Как выжить и провести время с пользой в тюрьме
Шрифт:
Такого рода красные зоны часто служат местом, куда преднамеренно свозятся черные авторитеты, рьяные поборники воровских традиций с целью „перевоспитания” — т. е. ломки. Малейшее неповиновение, отказ от работы тут же наказывается — взыскания идут по нарастающей, все строго в соответствии с кодексом. Замечание, выговор (их можно и перепрыгнуть), ШИЗО, ПКТ, крытая, суд за злостное неподчинение режиму содержания — новый срок и более суровый режим.
Примером красной тюрьмы мог служить Белгород 99-го года. Ментовской беспредел — избиения при поступлении (я уже писал об этом), жалобы и письма при малейшей возможности безнаказанности уничтожаются. Прокурор
Шутки не воспринимаются — один попробовал в шутку поинтересоваться, чего это вы с собаками нас на прогулку водите — кто-то сбегать, может, пытался? Опера тягали несколько дней, чуть красную полосу не влепили (красная полоса по диагонали титульной страницы личного дела означает „склонен к побегу или нападению” — на этапах с такой мрак — могут даже в наручниках сутками держать, да и в других местах не мед). Сразу по этой же теме — есть еще так называемая „желтая полоса” — „склонен к самоубийству”.
Сейчас я описываю сухо, фактами — позже постараюсь передать свои впечатления и в более живой форме, особенно о Белгороде. Воспоминаний масса.
В большинстве же тюрем и зон — всего помаленьку. Динамическое равновесие сил разного цвета. Нужно сказать, что крайние проявления того или иного „цвета” — вещь, как правило, непостоянная и неестественная для системы.
Дело в том, что, с одной стороны, для основной массы персонала мест лишения свободы — красный режим, это такой же напряг, как и для зэков. В общей массе это простые люди, зачастую с близлежащих сел, которые не имеют каких-то личных мотивов для ненависти и тем более для усердствования на работе. Это обычный наемный персонал, с обычным русским менталитетом, не позволяющим им перетруждаться на службе. Начальство пришло, пошумело, и ушло — а они остались. Что вы хотите от РАБотника, который по большому счету, такой же зэка, разве что может иногда домой ходить. Без постоянной накачки все приходят к состоянию наименьшего напряга и сопротивления.
Такая же ситуация и с черной стороны — обычному мужику никакие высокие идеи не нужны. Было бы что поесть, где поспать, посмотреть телевизор. В бой за идею они не пойдут и, при малейшем напряге, оставляют братву сам на сам с их "оппонентами".
Скорее всего поэтому, в отличии от радикальных цветов красных и черных, мужиков часто называют серыми.
Чтобы картина с цветами была более или менее полной, следует вспомнить еще одну масть — "шерстяные". Шерстью на фене зовутся ссучившиеся блатные.
Термин "сука" имеет общее значение предатель, изменник. Тот, кто изменил воровским идеалам и стал на путь беспредела. По сути, если на зоне правит шерсть, то это одна из разновидностей красной масти, так как суки специально культивируются операми и при их помощи приходят к власти на зоне, творя беспредел по отношению к правильным пацанам и мужикам. Самый тяжелый и бесчеловечный вариант — когда представители закона творят беззаконие чужими руками. В таком случае зону зовут шерстяной. Не знаю как сейчас с этим, но слышать о таком приходилось.
Камерный быт. Смотрящий. Петух
Я уже несколько раз садился за написание "конкретики", но все никак не мог изложить всего так, как бы хотелось. Потому отчасти несколько ушел в отвлеченные темы.
Несколько раз меня знакомые расспрашивали — как оно, там? Обычно начинаешь рассказывать, смотришь на собеседника и видишь непонимание — человек слушает, но не воспринимает. Это ему просто не влазит в голову. Как будто говорим об интегральном исчислении. Все слова вроде понятны — но в картинку не складываются.
Трудно понять, что вот здесь же, рядом, в том же городе, где ты живешь, где на расстоянии каких-то 10 метров ходят обычные люди — совсем другой мир. Кто-то из зэков назвал его "Затерянный мир". Гниющие тела, вонь, вши, клопы, чесотка, туберкулез, "петухи" под шконками, вонючая баланда с червяками, "понятия", ментовской и блатной беспредел.
Однажды, видя непонимание, я завел товарища в ванную — обычную среднюю ванную комнату обычной квартиры. Представь себе, говорю, что вот в этой ванне мы ставим три двухъярусные шконки, стол, унитаз (точнее просто очко — "дальняк" — как в общественных туалетах).
И теперь сюда поселяем 7–8, а может быть и 10–12 человек. Это как? — человек смотрит на меня с недоверием, — тут десятерым просто не стать, если даже все выбросить и оставить голые стены, а не то чтобы три шконки…
Ну конечно, стать негде — а жить можно. Год, два, три — выходя только один раз в день на неполный час на прогулку.
Именно такую картину я увидел, когда переступил порог хаты номер 105 Калининградской тюрьмы.
Шконари, сваренные из труб и полос металла. Матрасы, при первом взгляде, есть — но позже оказалось, что они практически пустые — это в тюрьме предмет роскоши. Очень ограниченное их количество передают "по наследству" своим семейникам, близким. Остальное — просто камуфляж с несколькими комками ваты. Спать поэтому многим приходится почти на металле.
Но это уже дело привычное — десять дней перед этим в карантине даже таких не было — там просто спят на железе, без матрасов, одеял, постели. Октябрь месяц в Прибалтике уже очень холодный и сырой, особенно ночи. Спать больше полутора часов невозможно — приходилось вставать и двигаться, пить чай (если есть). А больше 8 часов у тебя нет, так как в хате 30 человек на 10 мест. Так что теперь на этом матрасе и даже под одеялом можно будет отоспаться. Как мало надо человеку для радости.
Дальняк отгорожен ширмочкой. Над ним выходит водопроводный кран и вода льется прямо в очко. Об этом надо всегда помнить, так как вставая после большой нужды можно наткнуться на него спиной. Но забыть о нем не так просто — он протекает, и когда вы сидите на дальняке, холодная вода капает вам на спину. Чтобы капли воды не раздражали свои звуком, к крану привязана полоска материи, вода по которой стекает вниз.
Рядом стол — "общак", крепко вбетонированный в пол. Сидеть за ним могут не больше двух человек — один на рядом стоящей шконке, другой на табуретке. Над ним "телевизор" — металлический ящик для посуды и продуктов.
Табуретка — "табурка" к полу не прикреплена. Вообще это нарушение — все должно быть крепко приварено к полу. Но в этой конуре это просто невозможно — негде.
Проход между шконарями точно на одного человека, и то — не особо широкоплечего. Двое, даже боком, пройти не могут. Всего проходу от дверей ("тормозов") до дальнего шконаря — четыре шага. Иногда даже удавалось погулять — три шага, на четвертом поворот, снова три… и так целый час. Но это редко — в короткие промежутки незаполненной (это когда ВСЕГО 7 человек) хаты.