Как все начиналось
Шрифт:
– Ой, – буркнул Ваня и отчаянно до слез икнул.
Перед глазами мелькнула картинка маленькой конторки в Совете и ухмыляющееся веснушчатое лицо секретаря, шестой раз выписывающего мне новые документы. Я так расстроилась, что, позабыв про субординацию, заголосила во всю силу своих легких:
– Пьянчуга несчастный! Ты мне документ порвал!
– Ты кого пьянчугой назвала? – Служка выпучил глаза.
– Тебя назвала! Залил зенки по самые бровки и учиняешь безобразие!
– Я залил зенки? – Парень даже ткнул себя пальцем
После напряженной паузы по харчевне разнеслось страшное слово «дуэль», которое превратилось в нарастающий гул. Пьяный Петушков рухнул на шаткий табурет, словно слово было материально и могло сбить с ног. Я оторопело озиралась по сторонам, плохо понимая, отчего все будто с цепи сорвались.
Дуэли были строго-настрого запрещены уже не один десяток лет, но до сих пор являлись излюбленным зрелищем падких до скандалов московичей. Горячие боевые маги в пылу спора начинали применять опасные заклинания друг против друга, калечили и себя и случайных свидетелей безобразия. В целях безопасности Совет издал закон со страшным вето и длинным списком наказаний для ослушников.
Мне драка сулила неделю исправительных работ где-нибудь на свиной ферме по колено в навозе, а Ивану и вовсе лишением лицензии на длительный срок. Ей-богу, он колдовать разучится, прежде чем ее восстановят.
Вокруг началось невообразимое: дверь заперли на засов, а окна закрыли ставнями. Пьяные в стельку служки, гордость всей нации, и одинокие, но очень независимые девушки делали нешуточные ставки. Весь процесс проходил быстро и слаженно, наводя на мысль, что сие безобразие повторялось здесь уже неоднократно.
– Бог с вами, господа, – попыталась перекричать я толпу, – я не ведьма и колдовать не умею! М-м-мне просто печать поставить забыли!
Я бессмысленно сотрясала воздух, а рядом со стойкой усатого хозяина харчевни, скрупулезно принимающего и записывающего на желтой бумаженции ставки, собралась толпа. Семьдесят восемь к одному – эта перспектива заставила мои глаза загореться алчным блеском. Сумасшедшей, отдавшей за меня погнутый медяк, оказалась Динарка, но ее женская дружеская солидарность вызывала сомнения – на победу Петушкова приятельница поставила золотой рубль. Не надо быть семи пядей во лбу и производить сложные математические вычисления, чтобы понять: завалю служку – озолочусь.
Нам с Ванюшкой расчистили пространство, нарисовали на полу мелом линии, и толпа обступила нас тесным кругом. Общее безумие, на долю секунды охватившее меня, уступило место накатывающей волнами панике.
– Ну Аська, – давала мне последние указания Динара, – глубоко вздохни и – как в прежние времена!
– В прежние времена?! – горячо зашептала я. – Я и в лучшие времена колдовать не умела, одни только светильники и могу делать!
– Сделай светильник! – предложила подруга. – Вехрова, если победишь, мы станем миллионщиками!
– Ты точно станешь миллионщицей, – отчаянно рявкнула я, – когда мой труп будешь на ярмарке за деньги показывать как тело самой глупой в мире бабы!
Пока я спорила со ставшей невменяемой подругой, Иван искал поддержку в бутылке с брагой, доведя себя до бессознательного состояния. Его сотрясал жестокий приступ икоты, длинные худые ноги не держали, а взгляд блуждал по беснующейся толпе.
– К черте! – услышала я команду.
«Может, помолиться?»
Молиться я не умела, креститься, кстати, тоже. Оставалось набрать побольше воздуха в легкие и заголосить дурным голосом: «По-мо-ги-те!»
Мы с Иваном встали напротив друг друга. Несчастного шатало, как юнгу, впервые сошедшего с корабля на сушу. Я ужасно испугалась, как бы «гордость нации» не покалечила себя ненароком. А «гордость нации», постояв некоторое время, громко икнула – вместо привычного запаха жасмина – боевого заклинания – пахнуло перваком. Я на всякий случай пригнулась, прикрывая голову руками, но ничего не произошло. Ванюшка постоял еще мгновение, а потом с грохотом рухнул ничком на пол. Я со всевозрастающим недоумением услышала равномерное сопение, а потом и откровенный хрюкающий храп.
– Мы что, выиграли? – обратилась я к Динаре.
– Мы богаты! – заорала та от радости.
Народ, ожидавший кровопролитной схватки, зашумел и недовольно разошелся по своим местам продолжать кутеж. Я, улыбаясь, поспешила за выигрышем к хозяину таверны.
– Будем делиться или за дуэль со служкой Совета в карцер отправимся? – услышала я голос и лениво оглянулась.
За спиной стоял старшина. От нечаянной победы кровь во мне бурлила, наполняя душу ощущением безнаказанности и порождая наглость.
– А ты докажи, что дуэль состоялась, – ухмыльнулась я.
Когда ночью Сергий забирал меня из карцера при Совете, я знала: надо было сразу дать старшине денег, потом обошлось дороже!
* * *Внизу простиралась прекрасная изумрудная долина, река извивалась змейкой и казалась ярче синего неба, в котором парила я. Я взмахивала прозрачными крыльями, играла с ветром, с солнечными лучами, запутавшимися в волосах. Свежий, прохладный воздух омывал тело и кружил голову.
И каждый раз я понимала, что пришедшие сны не мои, они украдены мной. Сама мысль об этом причиняла мне нестерпимую боль, и слезы текли по щекам, удушая и выбрасывая из сладостного сонного бреда.
Я дернулась и проснулась, уткнувшись носом в мягкий кошачий зад, покоящийся на подушке рядом с моим лицом. Я попыталась скинуть хвостатую тварь на пол. Кот решительно не собирался покидать належанного места, вцепился когтями в наволочку и заорал дурным голосом. Битва была проиграна, так и не начавшись. Когда мой Кузя вопил, то будил всех соседей. Комнатку я снимала в Гильдии магов, а маги народ нервный и раздражительный. Два раза предупредят, на третий порешат. У кота уже было два предупреждения.