Как я не хотела спасать мир
Шрифт:
— Рыцарь, — уверенно направилась я к нему, приняв решение, — знаете, что существует обычай, освященный веками? Обычай служения Прекрасной…
Кот завопил громче.
— … Прекрасному Коту! И во имя его вы можете совершать подвиги!
— Я готов! — вскочил на ноги воодушевленный рыцарь. — Какой подвиг я должен совершить во славу своего кумира?
— Как вы смотрите, чтобы победить дрова? — кивнула я на поленницу, притулившуюся около дома.
И следующие два часа мы с Гри наблюдали, как сильный рыцарь мужественно крошит чурки
Ну, была бы честь предложена… Кот обиделся, а зря. Кому какое счастье в руки попадает!
— Зоя! — заорал с крыши кот, бдевший в два глаза и один хвост. — Этот зельнутый на весь желудок сейчас избу крушить начнет! Дай ему другой подвиг немедленно, пока мы бездомными не остались!
— Рыцарь! — соскребла я себя с крылечка. — Вы мужественно победили дрова, но ваш кумир все еще не видит вашего достоинства…
— И Слава Богу! — заблажил сверху Гри. — Еще не хватало мне на это смотреть!
— … Но у вас все еще есть шанс, — подольстилась я к рыцарю и даже подтащила к нему ведро колодезной воды. Рабочую силу, особенно дармовую, надо поощрять! — Вы можете победить землю! — показала я пальцем на заросший травой огород, куда уже наведалась в поисках съестного ранее. Искомое в зарослях сорняков не обнаружилось.
— Это как-то неаристократично, — наморщил нос «картошкой» рыцарь. — Это крестьянская работа!
— Конечно, — не стала спорить я. — Но если она будет побеждена настоящим рыцарем, разве не станет это настоящим подвигом?
И до заката мы наблюдали, млея от радости, за чужим трудовым подвигом. Оказывается, мечом можно полоть, копать и вспахивать. Сеять им мы, правда, не пробовали. Гри отказался выдавать свой тайник с семенами, а спускаться пока не рисковал. Сказал, что не доверяет рыцарю, который уже пятый час по жаре махал своим орудием производства и все еще кипел энтузиазмом.
Когда солнце склонилось к закату, на нашу поляну выехала тележка, запряженная небольшой мохноногой лошадкой с косматой гривой. Ей управлял кругленький мужчина средних лет с хитрыми умными глазами. Его красная клетчатая рубашка обтягивала солидное пузо, лысина маскировалась интересным головным убором, отчасти напоминающим фетровую панамку. Когда мужчина ее поправил, на свету блеснул золотой перстень. Эге! А мужик-то, похоже, достаточно состоятельный!
— Здравствуйте, госпожа ведьма, — пророкотал пришелец и застыл, наблюдая за нашим Карлсоном без крыши.
— И вам того же, — проявила я вежливость. Намекнула: — Вы к нам по делу или мимо проходили?
— Феклий! — заорал с крыши кот. — Не глазей на этого припадочного на весь меч! Лучше быстрей тащи жратву в дом, пока голодные ведьмы ее не отобрали!
— Господин кот, — задрал голову трактирщик, изучая явление кота народу, — вы зачем на крыше сидите? Сейчас же вроде бы не март… — и посмотрел на меня в поисках подтверждения.
— Счастливые кустов не наблюдают, — выкрутилась
— Этот рыцарь, госпожа ведьма, — снова покосился на все еще сдвинувшегося на подвигах рыцаря Феклий, — вам по широте души служит или вы ему ее сами расширили?
— А что? — приподняла я брови. — Вам его жалко?
— Да я бы, — стащил с головы свою фетровую панамку мужчина, потирая лысину, — у вас бы его позаимствовал, скажем… за половинку кабанчика.
— А на что он вам? — проявила я законную бдительность. Все же рыцарь мой, мне его и пристраивать в хорошие руки. А то так и будет по чужим порогам валяться.
— Да мне бы, госпожа ведьма, — замялся трактирщик. Потом сжал панамку сильнее и громким шепотом, как военную тайну, выдавил: — Яму бы новую для сортира выкопать надо. А ваш то как хорошо своим инструментом управляется! Как раз за сутки бы и управился. А я бы на будочке табличку бы повесил, мол, приложил к этому делу руку благородный рыцарь…
— Нам его самим мало! — рявкнул с крыши Гри. — Знаю я тебя и твой гешефт, потом твой кабанчик превратится в кролика, который родится аж в следующем веке! И за поход в сортир деньги брать зазорно! Ты ж своих постояльцев сам и травишь за их же копейки!
— Ну попробовать-то было можно, — ничуть не обиделся уличенный в нечестной наживе предприниматель. И засуетился, снимая с телеги две увесистые корзины: — Вот тут, госпожа ведьма, хлебушек, маслице, сметанка, молочка пара бутылочек. Парочка мясных пирогов и горшочек с кашей. — Феклий запнулся и посмотрел на меня несчастными глазами: — Я вам, госпожа ведьма, даже пару курочек положил без договору. Если бы вы могли на меня плюнуть…
— Что сделать? — чуть не села я на задницу, отвлекаясь от изумительного вида еды. — Куда плюнуть?
— Так на лысину же, — пояснил трактирщик, под стоны корчащегося на крыше кота. — Говорят, плевок ведьмы волосы растит. Так вы уж не жальтесь, плюньте хорошенько, чтобы на всю голову хватило, а?
— Головы тут всем не хватает! — истерически ржал наверху кот, забыв от опасности рыцарской любви. И чуть не свалился вниз. Вовремя успел когтями затормозить. А то наш рыцарь как увидел, так сразу ловить побежал. Застыл внизу с раздвинутыми руками, в одной меч острием вверх торчит. Красота!
— Хорошо, — поразмыслила я над обменом. — Я на вас наплюю, но в следующий раз вы мне еще двух курочек привезете. Копченых!
— Конечно, госпожа ведьма, — согласился Феклий и застыл в экстазе, закрыв глаза и наклонив голову.
Я обозрела поле деятельности и пошла пить воду. А потом честно выполнила свой долг. Наплевала на мужика от души.
— Госпожа ведьма, — подошел к нам загнанный рыцарь, — это какой-то новый ритуал? Помогает в подвигах?
— Это, — покосился на него раскрасневшийся трактирщик, радостно размазывая «лекарство» по лысине, — помогает для личной жизни!