Как я сделала научное открытие
Шрифт:
– Ты хочешь умереть? – спросил меня человек из снов.
– Я просто хочу, чтобы это состояние прекратилось. Если я умру, то сбн исчезнет.
– Тогда мы с тобой никогда не встретимся.
– Почему?
– Потому что я проекция твоего головного мозга. Если ты умрешь, то умрет и мозг. И так никто и никогда не узнает точку запуска синдрома беспокойных ног.
Поэтому я и живу. Я не могу оставить мир без ответа.
– И что же мне делать? – спросила я.
– Терпеть, – ответил мужчина из снов.
Вот я и терплю. Ради науки. Ради будущих пациентов. Их огромное количество. Они просто молчали. Я считаю, что проблема синдрома еще в отсутствии активистов. Им я и стала. Не особо кто хочет говорить о болезнях. Все хотят таблетки. И забыть об этом
Совет №8.
Не бойся высказывать свое мнение.
Критика будет всегда. Ее не будет только в том случае, если вы сидите в тени. Если вы себя не позиционируете. У каждого человека головной мозг имеют свою собственную карту. Карта мозга индивидуальна, как полоски у зебры. Та или иная сфера будет развита больше. Так мы разделяем мозг на сектора. Есть сектор лидерской позиции, а есть ведомой. И в любой позиции есть плюсы и минусы. Я заняла позицию лидера. Пациенты увидели мои знания. Большинство пациентов не интересовали научные исследования. Мало кто хотел реально создать группу сбн. Я заметила, что на общение у меня слишком много уходит энергии. Я не врач. Я не лечу людей. Я просто начала изучать синдром. После общения я становилась пустой. Люди не слышали меня, что я тоже не сплю. Я получала огромное количество писем со страданиями. Но стоило мне начать жаловаться, как люди занимали пассивную позицию. Им помочь я должна была, но меня слушать никто не должен. В роли лидера мне было очень сложно. Я хочу изучать головной мозг, но я не могу читать письма страдания людей! Мне очень плохо самой! Я за действие. За движение. Идти вперед. Изучать! А не страдать по переписке. Да, это моя позиция. Терпеть не могу нытье. Где бы мне найти такую жилетку. Где бы мне найти такого активиста. Но, увы. Людей амбициозных очень мало. Я поняла, что работа с людьми не моя.
А если я навсегда разучилась спать? Нужно ли мне жить в постоянных ожиданиях? Я нашла себя в науке. Мне действительно нравится изучать нейронауки. Это новый мир для меня. А головной мозг очень любит новизну. Начался спортивный интерес. Я должна разгадать эту загадку! Дофамин? Тогда что именно происходит в головном мозге? Я должна это узнать! Я не имею права на смерть.
Глава 6. Теория
Из зоны комфорта я вышла резко и неожиданно. Может кого-то жизнь и готовит мягко к переменам. От той наивной студентки осталась только внешность. Заходя в кабинет врачей, я уже знала что говорить. Врачи слушали меня, а не я их. Большинство неврологов будто впервые услышали о работе агонистов дофаминовых рецепторов.
Эта книга не несет набор сухих терминов. Научный путь в моем случае сложился не так, как у многих ученых. Хотя если углубляться в историю, то не особо от счастливой жизни приходят к изучению заболеваний. Я не училась шесть лет на биологическом факультете. Это многих и раздражает. Моя идея сделать открытие раздражает. Научный мир меня не принимает. А должна ли я спрашивать разрешения? Никто не запретит моему же головному мозгу изучать головной мозг. Мой научный путь состоит из социальной и физической боли. Я все ночи сидела с книгами. Читала научные статьи. Изучала строение головного и спинного мозга. Откуда я брала энергию? А я брала ее из ее же отсутствия. От моего интеллекта зависит мое здоровье. Смогу ли я снова спать. Это сильнейшая мотивация. И пусть еще хоть кто-то скажет мне, что невозможно изменить мир. Весь мир это восприятие головного мозга. И мозг тоже нужно уметь чинить.
