Как воспитать ниндзю
Шрифт:
Вооргот обессилено откинулся на стенку, вырвав бумаги заново нервно неверяще просматривая те места, куда я случайно и легкомысленно тыкала пальчиком, ведь у него тоже была профессиональная память, он помнил. И при этом бешено ругался, а руки у него мелко дрожали.
– Она мне доверяет! – по инерции сказал он.
– Она доверяет только собственному коню, – сквозь зубы ехидно буркнула Мари, – и то только тогда, когда сама его воспитает, сама запряжет, сама объездит, сама все абсолютно переделает и тщательно проверит, и сама же еще накинет страхующую удавку на вообще невероятный случай... – она безжалостно ухмыльнулась. – Это милое дитя, между прочим, слышит и анализирует все разговоры и все виденное в пределах ста метров одновременно, это ее боевая особенность, даже если она самозабвенно танцует, а уж на документы ей наверняка хватило только части своего сознания... Ей и в голову не пришло, что их можно проигнорировать!!!
– Но этого не может быть! – истерически говорил
– Да вы что, сдурели что ли, какая корысть, я всегда так делаю!!! – заорала в ярости я и только тут спохватилась, что выдала себя. Но меня уже было не остановить от обиды и ярости. – Я даже не обратила на них толком внимания, равнодушно глянув и забыв, как всегда!! Какая меркантильность, я что, совсем дура портить себе свадьбу из-за такой мелочевки!!! – слезы ярости, боли и обиды разлетались у меня в стороны, когда я вздрагивала и захлебывалась от безумного крика, так мне было больно. И я совсем опять потеряла рассудок, помутившись, с болью в разлетающемся мозгу словно понимая, что моя свадьба опять кончилась так плохо...
Вооргот, очевидно, что-то понял, и с криком подхватил меня на руки. И не дал рухнуть, отчаянно вглядываясь в мои глаза и криком зовя доктора. Так яростно гарыкнув на моих, что они притихли. Мол, еще одно слово, пока он и Лу с ними, и он клянется, что он их убьет. Но мама не слушала – она с Мари кинулась ко мне, плача и ругаясь, что они пошутили. И китаец снова пытался меня спасти.
– Господи, какая я дура, – чуть не плакала мама. – Я и забыла, что она до сих пор больна и не отошла от тех смертельных приступов умственной горячки...
– Так она еще и пьяница!! – растеряно в шоке сказал офицер.
От неожиданности я ахнула и даже чуть очнулась. То, что не смог сделать китаец, то смог сделать простой офицер. И я попыталась его ударить, хотя непослушное тело только дернулось.
– Не волнуйся, я сам его ударю, – ласково, очень ласково, как совсем малому ребенку, тихо сказал Вооргот с такой любовью, что я вздрогнула. – Только не умирай! Прошу тебя, любимая, любимая, любимая, – я этого не переживу, – с такой тоской и болью тихо прошептал он мне, – что я тихонечко очнулась и стала пить вливаемое китайцем пойло.
– Почему вы не дадите ей то, что дают английские врачи сумасшедшим, то есть бром? – тихо спросил офицер.
– Потому что бром есть один из изысканнейших восточных ядов, которые дают только тем врагам, которых ненавидят, смертной, бесконечной ненавистью, желая погубить их душу навсегда... – тихо ответила Мари. – Он действительно убивает чувствительность психики, но на самом деле эта чувствительность есть чувство, которое есть сознание, которое бром и убивает. Ибо сознание Лу, когда она в одном чувстве мгновенно словно обнимает мыслью события, есть именно чувство. И убить его значит именно убить гениальность, мощное единое Сознание, чувство, то ощущение единства деталей, которое дает смысл, сам смысл... – тихо и печально проговорила она. – Можно применять только укрепители воли – валериану или соли лития, строфант или ему подобные... Любой препарат брома и содержащий бром, полностью и навсегда уничтожает возможность гениальности и этого охватывающего чувства-сознания, которое соединяет в озарении-чувстве тысячи признаков в одно целое... Такие люди после брома, который входит во многие микстуры, могут лишь повторять чужое, они ужасно сухи и рассудочны, у них даже почерк меняется, а хуже всего – проявляется что-то животное, пустоглазое в глазах, и все удивляются почему, ведь он раньше был такой сердечный, чуткий, чувствительный. А ведь Любовь это тоже чувство, которое убивается бромом как сознание, ибо любовь это естественное полное внимание сердца и сознания, направленное на объект, вот почему именно Мудрецы, то есть люди абсолютного Разума вдруг часто начинают учить Любви, ибо это есть пассивное развитие Разума и внимания, которое взаимно усиливает друг друга. Любовь во всем рождает Разум, а Разум и дисциплина мысли приходят к естественному вниманию Сознания-чувства, то есть любви... – тихо рассказывала Мари, поддерживаемая китайцем. – Ведь, чтобы выносить мысль, нужно сначала сосредоточить внимание, или сознание-чувство, на проблеме, и это долгое напряжение мысли, внимание, рождает Мысль, вынашивает ее мышлением, которое есть полное внимание на проблеме, то есть выявление Сознания к проблеме, то есть выявление чувства, а не рассудок. Это очень сложно, но Йоги Востока говорят, Мысль как бы является венцом чувства Любви, как гласит классическая мудрость, ибо естественное внимание гения к проблеме сродни Любви, вернее это она и есть, но направленная на проблему, полное приложение Сознания и чувства к объекту, отождествление сознания в смысле с объектом как чувства, углубление чувства смысла. Потому чисто физиологически, а вовсе не мистически Йоги говорят, что пламя сознания-чувства, ибо оно словно пылает и светится в сердце, двуеродно – на одном конце Любовь, на другом Мысль, и оба являют единое целое – Сознание-чувство. Ибо полное внимание вынашивает Мысль... И оба нагнетают и раскручивают друг друга, как змея кусает свой хвост, но Любовь первична...
