Как я не хотела спасать мир
Шрифт:
И это далеко не все. Вокруг дома, возле посыпанных песком дорожек, в виде рабаток щедро натыкана цветочная рассада: маттиола, резеда, петунии, пионы и душистый табак. И куча других местных цветущих растений, высоких и низких, просто их названий я не знаю. Все щедро полито.
Даже то, что я вчера вырвала в сердцах или по незнанию, было посажено обратно и тоже полито. А на плетне висел венок, сплетенный из полевых цветов.
— Допустим, — сердито буркнула я и пошла ставить силки на зайцев. С этим было сложнее всего. Стрелять животных я не могла, да и нечем,
Намучалась я за этот день — мама-не-горюй. И сама в силках побывала неоднократно. И ежика поймала. И волка. И белку. И даже пару болотных гадюк. Но все же расставила петли с приманкой и уползла домой, ужинать утренней кашей, один вид которой вызывал тошноту. Ничего, скоро должен приехать Феклий с продуктами, тогда и отъемся.
Утром вышла на крыльцо и чуть не поскользнулась на выложенных рядком битых и ощипанных курах, половине совсем недавно заколотого поросенка и горшке с ароматным наваристым супом. В горшке я чуть не искупалась. И все это сверху было украшено букетом из полевых цветов.
— Хорошо, — не выдержала я, утаскивая горшок в избушку и дрожащей рукой запуская туда ложку. Ням-ням. Вкусно! — Пусть будет подкуп. Все равно я взяток не беру! Они сами дают.
После того, как наелась, разделала мясо: часть замариновала, нанизала тонкими ломтиками и поставила вялиться, часть потушила, остальное убрала в холодную. Смахнула со лба трудовой пот и выглянула в окно. А там тихо, как в погребе. Даже непривычно как-то. Не слышно голосов, постоянно переругивающихся. Ничего не звенит, не рушится и не падает. Вот бы Гри порадовался…
Тут я волевым усилием запретила себе вспоминать и пошла топить баню. Попарилась себе в удовольствие, выпила на крылечке душистый чай и пошла спать. Завтра рано вставать — нужно собрать травы, которые еще успею застать. И так с этими приключениями кучу запасов не пополнила, как теперь зимовать?
Рано утром подкралась к двери и замедлилась: что на этот раз? Все ж какая-то интрига. Стало как-то не по себе. Вдруг я сейчас открою дверь, а там никого не будет? Вернее, ничего не будет?
Помотала головой, прогоняя ненужные мысли. Прихватила корзинку и вышла наружу. Ничего. Даже букетика не подложили.
— Что и следовало ожидать, — пробормотала я, пожимая плечами и уговаривая себя, что все правильно. Мне и одной неплохо. Даже гораздо лучше, а если подумать, то совсем хорошо. А настроение и так неважное с утра, вообще упало ниже плинтуса, и стремилось к центру земли.
Я прошлась по свежему, утреннему лесу и решила завернуть в малинник. Захотелось полакомиться свежей малинкой. Но как только я основательно устроилась в кустах, как рядом раздался треск.
— Кто там? — чуть не подавилась я спелой ягодой. — Кого черт принес? — А в ответ приглушенный рык и хрип. Я справедливо решила, что пойти посмотреть — самой нарваться и осталась на месте. Перекусив, вытерла руки о тряпицу и почапала дальше. И вот что странно: всю дорогу меня сопровождал треск и хруст. Но как только
Но если я думала, что это были странности, то сильно ошибалась. Странности начались, когда я пришла на поляну. Все нужные мне травы были собраны в пучки, перевязаны и на каждой лежала записка с названием. Записку, кстати, во избежание опознания, писали печатными буквами. Но забыли о бумаге и чернилах.
— Спасибо! — громко сказала я, складывая травы в корзину. Одна — не одна, а вежливость еще никто не отменял. И пошла на следующую поляну, где меня вообще ждали две корзины. Одна с травами, вторая с завтраком, плавно переходящим в обед. Потому что напихали туда столько, что мне и на ужин хватит.
— Еще раз спасибо! — крикнула я, подхватывая корзину с травами. Потом подумала и подцепила лукошко с едой. Чего зря пропадать будет? И вообще, я в последнее время слишком много думала. Надо жить на инстинктах. Так легче выжить!
Поскольку делать мне в лесу уже было нечего, то я потащилась домой. Опять же, сопровождаемая хрустом и полузадушенными рыками. На опушке остановилась и приложила ладошку, как козырек, чтобы рассмотреть мающихся около моей избушки конников. Люди явно были пришлые и чужие. Никогда их раньше не видела.
— Мужики! — рявкнула я, оборачиваясь через плечо. — Оставьте в покое несчастного медведя, которому вы показали уже весь лес! Он же не девушка, чтобы его на руках таскать! И меня тоже оставьте! — и пошла встречать гостей.
— Че мил-человек у меня забыл? — обратилась я к ближайшему коннику, ковыряющему в носу. — Чем вам может помочь скромная лесная ведьма?
— Бабка, — обрадовался пришелец, махая рукой остальным. И задал самый нужный вопрос всех времен и народов: — Ты ведьма?
— А я что сказала, милок? — озадачилась я, надвигая платок на лоб. Хоть я и была в саже, а рисковать резону нет. — Иль по-другому представилась?
— Ты, бабка, не умирай, погоди! — спрыгнул на землю конник и как-то сразу стал менее солидным. — Тут тебе Лорд Ректор магической академии указ прислал!
— Ука-а-а-аз, — растерянно протянула я, туже затягивая узел платка под подбородком. — Так я ж неграмотная, милок.
— А это что? — показал он на мою корзинку с маркированными травами.
— Это, добрый молодец, красивые бумажки, — выкрутилась я, не понимая, что от меня нужно главной персоне магической академии. После недавних событий даже слово «магия» вызывало у меня оскомину и нервную почесуху. Что я, собственно, и продемонстрировала, чухаясь во всех местах.
— Че ты, бабка, как-то странно дергаешься? — подошел ко мне еще один посланец.
— Блох ловлю, — поведала я ему, делая вид, что что-то поймала. — Показать аль одарить?
— Не-не, — стразу отодвинулись от меня все в порыве единодушия, — мы старух не оббираем!
— Похвально, — закивала я, подхватывая свои корзинки, — тогда прощевайте, милки. Пошла я свои зелья варить — народ веселить!
— Стой! — схватил меня за плечо самый смелый и самый глупый. — Ты должна прочитать указ и поехать с нами!