Как закалялась сталь - 2057
Шрифт:
Марат непроизвольно сжал плечи, постарался стать ниже ростом. Теперь он боялся взглянуть на китаянку. Вместо этого он старательно смотрел на ее ноги, и вдруг ему пришла в голову мысль… Что если сейчас начнется драка, то единственные ноги, которые покинут поле боя, переступая через тела и лужи крови – будут как раз вот эти. Обутые в тоненькие серые босоножки на высоком каблуке.
Нечаев усилием воли заставил себя перевести взгляд с ног женщины - чуть повыше. Её тело было прекрасно, само совершенство. Ничего лишнего, и все на месте. Но мысль не отступала. Это совершенное тело обучено и подготовлено так, что обладательница его убьет любого присутствующего здесь. Одним ударом,
Но её обучили не побеждать. Её обучали - убивать. И не хорошие тренера, а лучшие…
Самый здоровенный из провинившейся четверки (Марат вспомнил его, это был боксер по кличке Апач) – торопливо достал из карманов штанов пухлый потрепанный бумажник, и стал трясущимися руками вытаскивать разноцветные купюры.
Отставить, - металлическим голосом скомандовал Четвертый.
Он повернулся к женщине и совершенно другим, ласковым и доверительным голосом начал говорить:
Произошло полное недоразумение. Мы приносим свои глубочайшие извинения, и готовы возместить любой ущерб. И материальный и моральный. И чтобы впредь такого не повторилось, Братство обещает и дает слово, что господин Лю Сянфэй, - Двадцать Четвертый указал на повара. – Будет в совершеннейшей безопасности в этом городе. Ему будет оказаны высочайший почет и уважение. Про него даже напишут в местных газетах. Соответственно, виновники недоразумения, - рука Четвертого указывала уже в другую сторону. – Понесут суровое наказание.
Китаянка кивала с легкой улыбкой, а Двадцать четвертый продолжал:
Естественно, мы крайне надеемся, что инцидент будет исчерпан. И не будет нести никаких последствий, кроме добрых и дружественных отношений. Мы можем на это рассчитывать?
Офицер госбезопасности теперь смотрела вниз, словно раздумывала, и принимала какое-то важное решение. У Марата от этой её позы, и легкого раскачивания из стороны в сторону (как громадная и при этом чрезвычайно ядовитая змея выглядывает из норы, ей богу! – подумал он) – поползли холодные капли пота по спине. Юноша вдруг понял, что находится на волоске от таких неприятностей, что все беды, которые были в его жизни – это не более чем пыль на ветру.
Да, - кратко ответила китаянка, и по рядам мужчин пронесся облегченный выдох.
Да, - повторила она. – Конечно. Я услышала вас. Спасибо за понимание. Мне, конечно, пора… Прекрасный вечер…
Мозг Марата чуть не взорвался. Ему показалось, что еще чуть-чуть, и эта женщина выберет его из всех, предложит продолжить прекрасный вечер, сначала у нее в машине а потом… Какая то идиотская идея, безумная надежда на неосуществимое счастье… Ведь чудеса случаются!
Но машина взревела, и офицер госбезопасности уехала.
Некоторое время все стояли, в молчании и неподвижности. Казалось, что само солнце помрачнело, и мгла заполнила улицу.
Что это было? – спросил вдруг чей-то голос. – Что это, черт побери, было?
Все они стояли, потные и растерянные, у крыльца китайского ресторанчика. Повар ушел, зато вышла мамаша с двумя детьми. Недовольно окинула взглядом собравшихся.
Это была коммунист, - вдруг сказал Двадцать Четвертый. – Она - одна из тысяч, из миллионов. Это не талант, не какая-то тайная технология, не супер-пупер спецслужба. И уж тем более это никакая не супер-героиня. Это труд, подготовка, упорство и терпение. То, что вы видели сейчас…, - голос Двадцать Четвертого на несколько секунд замолчал. Словно он подыскивал слова, или наоборот - давно их знал, но боялся произнести.
Это была энергия, воля и мощь целого народа, - произнес он, чеканя и рубя каждое слово.
Когда то и мы были такими же, - горько и гораздо тише добавил полковник.
Глава 22
В конце мая и начале июня время поползло так медленно, что казалось, оно превратилось в гигантскую неторопливую черепаху. Но вовсе не потому, что дни стали длинней, а ночи – короче. Нет, просто наступила пора экзаменов, выпускных и переводных. За эти дни Марату предстояло сдать их аж десять штук, подготовка и ожидание тянулись как резина,хотя сама сдача происходила быстро. Он получал только высшие баллы. Но у Ани Травиной все было куда хуже. Нечаев по мере сил старался ей помочь. Чаще всего это удавалось, и в табелях напротив ее фамилии кроме «троек» нет-нет да и мелькала «четверка».
Травина не готовилась вообще. Для нее мир перестал существовать, сузившись до размеров большой квартиры и одного человека, живущего в ней. Сразу после школы она бежала на улицу, но шла в совершенно другом направлении от дома. Девчонки шушукались, парни (помня крутой нрав Строма) – важно и снисходительно улыбались. Марат же постоянно ломал голову над проблемой как вывести Аню из любовного тумана хотя бы на время экзаменов. Во время сдачи он садился сзади нее. Она передавала ему билет и он расписывал вопросы сначала ей и только потом – себе. Это было довольно трудно, учитывая, что время на подготовку жестко ограничено. Сама проблема была в том, что отвечая по бумажке (которую даже не удосуживалась переписать) она иногда спотыкалась на почерке Марата. Много раз он пытался ее убедить, что надо переписать ответы самой, и прочитать заранее вслух шепотом но, похоже, с таким же успехом можно было метать горох в стену…
Наступил день, когда последний экзамен остался позади. Это был английский, но как раз его то Нечаев не боялся. Все экзаменационные тексты и диалоги давно были выучены наизусть. Марат вышел из здания школы, вдохнул теплый воздух полной грудью.
В кармане зазвонил телефон. Номер неизвестный. Марат немного нахмурился, но нажал: «Принять вызов».
Здравствуйте. Марат? Это мама Ани Травиной, Марина… Николаевна…
Юноша весь превратился в слух. Даже во рту пересохло. Наверно, взяла мой номер у Аньки – промелькнула в голове догадка.
Да, я слушаю, - сказал он как можно спокойней.
Аня рядом? – спросил голос в трубке.
Нет, она еще сдает экзамен, Марина Николаевна, - говорил Марат. – И она сдаст, все будет хорошо, не беспокойтесь.
Да как же не беспокоится? – голос женщины стал раздраженным. – Если увидишь ее, скажи, чтобы немедленно шла домой. Это вообще ненормально! Она дома не ночует, уже который день. Что не спрошу – молчит и улыбается. Что там у нее происходит, ты не знаешь?
– Марина Николаевна, - произнес Марат как можно мягче. – С Анечкой все в полном порядке. Даже больше. Как бы вам сказать…
Юноша замешкался. То, что он собирался сказать – это не его тайна. Но с другой стороны – какая же это тайна? Вся школа знает. Весь район. Да и Стром с Аней не скрываются.
Ну! Говори, что замолчал? – потребовал голос в динамике.
Аня влюбилась, - сказал Марат глухо и спокойно.
– В одного очень хорошего человека. Он мой друг. У них все хорошо. Они счастливы.
Теперь голос в трубке молчал.
Если вы хотите, - Марат выделил эту фразу. – То я могу к вам прийти, и все рассказать. Не волнуйтесь. Мы с вами сядем и подумаем над этой ситуацией. Как взрослые люди…