Как влюбиться в дракона
Шрифт:
— Если честно, он сделал все, чтобы так и было. То угрожал, то…
— Что?!
В синих глазах опять заплясали рыжие искры.
— У меня своя голова на плечах, — погладила по щеке светловолосого мужчину, от которого просто дух захватывало. Эх, если бы не обстоятельства, при которых мы оказались вдвоем в постели, да еще и я, такая разнеженная после ванны… — Я здесь. С тобой. Не переживай. У нас впереди две недели.
— Иванна, — Харди подарил мне еще один быстрый поцелуй, — ты хотела, чтобы я всегда говорил тебе правду…
— Конечно.
— Я…
— Так, — за моей спиной подскочил коврик, втиснулся между мной и Харди. — Я все узнал!
Из ванной комнаты с надеждой выглянул падальщик, но я-то знаю, что нельзя прерывать человека, когда он хочет что-то сказать, потому что потом силками не вытянешь.
— Одну секунду. Харди, что по поводу двух недель?
Дракон вздохнул, явно сожалея о порыве, а потом быстро протараторил:
— Две недели для меня слишком мало.
— Это все?
— Да, — с заминкой ответил он, на которую я хоть и обратила внимание, но поняла, что это именно тот случай, когда силки не помогут. Старается — пока и так ладно.
— Понятно, — взглянула на коврик. — Что удалось выяснить у Аодха?
— Ничего, — отчитался он. — Сказал, что пока понятия не имеет, как обращаться с твоей силой и есть ли она вообще. Еще сказал, что он ведь говорил, что нужно сделать обряд, разве так сложно подождать? И был крайне раздражен, что ему пришлось повторяться на эту тему. Как его папка терпит, я тебе говорю?
Возле двери ванной послышался тяжелый вздох, да я и сама приуныла. Встала с кровати, несмотря на запах, подошла к этому сучковатому, но несчастному существу и погладила ладонью, чем вызвала удивление не только его, но и всех в комнате. Расстроилась я сильно за этого безымянного падальщика, как за родного, честное слово. Мало того, что название у его сущности какое-то обидное, так и запах просто ужасный. А он ведь доброе дело делает, за чистоту отвечает, да болезням соответственно не позволяет плодиться.
Ему бы только запах чтобы приятным был, да чтобы выглядел чуть привлекательней. Ну, что это такое — сухие ветки, цвет коричневый?! Как здесь добьешься внимания от духа леса? Разве заметит его? Разве ответит взаимностью? Если бы у меня была сила настоящей Кудельницы…
— Если бы… — повторила я вслух. — Эх, сила-силушка, где ты? И есть ли у меня вообще?
Вот бы так сделать, чтобы падальщик пах и выглядел как редкий цветочек! Чтобы все его полезные свойства при нем остались, но чтобы люди его… ну и другие сущности, не шарахались, не сторонились… Пусть бы так все и было… редкая красота, которой бы хотелось любоваться, и удивительный запах, который бы хотелось вдыхать…
Думала я так, грустила, гладила шершавое существо, а потом почувствовала, как что-то под моей рукой треснуло, разломилось надвое и рассыпалось на маленькие кусочки.
— Харди! — крикнула я испуганно, и тут же ощутила за своей спиной поддержку и силу. — Я убила его!
Кусочки бездыханно лежали на полу, а
ГЛАВА № 11. О прекрасном и напрасном
— Успокойся, — Харди попытался поднять меня с колен, но я опять потянулась к останкам некогда живого существа.
— Как я могу успокоиться? — взяла в руки несколько кусочков, сжала в ладони, отпустила, машинально взяла другие. — Я убила его…
— Он жив.
— Он не дышит! — потрусила на ладони кусочки, но услышала только шорох, как у сухих листьев. — Из-за меня!
— Он и до тебя не дышал. — Харди все-таки удалось оторвать меня от останков падальщика, поднять и развернуть к себе. — Успокойся, Иванна. Для падальщика это нормально.
— Вот это?! — я махнула рукой себе за спину и раскрыла ладонь второй руки, где, сжавшись в шершавую горку, лежали кусочки падальщика.
— Да. Это, — Харди сделал попытку отобрать у меня останки, но я сжала ладонь.
Вряд ли он хочет бережно положить их к остальным. Скорее всего, отбросит, а падальщик и так настрадался.
Ноги подогнулись, но не от перенесенного стресса, а потому что сзади под коленками меня обнял маленький коврик, то ли утешая, то ли прячась от вида останков.
— Эх, — вздохнул дух, — меня выпорет папка. Не успел я, не предотвратил… Эх… Быть мне битым, я тебе говорю!
— Не переживай, — не разжимая ладонь, погладила его. — Я тебя в обиду не дам.
— Папка не спросит, — распечалился коврик. — Узнает, придет и сгоряча… я тебе говорю…
— Я тебя спрячу.
— Папка сильный и старый — папка найдет.
— Не сразу. А потом он остынет, ты подучишься, а я… постараюсь забыть все, что натворила…
— Иванна, — вмешался в стенания Харди. — Я не хочу повышать голос, чтобы достучаться до тебя. Просто услышь, хорошо? Так всегда и происходит, это нормально.
— Да, я знаю: от смерти никто не застрахован. От сумы и от тюрьмы тоже, — еще мрачнее добавила я, обдумывая свои ближайшие перспективы.
— Нет, Иванна. Послушай: чтобы поглотить отходы, падальщик распадается на мелкие части, так он за раз охватывает большую территорию. Так что он очень даже жив.
— Ты уверен? Аодх тоже думал, что падальщики не разговаривают и так быстро не передвигаются.
— Я уверен в том, что говорю. Ты ведь просила, чтобы я не врал тебе.
— И это тот самый случай?
— Да.
Услышав в его голосе улыбку, выдохнула облегченно, уткнулась в мужскую грудь и обняла свободной рукой. Поверила. И так хорошо на душе стало, что словами не передать. Пусть я не сумела помочь падальщику, и ему не ответит взаимностью лесной дух, но зато не убила. Он — нечисть, и судя по увиденному, к нему не очень-то хорошо относятся, о нем толком ничего не знает даже сильный колдун Аодх, наверняка, потому что не возникало интереса, а ведь падальщик живет, чувствует, любит…