Как устроен этот мир. Наброски на макросоциологические темы

Дерлугьян Георгий

Сегодня господствуют самые элементарные интересы краткосрочного и отчетливо прикладного характера. Тем не менее астрономия, поэтика и философия сохраняют не только эстетическую ценность, хотя и само по себе знание о Вселенной и человеческой

душе прекрасно. Теория творчества Рэндалла Коллинза среди прочего показывает, насколько текуча эмоциональная энергия и как ее фоновое присутствие (или, увы, недостача) влияют на положение дел в самых различных областях, от музыки и кино до экономики и психологии. Споры физиков и лириков были, конечно, глупостью. Но при этом как в те далекие шестидесятые годы «здорово спорилось»!

Сегодня ученым надо оглянуться на самих себя, выработать позицию и начинать работать как с политическими властями, так и с частными спонсорами, и шире, с образованной публикой, составляющей класс потребителей и избирателей, подвигая их к мысли о том, что далеко не все должно обещать немедленную прибыль. Тут нам всем поистине неоценимую (пардон за каламбур) «пиар»-услугу оказал математик Григорий Перельман.

С другой стороны, начинаются подвижки в университетской среде. Подражательное распространение школ бизнеса и технологических парков уступает место более осознанным попыткам найти интеллектуальные ниши, вокруг которых университеты могут строить свой коллективный престиж.

Скажем, в Университете Южной Калифорнии поняли, что вместо одного сверхдорогого Нобелевского лауреата по экономике можно собрать со всего мира лучших специалистов по Средневековью и тем привлекать студентов и богатых спонсоров. Нью-Йоркский Университет, зажатый в дорогущей тесноте Манхэттена, недавно отказался от планов строительства технических лабораторий, которым требуется много места. Альтернативный приоритет – собрать знаменитых философов, которые готовы перебраться в Нью-Йорк ради небольшого кабинета и университетской квартиры. (С жилплощадью помогают спонсоры из числа домовладельцев, которым льстит присутствие загадочных знаменитостей.)

Нам только предстоит начать рациональный разговор о том, что желательно и возможно сделать в России. Окно исторической возможности приоткрылось, пусть со скрипом и нешироко. В стране налицо и деньги, и избавление от многих иллюзий. Худо-бедно, но свершилось вхождение нашего интеллектульного сообщества в мировой контекст. Отток мозгов в девяностые годы, вероятно, был даже колоссальнее бегства капиталов, но, как и капиталы, мозги так или иначе могут вернуться. Традиции еще не утрачены, база пока сохраняется. Средний класс специалистов выжил и готов возродиться. Их детям надо где-то учиться. Так неужели упустим момент?