Как всё ломалось
Шрифт:
По крайне мере, я всё равно планировал потренироваться.
Ненавижу её. Ненавижу эту мелкую засранку!
31. Энергетик
Лизбет скрывается из виду, оставляя меня в одиночестве, а я продолжаю в ступоре стоять на одном месте и чего-то ждать. Мне не по себе. Кажется, что во мне заложена бомба с часовым механизмом, и она вот-вот взорвётся и разнесёт меня на мелкие кусочки, размазав мои внутренности по стенам этого идеального коридора. Я ничего не чувствую, но неприятное ощущение всё равно пронизывает меня до костей, словно под моей кожей ползает какая-то змея и жаждет отыскать мой мозг.
Я на мгновение прикрываю глаза, чувствуя, как сердце пропускает удар, сбиваясь со своего прежнего ритма. Меня бросает в жар, и я оттягиваю ворот одежды, чтобы получить больше кислорода, хотя и понимаю, что это бесполезно. Надо просто последовать совету сестры и пойти в тренировочный зал. Там, скорее всего, никого нет. Рейтинг только закончился, тренироваться больше не за чем, а так же я никогда не видел, чтобы в этом корпусе занимались остальные Псы. Интересно, они вообще поддерживают форму или у них есть особые места для тренировок?
Меня неожиданно накрывает сильное желание сделать хоть что-нибудь. Я понимаю, что мне нужно не только поговорить с кем-нибудь, но и где-то избавиться от этой бесконечной энергии, которая вырывается из меня наружу. Хочется надоедать кому-то, говорить, говорить, говорить. Главное, не стоять просто так на месте, иначе я сойду с ума.
Нужно пойти в тренировочный зал! Я прячу руки в карманах, чтобы никто не видел, как мои пальцы нервно подёргиваются из-за нетерпения, и поспешно направляюсь в сторону нужного мне места. Мимо проходят Псы, и я изо всех сил сдерживаю желание остановить кого-нибудь и начать говорить с ним. Они решат, что я сумасшедший. Будут ещё потом говорить, какого чёрта такого идиота сделали помощником Лейтенанта. Хотя мне всё равно на их мнение, я не особо горел желанием участвовать в заговоре Лин. Главное о ней не проболтаться, потому что я уже чувствую, как её имя вертится у меня на языке, готовое вот-вот сорваться с него.
Я преодолеваю нестерпимое желание поговорить с кем-нибудь о Капитане Седьмого отряда, о Лизбет, о наших родителях, о том, каким образом я стал помощником Широ, о своём прошлом и вообще обо всё, что происходит у меня в жизни, и, наконец, добираюсь до тренировочного зала.
Здесь пусто, и это мне на руку. Я нервно покусываю губу, осматриваясь и думая, с чего бы мне начать? Мой взгляд останавливается на грушах, и я решаю, что было бы неплохо для начала размяться и потренировать свои удары.
Я вприпрыжку направляюсь к разделу с грушами для битья, склоняю голову к одному плечу, затем к другому, наслаждаясь хрустом шеи, облизываю губы, оказываясь возле цели, начинаю наносить своему «противнику» удары. В голове пульсирует, и перед глазами всё начинает расплываться. Я фокусирую взгляд на груше и на звуках, с которыми мои кулаки соприкасаются с ней. Удар левой, правой, коленом, голенью, очередь ударов руками. Я не могу контролировать свою энергию, которая выливается из меня, следовательно, и силу атак не могу сдерживать.
Звук разлетается по залу и эхом отскакивает от стен, возвращаясь обратно ко мне, но я не слышу его. Сейчас для меня существует только препятствие напротив, на котором я должен выместить все свои эмоции. Остального мира для меня не существует, и даже если кто-то зайдёт в этот зал, я вряд ли его замечу.
Мне жарко, мне душно, хочется двигаться до изнеможения, хочется просто что-то делать, чтобы не стоять на месте. Это действительно словно наркотики. Как-то раз мы с друзьями на одной из вечеринок попробовали какую-то непонятную дрянь, и после неё меня всю ночь шарахало из стороны в сторону. В точности как сейчас. Вот только на утро я практически ничего не помнил. Кажется, я в тот день несколько часов с кем-то занимал сексом, но это не точно, потому что я этого не помню, а словам друзей верить нельзя.
В какой-то момент я заканчиваю тренироваться с грушами и перехожу на беговую дорожку. Вот только в моей голове такая каша, что я даже не помню, когда именно я решил сменить упражнение и как вообще до этого додумался. Моё тело словно на автомате — оно совершенно не хочет останавливаться. Я даже усталости не чувствую, хотя тренируюсь уже, наверное, пару часов.
Я словно чаша, переполненная алкоголем. Не водой, нет. Именно крепким невкусным алкоголем, который рискует вспыхнуть от одной только искры. Я сам рискую загореться. Вдруг моё тело перегреется и сломается, словно робот? Но ведь я не робот…
Я просто бегу. Не знаю, сколько времени проходит, и уж тем более, насколько ещё меня хватит. Я хрипло и глубоко дышу, голова приятно кружится, тело такое лёгкое и невесомое, пот скатывается с меня ручьём, и мне приходится смахивать его с лица, а одежда давно уже взмокла и провоняла.
Жарко. Хочется пить. В горле пересохло. Я хочу остановиться, но не могу, словно кто-то управляет моим телом и не даёт мне даже возможности на спасение. Я уже перестаю соображать, что происходит, я просто двигаюсь.
— Кэйл… — голос пробивается сквозь плотную пелену, которая окутала моё подсознание, но я не реагирую на него. Я так увлечён бегом, что лишняя информация вообще даже не поступает в мой мозг. — Кэйл!
Прохладная вода касается моего лица, но даже этот факт не сразу проникает в мою голову. Не знаю, сколько времени я торможу, но всё же у меня получается перевести внимание с показателей на мониторе беговой дорожки на того, кто прерывает мою тренировку. Я фокусирую взгляд на Лизбет, которая стоит рядом с полупустой бутылкой воды в руках.
— О, привет, — я не останавливаюсь. Мой голос хриплый, но энергичный, словно это не я последние часы только и делал, что тренировался.
— Ты как? — она осматривает меня, вскидывая бровь.
Я пожимаю плечом.
— Отлично! — сердце бешено стучит у меня в груди, в голове пульсирует, лёгкие горят, но я продолжаю бежать.
Лизбет фыркает и протягивает мне бутылку.
— Попей, — бросает девушка.
Я смотрю сначала на воду, потому на сестру, и только сейчас понимаю, как сильно я хочу пить. Я отрываю руку от перегородки, за которою держусь, чтобы легче было бежать, хватаю пальцами бутылку и подношу её ко рту. Вода холодная — она касается моих губ и проникает в рот. Я делаю несколько глотков, продолжая двигаться, но жидкость скользит мимо моего рта по подбородку и скатывается на грудь. Мои пальцы слабеют, и бутылка выскальзывает из руки, падая на пол и разливая остаток своего содержимого. Не обращая на это никакого внимания, я продолжаю двигаться вперёд, слово от этого зависит моя жизнь.