Как я стал кинозвездой
Шрифт:
Потом вошла ко мне и сдернула с меня одеяло:
— Вставай, вставай! Нам лениться некогда. В десять у тебя урок с Бобби Гитаристом, затем приезжает Фальстаф.
Заставила меня принять ванну и, конечно, не забыла напялить мне на голову резиновую шапочку, чтоб не попортилась завивка.
Одеваясь, я посмотрел на себя в зеркало. Ни волосинки на щеках! Когда же я, наконец, стану по-настоящему взрослым? Наверно, я потому такой безвольный павлин и всем позволяю собой вертеть,
На завтрак мне дали немного творога и чашку чая — естественно, я остался голодным. Почтальон принес семь поздравительных телеграмм, мама опять угостила его кексом, а я тайком передал ему свое письмо к дедушке и попросил опустить на почте. Телеграммы были от разных родичей, которым Лорелея накануне звонила, они желали мне дальнейших творческих успехов на поприще кино, театра, телевидения и радио. А вот от моих друзей по-прежнему ни слова…
Мама была очень довольна:
— Видишь, Рэнч? Наша слава растет и ширится.
Пришел Бобби, галантно поцеловал маме руку и сказал:
— Счастлив вам сообщить, мадам, что весть о вашей победе уже распространилась по всему городу. Культурная общественность в восторге: наконец-то и мы кое-что подарим миру! Наша любимая газета «Зов» решила поместить о вас большой очерк. Редактор приедет сегодня взять интервью.
— Ну зачем же, это уж лишнее… — Мама скромно потупилась. — Интересно, а знают ли об этом в Софии? Ведь при электронных средствах массовой информации…
— Безусловно, мадам, безусловно! — заверил ее Бобби, и урок начался.
Не урок, а сплошной кайф: ни оперных арий, ни вокализов! За десять минут мы отработали серенаду Эвридике, потом перешли на рок, поп и диско, мы даже слегка потанцевали, и когда мама заглянула проверить, как продвигается обучение, мы оба были взмокшие, и она запретила мне потеть — у меня и так, мол, что-то с голосом, надо поберечься. Бобби успокоил ее, сказав, что современные джазовые певцы почти все хриплые — взять, к примеру, Луи Армстронга.
Пока мы беседовали на эти музыкальные темы, в дверь позвонили.
— Ах, это, наверно, редактор! — воскликнула мама и, как маленькая, всплеснула руками.
Вернулась она совершенно обескураженная: вслед за нею в комнату вошел не кто-нибудь, а наш классный руководитель, учитель географии Боян Боянов.
Увидав Бобби, он страшно удивился:
— Борис? Ты что тут делаешь?
— Музыку преподаю, — ответил Бобби.
— Смотри-ка, он уже стал преподавателем!.. Какая стремительная карьера! Ты не можешь ненадолго оставить нас с Энчо наедине?
— Мне и так пора, — пробормотал Бобби, забрал свою гитару и ушел.
А мама не ушла, наоборот, встала рядом, готовая защитить меня от классного руководителя, который выглядел жутко рассерженным.
— Товарищ Маринова, — заговорил он, — я пришел узнать, что с вашим сыном. Он уже несколько недель не ходит в школу, вы присылаете мне какие-то медицинские справки, по городу ходят слухи о том, что Энчо приглашен в кино… — Только тут он внимательней взглянул на меня. И вытаращил глаза: — Простите, это Энчо?
— Д-да… — заикаясь ответил я.
Лорелея поспешила объяснить:
— Он в образе юного Орфея и теперь таким останется.
— Вы шутите? — не поверил географ.
— Ничуть. Мы готовим его заранее, чтобы свыкся со своей ролью. Вы разве не читали? Марлон Брандо, перед тем как сняться в картине «Крестный отец», долго носил искусственную челюсть и ходил переодетый гангстером, чтобы полностью войти в образ мафиози. Вот и Энчо тоже…
— А что, он действительно будет сниматься в главной роли?
— Конечно! — ответила она. — Он занял первое место, оставил позади две тысячи девятьсот девяносто девять конкурентов. Верно, Рэнч?
— В-в-зерно, — подтвердил я. Меня подмывало сказать: «Нет, неверно», но я не посмел — ведь рядом со мной стоял Закон, могущественный и беспощадный Закон.
— Что ж, поздравляю, — сказал он. — Но это не освобождает Энчо от необходимости посещать школу. Я вижу, он поет и танцует — следовательно, вполне здоров и, значит, обязан завтра же появиться в классе. Иначе он еще больше отстанет, да еще в конце учебного года.
— Извините, товарищ Боянов! — безапелляционно (прекрасное, очень выразительное слово!) возразила Лорелея. — Я не могу послать его завтра в школу. И послезавтра тоже. И еще девять дней, когда состоятся кинопробы в костюмах. А после этого… посмотрим… увидим…
— К тому времени он будет исключен из школы.
— Исключен?! — воскликнула мама. — Оставьте, пожалуйста! А как же другие дети-кинозвезды, которые снимаются в фильмах?
— Они имеют специальное разрешение от соответствующих инстанций.
— Мы тоже получим такое разрешение. Кто его может дать?
— Гренчаров из отдела просвещения.
Лорелея загадочно улыбнулась.
— Не волнуйтесь, товарищ Боянов, — сказала она. — Через день-два я пришлю вам такое разрешение. А теперь позвольте вас угостить по случаю нашего торжества.
И пошла на кухню варить кофе, а географ тем временем спросил меня:
— Что с тобой происходит, Энчо? В школе тебя нет, с друзьями не видишься, ушел из хора, забросил футбол и, как я слышал, даже не бываешь у инженера Чернева…