Как все начиналось

Ефиминюк Марина Владимировна

– Чего стоишь, садись! – услышала я недовольный, тихий, как шепоток голос. Я с изумлением обернулась и увидела восседающего за столом домового – маленького бородатого, седого старичка в лаптях, полосатых портах и подпоясанной рубахе.

– Чего рот разинула? – пробурчал дед. – Секретарь я его!

Домовой, щегольнув новомодным словцом, которое запоминал уже больше десяти лет, и в первый раз произнёс правильно, довольно улыбнулся, сверкнув золотой коронкой на зубе.

Я понимающе кивнула и присела на краешек лавки, с тоской рассматривая пухлый бок клетчатой подушки, свисающей из

дырки в стекле окна. Клеточки были разноцветными, красными и синими.

– Чего притихла, – бросил на меня недовольный взгляд домовой. – Твоя работа! – он кивнула на окно. – Черта ловили! Весь двор в щепки разнесли! – разошёлся он. – Девку едва не утопили!

Я уставилась на старика. Бог мой, да, меня так с детства не отчитывали!

– Между прочим, – откашлялась я, пряча взгляд, – девка сидит перед Вами живая и, вполне, здоровая!

– Митька, – послышалось из-за двери, – пригласи Асю сюда!

У домового отвисла челюсть, он недовольно свёл брови у переносицы и гордо кивнул на оббитую клеёнкой дверь. Я испуганно вскочила, потом села, потом опять вскочила и, затаив дыхание, вошла в горницу. Старец Питрим оказался меньше всего похожим на старца, высокий, сбитой, в чёрной рясе мужичок с затаившим страхом в прищуренных глазах. Я его знала, я его видела когда-то давно, не в этой жизни.

…Пётр Андреевич Лисьев, в народе просто Петька, с самого детства обладал вздорным нравом. Кутила и дуралей, обожающий женщин, кости и выпивку. Именно в таком порядке. Все изменилось за одну ночь, когда в пьяном угаре сна, он увидел хрупкую кудрявую девушку, с чёрными без белков глазами и с горящим красным мечом в руках, она дала ему толстую старинную книгу с надписью на обложке на неизвестном языке. «Прочитай». И он открыл книгу. Потом Петька часто гадал, как бы сложилась его судьба, откажись он посмотреть в старинный фолиант…

На пустых желтоватых страницах проявились буквы, и он прочёл свою судьбу. Потом девушка сказала, что однажды она придёт к нему и попросит совета; он должен сказать, что она выиграет смертельную хватку, сделав самый трудный выбор, и что она должна идти туда, куда зовёт её сладкий голос.

Он проснулся, мир вокруг него остался прежним, а вот сам Пётр изменился. Он смотрел на людей и Чита их мыслил, как ту книгу, он знал и прошлое, и будущее. Тогда-то он и стал Питримом, удалился в забытый скит и со страхом в сердце начал ждать прихода худенькой невысокой кудрявой девочки с чёрными глазами-лужицами. А сейчас перед ним стояла эта девчонка, живая и подвижная, с ужасом и ожиданием ответов. Только глаза у неё были человеческие, каре-зеленые. Я со страхом, перемешанным с интересом, смотрела на старца. Тот, нахмурившись, изучал меня.

– Ты знаешь ответы на все свои вопросы! – вдруг произнёс он.

Я ошарашено уставилась на него:

– Знаю?

Старец кивнул:

– Понимание приходит со временем, время нельзя торопить, время мудрое и знает, когда открыться человеку.

Я кивнула и от всех души попыталась понять ход его мыслей, но он для меня оставался загадкой.

Питрим помолчал, а потом добавил:

– Правду надо

искать в глубине, а не поверхности. Ты должна идти за голосом, долетающим до тебя по ночам.

Я задумалась: «Какая все чушь, он-то себя со стороны слышит? Какой ещё голос? Да, я последнее время кроме Ваниного храпа по ночам больше ничего не слышу!»

– Тебя ждёт трудный выбор, – добавил он, а потом будто испугался своих слов, – но ты сделаешь все правильно, – добавил он поспешно.

После этого, мне показалось, он вздохнул с облегчением, повеселел и даже стал выше, словно сбросил с плеч стопудовый груз.

Ласково улыбаясь мне, он развёл руками:

– Все.

– Что все? – изумилась я. Я что за этим так стремилась сюда? Для чего я бегала полночи за чёртом, с диким желанием поговорить с провидцем, если провидец только напустил тумана на тайны? Хоть бы про деньги что-нибудь сказал, всё-таки 750 золотых.

– Хочешь, про будущую любовь скажу? – вдруг предложил старец.

– Лучше про вознаграждение, – вяло воспротивилась я, до крайности расстроенная нашим с ним разговором.

– Про что? – изумился старец, я печально махнула рукой.

– Ты его уже знаешь! – радостно, словно о моем выигрыше в Лотерею Честный Маг, поведал Питрим.

Я встрепенулась. Кандидатур на роль суженного было не так много, и я начала в уме перебирать знакомых мне мужчин, получалось, что это либо Ваня, либо Сергей.

– Петушков? – осторожно поинтересовалась я, вздрагивая от одной мысли об адепте.

– Какой, ещё Петушков? – удивился Питрим.

– Ваня.

– А это тот, который вчера, как сумасшедший, с кадилом по двору за чертёнком гонялся?

Я кивнула.

– Нет, такое горе тебя стороной обойдёт!

– Сергий Пострелов? – сразу же предложила я.

– Учитель, – Питрим помрачнел, – я бы на твоём месте держался от него подальше. Ну, иди!

– Куда? – не поняла я.

– К своим друзьям иди! – он покосился на дверь, я вздохнула и вышла. Вот и поговорили. Оказывается, я все знаю, но ничего не вижу! Беседа получилась философской под общей темой: «иди туда, куда шла, ищи то, что ищешь», потрясающе!

Ваню я нашла в кузнице. Он был раздет по пояс, тощую спину с выпирающими позвонками покрывала испарина.

– Правильно, Вань, труд облагораживает! – похвалила его я.

– Какой труд?! – пропыхтел адепт. – Вчера пока носился за чёртом, меч сломал, новый захотел, а мне кувалду в руки!

Через несколько часов Иван принёс кривую железяку меньше всего похожую на меч.

– Вот, это все на что я был способен! – устало произнёс он, присаживаясь рядом со мной на скамеечке.

– Да, Вань, умелец из тебя никудышный, – согласилась я.

– Зато вот! – он достал небольшую блестящую саблю.

– Ваня, ты её что украл? – ужаснулась я.

– Почему украл? – обиделся адепт. – Кузнец за работу дал. А что тебе старец сказал?

– Сказал, что мы поженимся с тобой! – я встала и направилась к гному, выводящему из конюшни лошадей.

– Мы с тобой? Нет, только не это! Мы не можем с тобой пожениться! – с паникой в голосе воскликнул приятель.

– А это тебе кара такая будет! – усмехнулась я.