Как возникло человечество
Шрифт:
В „Книге Марко Поло" (1955, с.200) содержится рассказ о существующих в Аравийском море двух островах — мужском и женском. Ежегодно в марте мужчины отправляются на женский остров, где и остаются до конца мая. Остальные девять месяцев мужчины и женщины живут изолированно. Интересно объяснение причины изоляции мужчин от женщин, приводимое в итальянской версии Рамузио, относящейся к XVI в. „Это оттого, — говорится в указанном варианте „Книги Марко Поло", — что климат не позволяет мужчинам постоянно жить вместе с женщинами, так как они умерли бы" (с.332). Вряд ли можно расценить это объяснение иначе, как отголосок легенд первого типа, основным моментом которых является опасность, грозящая мужчинам.
Рассказ, почти во всех деталях тождественный содержащемуся в „Книге Марко Поло", приводит со слов туземцев-араваков Х.Колумб („Путешествия Христофора Колумба", 1952, с. 184–189). Подобного рода
Интересно отметить, что в преданиях арунта мы встречаем намеки и на существование в былом оргиастических нападений мужчин. Так, например, в одном из мифов рассказывается о мужчине, принадлежащем к тотему дикой кошки, который шел от страны соленой воды на север и по пути насиловал и убивал женщин (Spencer and Gillen, 1899а, р.401, 416). В других мифах рассказывается о целых группах мужчин тотема дикой кошки, марширующих по стране. В полном противоречии с существовавшим в раннем и среднем альчера порядком, согласно которому мужчины жили с женщинами своего тотема, мужчины тотема дикой кошки вступали в сношения с женщинами других тотемов (1899а, р.416–420). „Сношения мужчин дикой кошки с женщинами других тотемов, — писали по этому вопросу Б.Смепсер и Ф.Гиллен (р.419), — может быть, имели своей основой насилие, практикуемое ими как группой завоевателей, и поэтому не подчинялись никаким ограничениям". Важно отметить, что путешествия мужчин тотема дикой кошки, следствием которых были их сношения с женщинами других тотемов, относятся к среднему альчера, т. е. ко времени, непосредственно предшествовавшему введению экзогамии и других брачных норм (р.420–422).
Оргиастические нападения, носившие в своей исходной форме дикий и жестокий характер, не могли первоначально не привести к известному обострению отношений между первобытными коллективами, к возникновению вражды между ними, которая могла выливаться и в кровавых столкновениях [115] . Вполне понятно, что половые связи между членами разных коллективов не могли в такой обстановке не носить эпизодического, случайного характера. Ясно также, что оргиастические нападения совершались членами какого-либо стада не обязательно на членов какого-либо определенного другого стада. Они совершались на членов любого находившегося в соседстве коллектива.
115
Как отдаленные пережитки этого периода следует, по всей вероятности, рассматривать имевшие место у целого ряда народов, в частности.
В дальнейшем развитии характер отношений между тотемистическими стадами начал постепенно меняться, причем именно в том направлении, которое нашло отражение в третьей линии развития амазонских легенд. В основе изменения характера отношений между стадами лежало то обстоятельство, что в существовании половых отношений между представителями разных коллективов на данном этапе развития были заинтересованы в равной степени все тотемистические стада. Только нормализация отношений между стадами могла обеспечить удовлетворение подавляемого внутри каждого коллектива и рвущегося вовне его полового инстинкта, удовлетворение потребности в расширении полового общения между формирующимися людьми.
Постепенно половые отношения между представителями разных коллективов начали все в большей и большей степени иметь место с обоюдного молчаливого согласия обоих стад, начали все в большей степени молчаливо санкционироваться ими. На смену оргиастическим нападениям пришли новые формы организации половых отношений между представителями разных коллективов. О том, что собой представляли эти новые формы отношений, позволяют составить некоторое представление данные этнографии. Б.Малиновским (Malinowski, 1948, р.221–230) было отмечено существование на о-вах Тробриан двух интересных обычаев, носивших название улатиле (ulatile)
Таким образом, улатиле характеризовался двойственностью. С одной стороны, он был узаконен обычаем, а с другой — мог привести к серьезным столкновениям между жителями двух деревень. Такой же двойственностью отличался и катайауси, представлявший собой женский вариант улатиле, — любовная экспедиция девушек в одну из соседних деревень. Улатиле и катайауси меланезийцев о-вов Тробриан не стоят особняком. Существование обычая, в некотором отношении сходного с катайауси, отмечено, например, у бушменов (Элленбергер, 1956, с.218). (См. примечание).
Все подобного рода обычаи нельзя, на наш взгляд, истолковать иначе, как пережитки этапа в развитии отношений между стадами, пришедшего на смену периоду оргиастических нападений. В пользу генетической связи этих форм организации половых отношений с оргиастическими нападениями свидетельствует, в частности, и такой факт, как общность корня слова, обозначающего оргиастическое нападение женщин (yausa), и слова, обозначающего любовную экспедицию девушек (katayausi), в языке туземцев о-вов Тробриан.
На этой стадии половые отношения между членами разных стад были молчаливо узаконены обоими коллективами, однако формально отношения между ними продолжали оставаться враждебными. Но вражда эта в процессе развития все в большей и большей степени становилась фиктивной, все в большей и большей степени приобретала чисто ритуальный характер. Как отдаленный пережиток эпохи, когда половые отношения между членами различных коллективов хотя фактически были уже узаконены, но формально продолжали считаться непозволительными, следует, по-видимому, также рассматривать и имевший широкое распространение обычай, согласно которому муж имел право посещать свою жену лишь втайне от ее родственников (Briffault, 1027. 1, р.513–516; А.Максимов, 1902, с.52–68; Краулей, 1905, с.331–332, 458–459, Сигорский, 1930, с.50 сл.; Косвен, 1961, с.42–50). Пережитком той же эпохи является, по всей вероятности, существовавшее у целого ряда примитивных народов (туземцы о-вов Фиджи, Соломоновых, Ару, Ветар, Новой Гвинеи, Новой Каледонии, гонды, уитото) правило, запрещавшее мужу и жене вступать в половое общение иначе, как вдали от селения, в чаще леса, причем обязательно втайне от остальных членов коллектива (Краулей, 1905, с.37 сл.; Токарев, 1933, 2, с.53; Sommerville, 1897, р.394; Schurtz, 1902, S.237; Ford, 1945, р.28).
Получив молчаливую санкцию обоих коллективов, половые отношения между их членами становятся все более частыми и в конце концов из случайности становятся правилом, становятся нормой. В результате этого с них начинает постепенно спадать покров тайны. Легализируясь, половые отношения между членами разных коллективов принимают, в частности, и форму оргиастических праздников. Наряду с оргиастическими праздниками, в которых могли принимать участие лишь члены данного коллектива, появились и такие, в которых участвовали члены разных коллективов. В связи с этим следует отметить, что оргиастические праздники целого ряда народов, перечисленных в главе X, являются скорее всего пережитками не непосредственно стадных, а более поздних межстадных празднеств. Об этом говорит факт участия в них членов различных коллективов. Таковы, в частности, праздники индейцев Калифорнии (Bankroft, 1875, I, р. З 52; Powers, 1877, р.28–31), меланезийцев о-вов Тробриан (Malinowski, 1948, р.217–218). У австралийцев большая свобода общения полов допускалась, как правило, лишь в тех случаях, когда собирались вместе люди, принадлежащие к различным локальным группам (Spencer and Gillen, 1899а, р.96–98; 1904, р. 137–138; Malinowski, 1913, р.95–97).