Как воспитать ниндзю
Шрифт:
Но тут вдруг оказалось, что священник уже слинял.
Солдаты заругались.
– Вон он пьет, сейчас мы его искупаем, и будет как тепленький! – выругался один из них. Отец хотел пойти, но тут его отстранили, сказав, что солдаты сами этим займутся и нечего ему видеть полковые секреты...
Я свернулась на руках Вооргота – мне хотелось спать, а ему было не тяжело, а мне хотелось прижаться к нему, и было легко и приятно.
– Ты можешь мне пока рассказать стихи, раз любишь... – вспомнив про любовь, чуть сонно пробормотала я ему, засыпая от переутомления.
Отец
– Вооргот, можно вас на минутку... – загадочно сказал он.
Тот удивленно поднялся, передав меня маме.
– Я понимаю, тут нет вашего отца, чтоб он мог поговорить с вами перед браком и объяснить вам, что к чему... – шепотом сказал отец, – ну вы понимаете, ну как мать невесте перед браком... ну, я могу объяснить вам, что делать с невестой... Ведь вы не знаете, что такое галочки, как я слышал...
Стоявшие вокруг Вооргота офицеры подозрительно оживились. Вооргот сначала даже не понял, что ему сказали, а когда понял, то лицо у него вытянулось. Глядя на лица солдат, подозрительно вытянувшихся вдруг в абсолютной тишине в нашу сторону, он понял, что место в истории, по крайней мере, армейской, ему уже обеспечено. Он на глазах становился живой легендой, о которой еще долго будут рассказывать.
– Но... – побурел он.
– Вы не волнуйтесь... – тихо сказал отец. – Раз вашего отца нет, чтоб он вас научил, я вам сейчас все объясню, ну как мать невесте...
– Я уже все знаю сам!!! – зло брякнул Вооргот.
Теперь уже даже никто не притворялся, что не слушает, а жадно боялись упустить хоть слово.
Вооргот зверел на глазах.
– Да знаю я всё! – не выдержал и заорал он.
– Папа, он говорил, что уже знает, он учился в Итоне... – заявила через головы всех я, забыв, что мне слышать это не положено. – Вооргот, ты прости, пап'a долго не был в Англии, был оторван от Родины и не в курсе, чему учат в Итоне... – церемонно извинилась перед всеми я.
Судя по лицам офицеров, и закрытых от ужаса их глаз, а особенно по виду стоявших впереди перед эшафотом воспитанников Итона, жадно дублировавших разговор, Вооргот понял, что место в истории, по крайней мере Итона, ему уже обеспечено.
– Он сказал, что знания его, полученные там, крепки, и у него была хорошая практика... – добавила я, пытаясь успокоить Вооргота.
Вооргот почувствовал, как у него вытаращиваются глаза, и как, судя по вниманию школьников, что это такое, когда ты на глазах превращаешься в живую легенду.
– Легендарный ответ! – слышала я восторженный шепот. – Это правда, что ему предложили переговорить перед свадьбой с отцом, как мать с невестой, чтобы объяснить?!?
– Но я боюсь, что он все забыл с того времени, как учился, – рассудительно добавила совсем по взрослому я, немного, правда напуганная их реакцией. – Знаю я, знаю, как они учатся...
– Я могу поговорить с мальчиком, чтобы заменить ему отца... – предложил Воорготу каждый третий из офицеров, но почему-то глаза у него вылазили.
– Ну уж нет!!! – рявкнул, подпрыгнув Вооргот.
– Ты испугался и отказываешься? – в ужасе растеряно спросила я. – Ты все забыл и перепутал? Я слышала, что у невест бывает предсвадебный синдром, когда они вдруг начинают бояться, сомневаться и отказываться?
Вооргот смирился, что в историю он уже вошел. Судя по оглушенному виду окружающих. И теперь надвинул на глаза воротник, лишь бы кто-нибудь его в этом виде не узнал. И что-то бормотал себе.
Но отец всегда был человеком долга. Он понял, что это нужно прежде всего мне. И к тому же он совершенно замотался с этими хлопотами.
– В общем так... – сказал он. – Галочки это...
Вооргот вскочил до потолка.
– Я давно хотел поблагодарить вас, за то, как вы воспитали дочь, – рявкнул, перебивая, он.
Отец поклонился.
– Я понимаю, вы смущаетесь, но все мы делаем что-то в первый раз. В общем так – у мужчины есть внизу... – все равно начал отец, понимая, что тот во власти ложного смущения и не может сам решиться попросить старших пояснить, и что человеку надо все равно помочь, он же потом лишь поблагодарит.
– И теперь решаю, сделать это ножом или пистолетом... – рявкнул изо всех сил Вооргот.
Отец отшатнулся.
– Но как же вы будете с моей дочерью... – растеряно сказал он. – Ваше ложное смущение приведут вас к катастрофе... Я помню, что дочь говорила, что у вас странные... гм... и китаец рассказал, что вы издаете звуки, думая, что женщинам этого...
– Хватит!!!!! – заорал Вооргот, которого подкосил вид лежащих вокруг эшафота солдат и школяров, особенно упившихся одновременным пересказом китайца индейцу той истории, которую он, будучи телохранителем, незаметно слышал, а теперь вводил в курс дела, чтобы были понятны слова отца... Образность и умение разведчика передать все в нескольких словах сделали свое дело – люди на земле стонали и корчились...
Вооргот молча отстранено сидел и смотрел в пространство, ни на что не реагируя – похоже, его всерьез занимала мысль пойти на плаху, чтобы быстрей все кончилось и никогда их больше не видеть... Тем более, что палач сверху соблазнял его, украдкой соблазнительно показывая ему петлю и махая рукой...
Увидя его злые глаза, я, не понимавшая, что я же наделала, вдруг заплакала. Никому не улыбается идти на брак со злым женихом, выбравшим тебя как затычку веревке и нимало тебя не любящего. Я чувствовала себя растерянной, убитой, брошенной.
– О Боже! – заглянув в мои залитые слезами и отчаяньем глаза, вдруг воскликнул Вооргот, мгновенно перестав видеть все остальное, схватив меня в охапку и прижав к себе. – Не бойся, я люблю тебя... – заглядывая мне в душу и мигом став как то мудрее и посерьезнев, сказал он, – и все будет хорошо, мне наплевать, что они думают... Он мигом выбросил из головы все, целуя мои глаза и высушивая мои слезы, как тогда и забывая все на свете... – Не обращай на них внимания, все будет хорошо, все это глупости, я просто дурак, моя маленькая колючая орхидея... – он укачивал меня на руках и просто топил в любви и ласке, как-то непонятно просвечивавшейся в его ставшими странными и громадными глазах.