Как возникло человечество
Шрифт:
С легализацией половых отношений между членами различных коллективов вражда между стадами окончательно стала чисто ритуальной, окончательно превратилась в фикцию. Как позволяют предположить данные этнографии, во время совместных оргиастических праздников эта фиктивная вражда проявлялась в форме ритуальной борьбы между мужчинами и женщинами, принадлежащими к разным коллективам. Борьба эта представляла собой не что иное, как пережиток утративших к этому времени всякое реальное значение оргиастических нападений вообще, оргиастических нападений женщин, в частности.
Существование различных форм ритуальной борьбы и состязаний между полами или же их пережитков отмечено у довольно значительного числа народов, в частности, у австралийцев (Fison and Howitt, 1880, p.201–205; Cameron, 1885, p.350; Spencer and Gillen, 1899a, p.352, 364–365; Howitt 1904, p. 148–151, 273–274; Краулей, 1905, c.45–46, 449–451), меланезийцев о-вов Тробриан (Malinowski, 1948, p.217–219) и Фиджи (Краулей, 1905, с.289), у нага и меитхеев Ассама (Hodson, 1906, р.94; 1911, р. 168) и многих других племен Индии (Crooke, 1896, II, р.94–97, 315–325; Dalton, 1960, р.290; Краулей, 1905,
116
По всей вероятности, как генетически восходящие к ритуальной борьбе между полами и в конечном счете к оргиастическим нападениям, следует рассматривать такие, например, обычаи, как наблюдавшееся у целого ряда народов (древние германцы, древние арабы, некоторые племена Индии, коми, черкесы, калмыки, мошолы, тибетцы, коряки, ительмены) обрядовое избиение жениха, а иногда и сопровождавших ею лиц мужского пола женской родней и подругами невесты (Сумцов, 1881, с. 19; Дружинин, 1907, с.285; А.Максимов, 19086, с127сл; Зеленин, 1940, с.201; Крашенинников, 1949, с.434–435, 458; Hutchinson, 1897, р. 14, Crooke, 1899, р.233; Briffault, 1927, 1, р.5!6 —517) и теснейшим образом связанный с ним входивший в состав свадебной обрядности почти всех народов мира обычай (или пережитки обычая) ритуальной борьбы, ритуального сражения между сторонами жениха и невесты (А.Смирнов, 1878, с. 151 сл.; Сумцов, 1881, с.5 —21; И.Смирнов, 1889, с. 128–130; 1890, с.146–149; 1891, с.214–218; 1893, 5, с.462–463; Охримович, 1891, с.86 сл.; 1892. с. 19 сл.; Тизик, 1892. с. 157; Кашежев, 1892, с. 150 сл.; Серо-шсвский, 1896, с.554 сл.; Е-ий, 1899, с. 135–140; Шейн, 1900, 1, вып.2, с.467, 705 и др.; Краулей, 1905, с.357–359; Дружинин, 1907, с.263–293; Довпар-Запольский, 1909, с.67–70; 362–368, 400–403; Гордлевский, 1914, с.40–41; Масленников, 1928, с. 199–200; Кагаров, 1929а, с. 192–193; Инал-Ипа, 1954, с. 104; Н.Никольский, 1956, с.51–91; Чурсин, 1957, с. 166–177; Аверкиева, 1961, с. 101; Stewart, 1823, р 272–273; Hutchinson, 1897, р. 13–15, 67–68, 103–123 и др.). О теснейшем родстве этих обычаев и их генетической связи с ритуальной борьбой между мужчинами и женщинами свидетельствует тот факт, что в целом ряде случаев фиктивное сражение между сторонами жениха и невесты и прямо является борьбой между полами (Шейн, 1900, I, вып.2, с.705; II.Никольский, 1956, с.65–70).
