Как влюбиться в дракона
Шрифт:
Я помнила, что он демон, что он колдун, и пещера не может его напугать, даже темная, без единого светлячка. А вот одиночество…
Самое худшее одиночество — не тогда, когда ты один. А когда ты один среди прочих.
Да, обед у нас сегодня прошел так быстро не потому, что еда была не вкусной, а потому, что есть не хотелось. От блинов, которые Харди испек утром, даже запаха не осталось — Блэм все съел и куда-то улетел. Теперь я понимаю, что улететь он мог не только на прогулку, но и по делам, но суть не в этом. Мысли путаются от тягостных размышлений…
Так вот, Харди быстро сделал белковый омлет, и пока я нехотя ела (он считал, что мне нужны силы и был в курсе, что такой омлет я люблю), успел рассказать о мальчике. Немного, но то, что знал.
На самом деле мальчику было не десять, а двенадцать лет, и звали его Инсаф. Скорее всего, младше он показался из-за своей худобы: кожа да кости. Аодх не сам выбрал его в воспитанники, и когда говорил, что не создан преподавать — не лгал и не лукавил. Вряд ли бы он когда-нибудь взял ученика, тем более, такого как Инсаф, тем более, когда Доди беременна, но выбора не было. Если бы он отказался от мальчика, тот, вероятней всего, уже был бы мертв.
Инсафа привел оборотень из соседней Долины: нашел его в дремучем лесу, в ловушке, вырытой на дикого зверя. Впрочем, тогда и сам мальчик показался оборотню диким: отказывался от помощи, огрызался, шипел как змея, а когда все-таки выбрался из ямы, попытался напасть на своего спасителя. Сила недавно проснулась, заставив бесноваться и без того неспокойную сущность демона: он задыхался без чужой энергии и жаждал ее даже больше, чем еду или воду.
Конечно, оборотень отбился — он был опытней и сильнее, несмотря на то, что не обладал магией. Более того, позволил мальчику немного подпитаться своей энергией, а потом расспросил, кто он и откуда. Оказалось, что мальчик — сирота, отца никогда не знал, а мать его недавно умерла, и ребенка выгнали из поселения, где они жили, отобрав маленький домик и все вещи, которые в нем хранились. Еды у него не было, денег тоже, а напасть на кого-то, чтобы черпнуть энергии, он долго не решался. И вот когда в отчаянии погнался за косулей, выбрав дичь побольше, чтобы она выжила после его подпитки, попал в ловушку.
Вспомнив, что знает кое-кого с похожей историей, оборотень позвал Инсафа с собой. Он показал мальчика Аодху, а тот взял его в ученики. Не смог отказаться, пожалел, потому что когда-то был почти таким же.
Демоненок и колдун, который не умел контролировать силу — это очень опасная сущность. Аодху и сейчас приходится с ним нелегко, а когда мальчишка только появился у него, то почти не говорил от боли, и чтобы дышать без душераздирающих криков, нуждался в больших потоках чужой энергии. Он пил ее с жадностью и все не мог насытиться, потом ему было плохо от передоза, и он часами лежал плашмя, не в состоянии даже открыть глаза, но зато боль отступала.
Он сосал энергию из всего, что его окружало, и поэтому Аодх запретил жене приближаться к мальчику. Она знала, что Инсаф живет в их пещере, видела его несколько раз, но мельком, потому что супруг в этом вопросе был непреклонен. Он не позволял им общаться, по сути, они просто были в курсе о существовании друг друга, не более. А Сайв и уговаривать не приходилось: она корри, эта раса куда слабее драконов, так что она благоразумно держалась подальше от маленького колдуна.
— Так будет всегда? — выслушав рассказ Харди, спросила я.
— Что именно?
— От Инсафа все и всегда будут держаться подальше?
— Аодх научит его принимать это спокойно, — заверил Харди. — Надеюсь, однажды мальчику повезет так же, как его наставнику, и найдутся те, кто примет его и позволит приблизиться.
В общем, понятно, что при таком разговоре и речи не было об аппетите, а тягостное настроение растянулось во времени как длинный шлейф. Даже вязание не отвлекало. Может, если бы я вязала что-то сложное, а так — петля за петлей, петля за петлей, получалось быстро и ровно, а через два часа все уже было готово.
Потянувшись в кресле, покрутила головой, разминая шею, положила спицы и остаток ниток в кресло и взглянула на своих мужчин. Дух заинтересованно читал «Леший с тобой» — если не ошибаюсь, это уже седьмая книга. И так как не ворчал он последние полчаса, подозреваю, там как раз было про любовь и поцелуи, как он и хотел. Харди успел разобрать стопку документов и, убрав их в сторону, теперь просто лежал поверх покрывала и заговорщически мне улыбался.
Интересно, как долго он за мной наблюдал?
На душе стало тепло и волнительно, как бывает, когда школьница впервые замечает внимательный взгляд одноклассника. Но в отличие от школьницы, я не спрятала глаза, а улыбнулась и взглянула не менее заинтересовано.
Харди перестал улыбаться, васильковые глаза стремительно потемнели. Он перевел взгляд на коврик, а потом на меня. Да, я помнила его обещание и была не против, даже более чем…
— Что такое? — почувствовав то ли напряжение в комнате, то ли взгляды дракона, коврик дернулся, и зеленые глаза взглянули сначала на мужчину, потом на меня. — А, все с вами понятно! Мне выйти или меня отнесут?
Коврик приподнялся, схватил половинками книжку, не желая с ней расставаться, и с сожалением взглянул на горку книг, которые придется оставить здесь.
— Эх… — вздохнув страдальцем, приготовился спрыгнуть на пол и удалиться.
— Аль, — я развернула в руках свое вязание, продемонстрировав в полной красе. — Как тебе?
— Симпатичный шарфик, — оценил он. — Белый, как снежок, пушистый, как облачко, и уютный, потому что ты слегка вплела туда свою силу.
Отложив пока книгу, он спрыгнул на пол и подошел ко мне, потянулся уголком к шарфику, погладил, понюхал.
— И для кого такое добро? — зеленые глаза взглянули с подозрением. — Учти, если на продажу, ну, на ярмарку хочешь отдать, так это дороже надо взять, чем у других. Такой труд!
Харди, уже догадавшись, что я задумала, улыбнулся горячности коврика. Я тоже едва сдерживала усмешку.
— И что молчим? — зеленые глаза духа прищурились. — Или я не достаточно хорошо похвалил? Вот ведь день невезучий! И за что мне такое? Хорошо ведь похвалил, признавайся. Давай, не зарывай в землю мои таланты!