Мари тихо бормотала Воорготу, пытаясь успокоить его и меня, чуть не плача.
– Потому культ Любви есть на самом деле и культ Разума... Ибо развитие Сознания естественным и самым прекрасным путем приведет к вынашиванию мысли и все большей интенсивности Разума, ибо человек вдруг начнет задумываться, понимать и осознавать такое и тысячи взаимосвязей, охватывая их Мыслью, о которых даже не подозревал... И, наоборот, подавление Разума есть подавление Любви и рождение сухости и сухого рассудка логики... Средние века отличались удивительной сухостью и жестокостью...
– Культ Любви не только развивает внимание и Сознание, но он еще сопряжен с человечностью... – холодно сказал китаец.
– И мы не можем дать Лу бром не убив ее, – вдруг прекратила философию Мари, вернувшись к настоящему, – то есть именно ее индивидуальность, ее Сознание, ее любовь... Потому многие гении обладают чудовищной чувствительностью, чуткостью, страшной, даже болезненной интенсивностью чувств, чудовищным слухом, нюхом и т.д., чему часто сопутствуют неврозы... – она задумалась, вспоминая. – Одного из гениальных композиторов даже называли – стеклянный мальчик, настолько была чудовищна его чувствительность и чуткость ко всему... Я с ужасом вспоминаю угрозы одного из чудовищно невежественных европейских известных врачей, который, читая о неврозах и чудовищной интенсивности и чуткости к окружающему одного гения, с гордостью заявлял, что вот сейчас бы они его “вылечили” и избавили его от этого... Даже не подозревая, что он избавил бы его именно от Сознания, чувства-смысла, гениальности, возможности творить и чуткости к окружающему, ибо именно подавил бы Разум, Любовь и Мысль... Они и сейчас повсеместно плодят пустоглазых мертвецов из тех девушек, юношей и детей, которые могли бы стать гениями, если бы развили определенные способности. Ибо у них уже есть потенциал Разума как чувства, его нужно было только направить мастерством! Дать яд Лу значит убить все ее шпионские способности, чудовищный слух, нечеловеческую чувствительность, ибо все это есть на самом деле распознавание и наблюдательность, то есть уже внутренний Разум, анализирующий импульсы, вот почему при приеме некоторых наркотиков как бы резко обостряются чувства и чувствительность, ибо это есть именно построение Разума, внутренней модели; убить чувство это значит убить то бьющееся словно снаружи в глазах живое и горячее сердце Лу, которое все так любят, и сверкающую в них живую мысль как чувство, убить ее саму, ее многие любви ко всем, ее чувства к людям, сострадание, саму Лу...
– И что же надо делать с такими людьми и детьми, чтобы убрать негативные аспекты их гения? – заинтересованно спросил Вооргот.
– Привить дисциплину ума, то есть направить его на дело и научить этому; то есть направить мышление не на личные чувства, что бывает, когда им нечем заняться и энергия направляется в безделии на себя и свои переживания, а на какое-нибудь творчество или науку. Ибо сосредоточение на личных чувствах дает чудовищный всплеск личного чувства, который подавляет все окружающее и личная проблема приобретает мировую остроту. Такое личное чувство стремится к кажущейся бесконечности личного переживания, как при приеме индейских грибов. Но, если это Мысль, то есть наука или искусство, то оно, – чувство, – не бывает тупиковым, и, наоборот, разрешается в произведение, охват проблемы, теорию, открытие. Хоть мысль-чувство тоже захватывает полностью, но, безличное, не направленное на себя, оно не подавляет, а наоборот приносит радость... Безумная концентрация делает гениев. Погружение же в личные чувства иногда есть самоубийство для развитого Ума-чувства. Хотя и в личных отношениях таким личностям свойственна экстатическая любовь, дающая много радости и счастья и горя, но не волнуйся Вооргот, она как чувство и обычная мысль не держится долго...
– Ничего себе не волнуйся! – выругался Вооргот.
– В дальнейшем она переходит в ровное сердечное чувство и полное понимание любимого вплоть до мысли, ведь это было фактически тщательное изучение Любимого в чудовищной интенсивности внимания, то есть Любви... Более того, поскольку у них дисциплинировано и выдрессировано внимание, то они обычно именно любят всех, потому супругу не грозит утрата Любви, в отличие от большинства семей, ибо внимание и есть сердечное чувство...
– И много таких людей? – шокировано спросил Вооргот.
– Все... – равнодушно ответил китаец.
– Все дети, пока в них не подавили Сознание ложным воспитанием... – поправила Мари. – И все любящие взрослые, а это все абсолютно люди хоть раз в жизни, ибо половая Любовь есть природный пробудитель Сознания в человеке. Просто большинство вместо того, чтобы закрепить естественно выявленное Сознание в творчестве, в мысли, в действии, просто убивает этот природный шанс выявить его, данный каждому самой природой, подавляя или растрачивая впустую этот чудовищный импульс творить, созидать, создать что-то важное и т.д., так и оставаясь полными ничтожествами... – равнодушно и даже беспощадно холодно сказала Мари, брезгливо окинув взглядом толпу самосделанных ничтожеств. – Они не только не закрепили Сознание, данное им как Любовь, но именно делают все, чтобы угасить его...