Таким образом, половые отношения между членами разных первобытных коллективов и после их легализации сопровождались проявлениями фиктивной вражды между стадами. Однако в действительности к этому времени они уже окончательно превратились из фактора, порождавшего вражду между коллективами, в фактор, связывавший коллективы и тем самым предотвращавший столкновения между ними. И это обстоятельство не могло не найти своего проявления в практической деятельности людей. Наряду с рассмотренными выше превратившимися в чисто ритуальные формами поведения людей возникли новые формы действий, исходившие из реально сложившейся обстановки. Пережитками их являются некоторые обычаи аборигенов Австралии.
По сообщению Б.Спенсера и Ф.Гиллена (Spencer and Gillen, 1899а, р.97–98; 1904, р. 139–140), у части австралийских племен существовал обычай посылать вместе с вестниками, несущими другим локальным группам приглашение на праздник и т. п., женщин. Если члены локальной группы, которой было направлено приглашение, соглашались принять его, то все принадлежавшие к ней мужчины вступали в связь с прибывшими вместе с вестниками женщинами. Если предложение отклонялось, то такая связь не могла иметь место. Другой австралийский обычай состоял в том, что когда к лагерю какой-либо локальной группы приближался отряд мужчин чужой группы, имевший намерение совершить убийство одного из членов первого коллектива, то обитатели лагеря могли предложить им женщин. Если мстители соглашались вступить в отношения с предложенными им женщинами, то ссора считалась полностью улаженной. Принятие этого предложения считалось знаком дружбы. Наоборот, отказ от него рассматривался как проявление вражды, как демонстрация намерения довести месть до конца (Spencer and Gillen, 1899а, р.97–98; 1904, р. 139–140; Элькин, 1952, с. 128).
В тесной связи с последним обычаем находится так называемая гостеприимная проституция (или гостеприимный гетеризм), имевшая в прошлом широкое распространение. Наличие гостеприимного гетеризма или его пережитков установлено у племен и народов всех обитаемых частей света (Jochelson, 1910, 1, р.65–66; Westermark, 1925, 1, р.225–230; Briffault, 1927,1, р.636–639; И, р. ЗЗ — 37, 66–67, 99, 105–107; III, р.378, 413–414; Malinowski, 1948, р.221–222; Крашенинников, 1949, с.449–450, 728; Элькин, 1952, с. 128 и др.). О теснейшей связи гостеприимного гетеризма с описанным выше австралийским обычаем говорит тот факт, что принятие гостями предложения рассматривалось как знак дружбы,
С точки зрения человека родового общества, всякий чужеземец был потенциальным врагом. „Все, что было вне племени, — писал Ф.Энгельс (Соч., т.21, с.99), — было вне закона. При отсутствии заключенного по всей форме мирного договора царила война между племенами…" Предложение чужеземцу женщины было по существу не чем иным, как предложением последнему отказаться от враждебных намерений по отношению к представителям данного коллектива, предложением мира. Отклонение гостем этого предложения, естественно, рассматривалось как свидетельство о том, что он не желает отказаться от своих враждебных замыслов. Интересы коллектива требовали уничтожения этого человека, прежде чем он успеет претворить эти свои замыслы в жизнь. И его убивали [117] .
117
Кстати, именно в этом ключ к разгадке трагического характера первого знакомства с ауками (Бакаев, 1957)
И описанные выше австралийские обычаи, и гостеприимный гетеризм являются пережитками той отдаленной эпохи, когда половые отношения из фактора, порождавшего вражду между коллективами, превратились в фактор, способствовавший завязыванию и укреплению связей между тотемистическими человеческими стадами. Превращение половых отношений между членами разных коллективов из случайности в правило, из фактора, обостряющего отношения между коллективами, в фактор, связывающий их, имело огромное значение для жизни первобытных стад. В результате этого каждое из ранее изолированных тотемистических стад оказалось в большей или меньшей степени прочно связанным с одним из остальных человеческих коллективов. Повсеместно возникли системы, состоящие из двух взаимо-брачующихся тотемистических стад, — дуально-стадные организации.
