Как всё ломалось
Шрифт:
— Ты в порядке?
Я прокашливаюсь и пытаюсь встать ровно.
— Да, всё нормально.
Голова всё ещё кружится — я зажмуриваюсь, чтобы прогнать круги под глазами. Меня немного мутит.
— Так, Кэйл, послушай, — Лизбет встаёт ближе ко мне, чтобы говорить тихо. — Ты ждёшь отца там, где вы договорились. Не рассказывай ему ничего, потому что он не должен знать, что ты в курсе обо мне или о всей этой ситуации. Понял?
— Да, — я осматриваюсь.
Мы находимся в парке
— Идите с отцом в сторону главного фонтана. Там встретите нас. Больше ничего не делай, — Лизбет потирает шею, и мне почему-то кажется, что за её словами что-то скрывается. Сестра что-то не договаривает. — Поговори с ним. Веди себя как обычно. Ладно?
— Ага, — я хмурюсь. Мне почему-то уже не нравится вся эта затея. Я уже ничего не хочу знать.
— Если что, ты просто новенький из группы Псов, который пришёл навестить отца по специальному разрешению, — Лизбет отступает. — Удачи.
Она разворачивается и направляется куда-то в сторону дороги. Я не сразу понимаю смысл слов близнеца.
— Если что?! — вдруг кричу я. — Что может случиться? — я срываюсь с места, чтобы догнать Лизбет, но та разворачивается и идёт спиной вперёд.
— Удачи, Кэйл!
Она машет рукой и ускоряется, быстро скрываясь где-то на смежной дороге. Я остаюсь один посреди парка с кучей вопросов и без единого ответа. Надеюсь, это ни к чему плохому не приведёт. Я ведь просто иду на встречу с отцом и больше ничего…
33. Встреча. Часть 2
Я понятия не имею, что задумала моя сестра и какого чёрта она сейчас посеяла сомнения в правильности наших действий. Она могла бы не быть такой загадочной и не намекать мне, что может что-то произойти. Что может случиться, если мы только идём на встречу с нашими родителями? Это законно. Мы выиграли этот бонус на соревнованиях. Мы заслужили это. Тогда почему Лизбет так встревожена? Или мне только это кажется?
Хотя у неё всегда в голове творится чёрт знает что. Планы, заговоры, странные мысли. Иногда я думаю, что сестра знает всё. Либо она экстрасенс, либо просто до безумия умная. И это пугает даже меня.
Я пытаюсь выкинуть из головы мысли о Лизбет и направляюсь в противоположную сторону. Вчера вечером я отослал отцу точное место, где мы с ним встретимся, поэтому сейчас, оставшись в одиночестве, я как раз и направлюсь туда. Там мы часто гуляли с ним в детстве — это место напротив закусочной «Муффи», где мы всегда сидели на скамейке и ели мороженое. Мне было одиннадцать, когда я был здесь в последний раз. После этого у отца появилась новая работа, и времени на меня не хватало. Я остался один, точно так же как и сейчас.
Я добираюсь до нужного места и осматриваюсь. Никого. И скамейка тоже не занята, я присаживаюсь на неё и облокачиваюсь предплечьями о колени. Сегодня тепло — солнце прижигает,
Мой взгляд скользит по ближайшему пространству. Солнечные лучи играют на асфальте, лёгкий ветерок прикасается ко мне своими нежными пальцами, заставляя немного зажмуриться, шум листвы над головой успокаивает. Люди, проходящие мимо, совершенно не обращают на меня никакого внимания.
Нейтральная территория — это место, где не действуют законы. Здесь не важно, кто ты, из какой ты группы, какую должность занимаешь, сколько зарабатываешь, сколько у тебя детей или как часто ты меняешь любовников. Люди сюда приходят для того, чтобы отдохнуть от постоянного контроля. Это как курорт, однако, не всем сюда разрешено приходить. Чтобы попасть на нейтральную территорию, нужно получить абонемент. Его можно купить, оформив на определённое время, его можно выиграть или получить за хорошую работу. Но не у всех есть на это средства, и не все могут позволить себе это.
Мой отец, работая на старой должности, получил его за хорошие старания. По нему мы могли посещать нейтральную территорию только два раза в полгода, поэтому сюда мы приходили только по праздникам. Это было здорово, провести время с отцом, он ведь всегда был занят и совершенно не занимался мной. Сначала со мной сидела няня, а потом, когда я вырос, я мог оставаться дома один. Признаться, дома я почти никогда не ночевал, потому что проводил всё время на каких-нибудь вечеринках. Или у какой-нибудь девушки, когда её родители уезжали на выходные.
С одиннадцати лет я видеть отца практически перестал. Мы пересекались утром, перед тем, как он уходил на работу, иногда проводили время на выходных, когда мне нечем было заняться. Однако большую часть времени мы с ним даже не виделись.
А потом я понял, что устал от всего этого. От бесконечных признаний, от любви, от секса, от девушек, которые отдавались мне чуть ли не в первое мгновение знакомства. Я чувствовал невероятное одиночество и пустоту. Я понимал, что что-то не так, что так не может дальше продолжаться, что я не хочу так жить. Поэтому после распределения я был безумно рад, узнав, что больше никогда не вернусь в Похоть, что я больше не Лиса. Я Пёс.
Ветер охватывает меня в свои объятия, и мне так приятно, что я даже улыбаюсь. Здесь как-то тихо — все звуки уходят на задний план, и я понимаю, что больше ничего не слышу. Ни музыки, доносящейся из закусочной напротив, ни криков детей, ни смеха, ни жужжания какой-то машины. Есть только я, ослепляющее солнце, которое отскакивает от всех блестящих поверхностей, тёплый ветер и какой-то туман в голове.
Жёлтый, оранжевый, салатовый, чёрный, синий, коричневый, фиолетовый, пурпурный, бордовый — все эти цвета мелькают у меня перед глазами, превращаясь в разноцветный водоворот. Я сразу могу понять, кто из какой группы, потому что все мы, словно заключённые, разодетые в одинаковую одежду.