Как все начиналось
Шрифт:
– Я думаю, его очень расстроит твоё мнение! – рявкнула я.
– Хватит, – осек спор Пострелов, – помогите лучше из повозки мечи достать. Ненэлия, конечно, свой парень, но Леонид ни в жизни не пропустит радость официального приветствия.
Когда суетящийся народ, наконец, успокоился и выстроился для приветствия, а Магистр Леонид, несколько волнуясь, повторял про себя заученную со вчерашнего вечера речь, я стояла с согнутыми коленями, нагруженная мечами, с трудом удерживая их в руках, и пытаясь дозваться хотя бы кого-нибудь, дабы избавиться от ноши.
– Вам
– Да, пожалуйста.
Моментально вручив груду железа, нечаянному помощнику, подняла глаза и потеряла дар речи. Прямо передо мной, улыбаясь и прижимая мечи к груди, стоял Арман Ненэлия. Я так растерялась, что, пробормотав: «Простите!», попыталась выхватить их обратно. В результате мы обнимали мечи с двух сторон и рассматривали друг друга, он с лёгким удивлением, я смущённо.
– Арман, – представился он, отпуская одной рукой мечи.
– Асия, – я с трудом вывернулась и пожала его пальцы своими ослабевшими, – очень приятно.
Я в раю? Да, точно, я в раю! Я лечу! Я влюбилась! Какая приятная слабость в коленях, какой душевный подъем!
– Вехрова, ты куда, курица, делась? – раздался гневный крик Сергия. – Тащи сюда мечи, сейчас Армана приветствовать будем.
Я почувствовала, как багровею от шеи до волос, и за ушами тоже.
– Я пойду, – пролепетала я, – приветствовать Вас, – я осеклась, догадавшись, что снова ляпнула глупость и, прочистив горло, добавила: – да.
Дальше шёл торжественный завтрак. Я сидела на самом дальнем от Армана краю стола; не могла отвести от него влюблённого взгляда и с открытым ртом ловила на лету каждое его слово, совершенно не понимая о чём, он говорит, и улыбалась каждой фразе, как улыбается мамаша, когда её дитятко начинает наивно рассуждать о взрослых вещах. Есть не хотелось, зато хотелось вскочить на стол, перелезть по тарелкам и салатницам на другой его конец, крича: «Пошлём их всех к черту, дорогой, останемся одни! Нам никто не нужен!»
– Аська, – услышала я злобный шёпот Сергий, – прекрати так на него пялиться, это уже становиться неприличным! Да, на тебя все смотрят!
Я воровато скользнула взглядом по осуждающим лицам, похоже, все кроме чавкающего Петушкова, поглощающего слабосоленую сёмгу, заметили моё состояние лёгкого помешательства.
После такого пренеприятного открытия, я не могла дождаться окончания обеда, чтобы скрыться подальше от внимательных глаз.
После завтрака нам устроили короткую прогулку по городу. Улицы в Ненэлии широкие, светлые, много зелени и цветов, вокруг дорог клумбы с розовыми кустами, их деликатный и тонкий запах витал в воздухе и щекотал ноздри. Дома здесь стояли на высоких подпорах, беленькие с огромными окнами, черепичными крышами, они казались карточными домиками, готовыми улететь с первым порывом ветра.
Напротив таверны, прямо на улице под брезентовыми навесами выставлены круглые деревянные столики и стульчаки. Хозяин, завидев нашу процессию, выбежал на дорогу и, жестикулируя руками, предлагал зайти отобедать.
Нам
Нас с Ваней и Сергием расквартировали в один постоялый двор, справедливо полагая, что только они смогут со мной ужиться. Кроме нас здесь проживала лишь молодая пара, беспрерывно целующаяся и погруженная в собственное семейное счастье. Комната моя у меня сразу вызвала тошноту и желание спрятаться в кладовке. Мне показалось, что я попала в фиалковую теплицу. Фиалками были разрисованы стены, фиалки были на простынях, на занавесках и даже на подоконнике стояли бархатные фиалки в горшках.
Я сидела перед зеркалом с подоткнутым под рамку лубяным изображением «Весёлых Баянов» и удручённо рассматривала своё отражение. Глазки каре-зеленые, с жёлтыми пятнышками, нет бы, были карие или зеленые, а то двухцветные, ну, я даже согласна бы была на два разноцветных глаза: один карий, другой зелёный, а то нет! Волосы, как всегда, непослушной кудрявой гривой торчат в разные стороны, особенно корявая кудряшка стоит прямо на темечке, я поплевала на ладонь и попыталась её прилизать, но вихор незамедлительно встал перпендикулярно голове. Я плюнула. И отчего бог не наградил меня внешностью Маруси Распрекрасновой, стала бы Мисс Словения, приехала бы в Ненэлию с дипломатической миссией и окрутила Армана. Арман… какое сладкое имя, и сам он нежный и сладкий, как эльфийский молочный шоколад…
– Вехрова! – заорал Ваня под дверью, для профору он даже грохнул по ней кулаком. – Давай быстрее, все собрались, только нас с тобой ждут!
Я подскочила, поспешно вытащила из дорожной сумки гребень и яростно провела им по волосам. Когда я, натужно сопя и ломая зубцы, вытаскивала гребень из шевелюры, Ваня, не выдержав, заглянул в комнату и обомлел:
– Ты что делаешь? Совсем рехнулась?
Я подняла на него полный страдания взгляд:
– Красоту хочу навести.
– Чего хочешь?
– Влюбилась я, – прошипела я, дёргая гребень. Ваня понятливо кивнул, и, резко выдернул его, оставив в волосах добрую половину зубцов. Я взвизгнула и со слезами на глазах посмотрела на выдернутый клок.
– В Фатиа? – сдержанно поинтересовался Петушков.
– Ваня! – рявкнула я. – Я похожа на дуру, которая может влюбиться в другого дурака.
Петушков засмущался и неопределённо пожал плечами.
– Сам ты такой! – обиделась я. Расчёсанные, с горем пополам, волосы стали пышнее, а я похожей на цветущий одуванчик.
Когда мы подъехали к томящейся на солнце компании из нескольких адептов, Магистра Леонида и Сергия, нас уже встретили недобрыми взглядами. У меня возникла настойчивая потребность провалиться сквозь землю.
– Аська, – подъехал ко мне Сергий, – ты, что с собой сделала?
– Расчесалась, – буркнула я.
– Ты стала похожа на чучело! – резюмировал приятель, оглядев меня с ног до головы.
– Вот спасибо! – прошипела я. – Я все волосы на расчёске оставила, а ты меня тут стыдишь!