Как управлять Вселенной не привлекая внимания санитаров
Шрифт:
— Так он без сознания.
— Вот и отлично. И долго он еще будет без чувств?
— Не знаю, мы диагнозы не ставим.
— Иван, а как выглядит твой клиент?
— Ну… молодой, около тридцати лет, рост метр семьдесят или чуть меньше, широкие скулы, волосы темные, глаза… Глаза зеленые.
Чижиков улыбнулся: «Бинго!». Описание человека из скорой в точности соответствовало описанию убийцы Егорова.
— Вот и отлично, а в какую больницу вы его везете?
— В восемьдесят шестую клиническую.
— Ясно. Так,
— Понял.
— Тогда хорошего тебе дня, — Чижиков дал отбой.
За время разговора он успел добраться до машины. Сев за руль, он завел двигатель и набрал Иванова.
— Слушаю вас, Евгений Николаевич, — Валера ответил молниеносно, словно только и делал, что ожидал звонка старшего товарища.
— Валера, а чего ты всегда такой жизнерадостный? — неожиданно для самого себя спросил Чижиков.
— А что? Случилось что-то? — вопросом на вопрос ответил Иванов.
— Случилось. Я нашел нашего душегуба.
— Да ну! И где?
— Он сейчас без сознания едет в машине скорой в восемьдесят шестую клиническую. Я еду туда же. А ты остаешься за старшего и направляешься во Внуково. Усек?
— Усек, а вам помощь не нужна?
— Нет, спасибо, я наряд себе вызову. Да! И раздобудь фотографию сына Егорова, — распорядился Чижиков и дал отбой.
Яркое солнце слепило глаза. Он сидел в парке на скамейке напротив небольшого пруда и наслаждался запахом цветущей сакуры. Вдалеке появилась темная фигура. Человек быстро приближался, словно парил над землей. Вскоре он смог разглядеть лицо - это был Виктор Цой. Он подошел к нему, сел рядом и закурил.
— Привет, — сказал Цой. — Курить будешь?
— Привет, — ответил он. — Буду.
Он взял сигарету и прикурил от услужливо зажженной зажигалки.
— Ты чего такой грустный.
Он не знал, почему грустит, и пожал плечами.
— Заболел? — предположил Цой.
— Да нет.
— Случилось что? — не унимался певец.
— Случилось, — кивнул он.
— Что?
— Я не помню. Я забыл нечто очень важное. И теперь мне придется за все расплачиваться.
— Так бывает, брат, — Цой затянулся, шумно выдохнул дым и затушил окурок о его ляжку.
Он удивленно посмотрел на певца.
— Тебе не больно? — спросил тот.
— Больно, — ответил он. — Но это не моя боль. Чужая.
— Вот это и странно, — сказал Цой и со всего маха ударил его по щеке.
Мэлор открыл глаза и увидел высокого широкоплечего человека в белом халате. Склонившись над ним, он слегка похлопывал его по щекам. Откуда-то чуть слышно доносилась песня Виктора Цоя «Когда твоя девушка больна».
— Здравствуйте, — сказал доктор.
— Здравствуйте, — ответил Мэлор и почувствовал страшную сухость во рту.
— Как вы себя чувствуете?
— Слабость во всем теле и ужасно хочется пить.
— Сейчас, подождите.
Доктор наклонился к тумбочке, стоявшей у изголовья кровати, и взял стакан.
— Пейте.
Мэлор осторожно приподнялся, боясь ощутить очередной приступ головокружения. Взяв стакан, он в несколько больших глотков опустошил его.
— Доктор, что со мной?
Врач закусил нижнюю губу, поправил указательным пальцем очки и сказал:
— Думаю, физически вы здоровы. Похоже, причиной вашего обморока является крайнее нервное истощение. Скажите, как теперь вы себя чувствуете?
— Лучше, намного лучше, — ответил Мэлор и не соврал, он действительно чувствовал, как возвращаются силы.
— Вот и замечательно, — доктор повернулся и обратился к кому-то находившемуся позади. — Полагаю, минут десять вы можете с ним поговорить. Скоро будут анализы, и я решу вопрос относительно его дальнейшего пребывания в клинике. Надеюсь, я вам больше не нужен?
Мэлор подался вперед и только сейчас увидел человека, сидящего на табурете у окна. Невысокого роста крепкий мужчина в коротком кожаном пиджаке и засаленных джинсах. Мэлору бросились в глаза идеально ухоженные седые усы-пирамида.
— Нет, я думаю, нет, — ответил мужчина. Он встал и перенес табурет прямо к кровати. — Итак, позвольте представиться, я старший следователь по особо важным делам Чижиков Евгений Николаевич.
— Мэлор Алексеевич Егоров, — севшим голосом произнес Мэлор.
Он никак не ожидал встречи с полицией так скоро.
— Сын Егорова Алексея Анатольевича, как я понимаю? — на всякий случай уточнил следователь.
— Да. Сын.
— Отлично. Начнем с главного. Ты зачем в отца стрелял?
— Затем, что этот гад убил маму, — нить гнева мгновенно накалилась в груди Мэлора.
Почувствовав напряжение, Чижиков решил сбавить обороты.
— Постой, не горячись. Теперь все кончено, он мертв, и ты можешь все рассказать.
Евгению хотелось выведать у Мэлора максимум информации, пока тот растерян, но действовать нужно осторожно: парень может замкнуться в любой момент.
— Шестого июня девяносто шестого года мой отец Алексей Антонович Егоров убил мою мать Октябрину Ивановну Егорову выстрелом из травматического пистолета «Оса», — Мэлор заговорил спокойно и ровно, чем удивил не только следователя, но и себя. — Вчера я сбежал из Шуйской психиатрической клиники в Петрозаводске. Угнал машину и поехал во Внуково. В пути у меня случился приступ, и всплыли подавленные детские воспоминания. Я вспомнил обстоятельства убийства моей матери. Приехав во Внуково, я раскопал захоронение…