каменный стол со стульями – здесь проходит церемониальное собрание правителей, совещание и суд. В деревне Амрита я увидела такие мегалиты: стол для собраний и каменную плаху, на которой правонарушителей и пленников из враждебного племени пытали, натирали соком чеснока и обезглавливали. Батаки были безжалостны.
Вся культура батаков вращается вокруг тонди (тенди) – души, жизненной силы. Существует и воплощение смерти, дух умершего – бегу. Он обретает разные формы, может иметь положительный и негативный облик. Во все времена люди пытались защититься от проклятия, которое может наложить бегу. Для этого нужно постоянно совершать жертвоприношения, ритуалы и обряды под предводительством шамана. Нам тяжело такое понять, но для батаков совершенно нормально верить, что тонди может покинуть тело и переселиться в другого человека, камень, растение или животное, а сам человек при этом может и не умереть физически, однако утрачивает душу и жизненную силу. Так что каждый должен стараться сохранить в себе тонди, ублажая его подношениями, едой, музыкой и танцами. Тонди можно передавать. Считается, что, ритуально убив другого человека, можно забрать его тонди. Тогда ваша собственная жизненная сила увеличится. Охотники за головами как раз занимались кражей чужой энергии. Это делали не только, например, из соображений конкуренции, но и из желания отомстить тому, кто ослабил ваше племя. Черепа казненных выставляли на деревянных шестах вокруг каменных столов как символ силы и победы. Иногда практиковался и каннибализм. Съев противника, можно было легко забрать его тонди себе. Насколько известно, сейчас обезглавливания в Индонезии нет. Однако еще в XX веке было описано несколько случаев отрубания голов миссионерам и иностранцам и последующего поедания их тел.
Самые безжалостные охотники за головами, вероятно, асматы в Папуа. Они устанавливали биспалы – ритуальные шесты, посвященные погибшим жителям деревни, которые не давали их душам бродить неприкаянно. Это было зримое воплощение духа умершего. Биспалы – важная часть празднования бис, всеобщего ритуала смерти.
Биспалы вырезали из перевернутого ствола дерева. Такой шест делается из ствола от четырех до десяти метров в высоту. Венчает его тчемен (пенис), вырезанный из корня дерева.
Папуасы считают, что смерть практически никогда не бывает естественной, в ней виноваты духи из соседних деревень. Поэтому за смерть надо мстить. Биспал продолжает стоять, пока за смерть погибшего не отомстят, убив главу враждебного племени. После этого дух умершего успокаивается и биспал можно убрать.
Папуасы тоже иногда отрубают головы, желая забрать жизненную энергию врага. Иногда последние слова жертвы становятся именем для новорожденного. Бывали случаи, когда такими жертвами становились жестоко убитые иностранцы – представители западной цивилизации. Тогда ребенка звали, например, «мама, помоги» или «я умираю».