Каждая из дуально-стадных организаций представляла собой формирующуюся дуально-родовую организацию, а каждое из входящих в состав такой организации тотемистических стад являлось не чем иным, как становящимся родом.
Каждое из тотемистических стад являлось с биологической точки зрения инбредной линией. Соответственно завязывание половых отношений между членами различных тотемистических стад представляло с точки зрения генетики не что иное, как скрещивание инбредных линий — одну из разновидностей внутривидовой гибридизации. Чтобы выяснить, к каким последствиям должно было привести завязывание половых отношений между членами разных стад, необходимо остановиться несколько подробнее на вопросе о следствиях гибридизации вообще, скрещивания инбредных линий, в частности. Задача эта несколько облегчается тем, что основные положения по этому вопросу были изложены нами, хотя и очень кратко, в предшествующей главе.
Как уже указывалось, следствием гибридизации является гетерозис — резкое возрастание мощности, крепости, жизнеспособности, а в случае внутривидовой гибридизации и плодовитости потомства по сравнению с исходными родительскими формами. Как говорят фактические данные, скрещивание инбредных линий не только полностью и целиком ликвидирует последствия предшествовавшего длительного инбридинга, но и нередко имеет своим результатом повышение жизнеспособности, крепости, мощности потомства по сравнению с тем уровнем, которым обладали не подвергшиеся инбредированию предки (см. по этим вопросам: Син-нот и Денн, 1934, с.341–342; Хаджинов, 1935, с.435–442; Т.Морган, 1936, с.82; Малаховский, 19386, с.52сл.; Кушнер, 1941а, 19416, с.265–268; Мичурин. 1948. I, с.406–407; IV, с.542; Турбин X., 1950, с. 168; Дарвин, 1951, с 528, 581–583; Хэйс, 1956, с.76; Поттер, 1957, с.95; Вилли, 1959, с.526–527; Мюнтцинг. 1963, с.281, 283, 423; Mangelsdorf, 1949, р. 558; Ciolin, 1956, р.259 и др.).
Другим важным следствием гибридизации, как также указывалось, является резкое повышение размаха изменчивости, возрастание эволюционной пластичности организма, увеличение его способности приспосабливаться к внешней среде (Холден, 1935, с.62; Борисенко, 1939, с. 164, 1941, с.251, Камшилов, 1941, с.221; Мичурин, 1948, I, с.272–273, 340, 406–407, 426, 445, 534; III, с.52; IV, с.411, 532, 556; Лысенко, 1949, с.76, 90; Турбин, 1950, с. 172–192; Мортон, 1952, с.111–112, 116; Бербанк, 1955, с.80, 95–99, 132–134; Цицин, 1960, с. 126–131; East and Jones, 1919, р.200–201). Подавляющее большинство из указанных выше учёных рассматривают гибридизацию как важнейший фактор эволюционного процесса, во многом ускоряющий его и способствующий появлению новых видов. Так, например, Дж. Холден прямо писал, что гибридизация представляет собой „способ получения быстрого эволюционного скачка. Известно, что она может привести к непосредственному образованию новых видов благодаря возникновению аллополиплоидии. Помимо этого, гибридизация (там, где гибриды плодовиты) обычно вызывает взрыв изменчивости во втором поколении; оно может заключать в себе новые и ценные типы, которые не могли бы возникнуть внутри вида благодаря медленным темпам эволюции" (с.62). „Не будет преувеличением сказать, — писал Н.В.Цицин, раскрывая значение возникновения гибридизации для эволюции органического мира, — что этот новый фактор — гибридизация — поднял эволюцию на новую, более высокую ступень, как важное условие расширения процесса формообразования… В результате этого нового приспособительного фактора, на базе основной закономерности единства организма и среды в эволюционный процесс как его стимулятор включился новый мощный элемент, ведущий к многообразию форм и к более активной роли естественного отбора" (с. 127–128).