У меня появилась своя теория. Ранее со мной случались приступы лунатизма. Сомнамбулизм. В детстве я вставала и ходила по дому. Лунатики всем знакомы. Я зацепилась за эту идею. При лунатизме нарушен баланс возбуждения и торможения. Торможение не осуществляется в ночное время суток. За торможение отвечает ГАМК. Я усиленно начала изучать этот нейромедитор. Я уже принимала габапентин, который усиливает действие данного нейромедиатора. Противосудорожный препарат. Это не передать словами. Это действительно увлекательное
Совет №9.
Ошибаться можно. Ошибки показывают нам неправильный вариант теории. Так я ближе к истинной разгадке.
У меня были самые начальные знания по нейробиологии. Я решила, что нужно измерить ГАМК в моей голове. Начался новый поиск. Поиск не врачей, а поиск способа измерить ГАМК. Перечитав огромное количество статей и литературы, я нашла информацию о том, что данный нейромедиатор можно измерить с помощью спектроскопии. Магнитно-резонансная спектроскопия (MP-спектроскопия) позволяет получить информацию о метаболизме мозга. Протонная 1H-МР-спектроскопия основана на изменении резонансной частоты протонов, входящих в состав различных химических соединений. Лежишь в колбе, а куча людей сканируют и изучают твой мозг. У меня при таких исследованиях начинается страх замкнутого пространства. Все затекает, болит затылок. Текут слезы. Исследование длится больше часа. От этой информации страха появлялось все больше и больше. Как мне лежать без движения? Как вытерпеть невыносимую боль ног и рук? Но я стояла на своем. Я буду терпеть! Если я решила найти причину, то ничего меня не остановит. На тот момент меня не сильно волновало, что измерить его можно только в височных долях. Я слишком целеустремленная. Это исследование головного мозга дорогостоящее.
Но я все перепутала. В Петербурге данные измерения не проводятся. Бостон или Москва. Я все лето собирала нужные документы для поездки в Москву. Мой мозг исследовали перед этим на самых разных аппаратах. МРТ. ПЭТ/КТ. Как же все это трудно переносить! Лежать без движения. Но я все вытерпела. Я ни о чем не жалею. Совершенно. Это все шаги в моей научной работе. Каждую свою теорию я тщательно проверяю. Я не могу просто ее бросить и все. Просто забыть. Как же я тогда узнаю самую настоящую причину?
Я отправилась в Москву. Без движения мне нужно было лежать больше часа. Лежать! Как мне лежать, когда я просто не могу этого сделать? Мне нужно постоянно шевелиться. Я плакала во время исследования. В какой-то момент, я хотела его остановить. Но это же я сама задумала! Я не могу сама себя подвести. Результаты мне ничего не дали. Только возможность понять, что нужно работать дальше. Нужно больше знаний. Еще больше! Если сегодня МРТ не показывает сбн, то может, мы просто не знаем, куда смотреть? Даже самый усиленный аппарат не показывает всю нейроанатомию. А сбн именно в глубинах нейронов. Если теория разрушилась, значит, я на правильном пути. Ее можно вычеркнуть и идти дальше.
Ропинирол могут выписать пациентам с сбн. Он воздействует на дофаминовые рецепторы. Дофамин находится в основном в трех частях головного мозга. Черная субстанция. О ней скорее всего ты слышал в контексте болезни Паркинсона. Гипоталамус и вентральная покрышка. Дофамин в черной субстанции отвечает за двигательную активность. Если у человека она от «природы» развита, то он будет очень активным и любить движение. Потому что предвкушение удовольствия от движения. Вот сбн и приравнивают к нарушениям дофаминовой системы. Так же бонусом к сбн может идти синдром периодического движения конечностей (спдк). Спдк не обязательное условие сбн. Но я его отменно словила. Импульсы по моему телу расходятся с невероятной силой. И еще потом говорят, что нет явных признаков нарушения моторных функций…
Я приняла с утра таблетку ропинирола. Для меня этот день мог оказаться последним. Давление упало до критического уровня. Я начала резко засыпать. Вроде я должна была радоваться. Разве нет? Но я просто не могла прийти в себя. Я проспала ровно сутки, пока не прекратилось действие препарата. У меня было головокружение. Я просто не могла встать. Я не могла выйти из сна. Я не могла прийти в сознание. Мне в тот момент было очень страшно. Очень. Но не может моя жизнь вот так нелепо оборваться. Я еще не продумала новую теорию! Уторм я вернулась к жизни. И вернулся сбн.