Как жить человеку на планете Земля?
Шрифт:
Резюмируя, постараемся понять механизм процессов дыхания следующим образом: оно нисходит для каждой живой единицы, существующей на Земле, от жизни космоса, Солнца и планет и управляется наиболее общим всемировым великим Законом Пульсации. Оно не принадлежит нам, – это мы принадлежим ему (теперь мы просто знаем, что оно есть). Душа, девятая природа, существует совечно Духу, Господу и именно он повелевает жизни направляться в дыхание той или другой единицы. Из этого происходит то, что Закон Пульсации обуславливает закон дыхания Мироздания, – его периодические «вдохи-выдохи». Когда все мироздание выдыхается, то выдыхаются мириады живых существ, которые начинают жить и дышать сами в сменяющих друг друга поколениях индивидов, пока не будут снова поглощены в процессе очередного вдоха мироздания. (В йогической литературе этот процесс называется «прана»). Дыхание – результат праны. В Ведах это явление называется «музыка» космоса, мироздания (в природе есть разумы, которые исполняют эту музыку, – гандхарвы, существущие на плане
Виктор: Итак, определившись в какой-то степени с наиболее общими мировоззренческими предпосылками, перейдем к более внимательному рассмотрению некоторых важнейших аспектов жизни человека в макромире: любовь и ненависть, красота и безобразие, добро и зло. В дальнейшем, резюмируя, можно попытаться все же дать свой ответ на вопрос, как жить человеку в этом мире.
Часть II
Человек в обществе и природе
Собрание 7. О смысле жизни через Любовь человека
(Франция. Лазурный берег, Ницца) (еще одна попытка трактовки смысла жизни)
Сияющее солнечное утро. Авенида дез Англез. Серебряное море. Пустынный майский пляж. Одинокий йог, сплетенный в некий экзотический цветок. Вдали из-за гор – светлый силуэт парижской Сакре Кёр, золото лилий на куполе усыпальницы Наполеона. Тишина.
Участвуют:
Виктор, Рационалист, Фрейд, св. Августин, Лукреций Кар, Гесиод, Эмпедокл, Гераклит, Платон, Аристотель, Тейяр де Шарден, Ницше, Плотин, Вл. Соловьев, Шеллинг, Декарт, Лейбниц, Кант, Гоббс, Макиавелли, Маркс, Чайна, Конфуций.
Виктор: Что есть «любовь»? По-видимому, любовь – это состояние человека, в котором его чувства и разум достигают наибольшего удовлетворения, что влечет за собой ощущение наивысшего удовольствия. Возможно, в этом случае человек ощущает себя счастливым. Некоторые мыслители как раз в этом состоянии видят обретение человеком даже и смысла его жизни. И все же остается вопрос, смысл это или всего лишь цель в жизни человека (с позиции чувственно – гедонистической), или смысл, не явленный в полной мере, но заложенный извне и обретаемый человеком через достижение цели («счастья»), к которой так или иначе стремится каждый человек (в качестве приманки, «крючка» используется ощущение удовольствия, наивысшего удовольствия – наслаждения)? Но для чего заложены такие цели, в чем этот смысл? Прежде чем ответить, рассмотрим проблему подробнее. Существуют различные градации этого чувства. Говорят о любви человека к самому себе, – прежде всего, о его неистребимом эгоизме, в связи с этим.
Гоббс: И я подчеркиваю, что первым из благ для всех людей является самосохранение, любовь к жизни, – поэтому все люди желают, прежде всего, сохранения жизни и здоровья. Могущество, богатство – тоже признаются благом, так как рассматриваются, прежде всего, как средство обеспечения безопасной жизни.
Виктор: Анализируется также любовь одного человека к другому человеку (мужчины к женщине, женщины к мужчине, родителей к детям и наоборот, детей к родителям); исследуются еще феномены любви к «ближнему и дальнему»; любви к своему народу, к Родине, к человечеству, к Богу, наконец. На первый взгляд, в любви человека к самому себе и к другим людям очевидна связь с эротическим началом в нем. Но что это, – всего лишь похотливость инстинкта, потребность некой физиологической разрядки, – неважно, как и каким образом (к примеру, даже мастурбируя или используя для этой цели каких – либо других живых существ, специальные предметы)? И нужно ли, чтобы тебя самого любили при этом? Если – да (такой ответ представляется более предпочтительным), то человеку, для переживания этого чувства во всей его полноте, обязательно, вроде бы, нужен другой человек. Или не нужен? Ведь и животные (собака, кошка, конь, например), также могут тебя любить? Достаточно ли этого? Похоже, что нет, недостаточно. Или такой вопрос: если мы обожаем своих малолетних внуков и внучек, то здесь в чем дело, – такое чувство следует ли признать специфическим, но уже иным, (без эротики), качеством любви? Похоже, что да. Что же отображает это чувство? О чем свидетельствует? И не есть ли это всего лишь сопутствующее проявление все той же любви к самому себе? Но возможно в других видах любви (к народу, родине, богу) присутствуют уже другие, новые ее характеристики? А, может быть, предмет любви вообще оказывается неважным, – главное результат, – ощущение высшего удовлетворения, счастья самим любящим. И эротика, тем более секс, здесь вообще оказываются не причем?
Рационалист: Тем не менее, с давних пор мыслители утверждают вечность эротических влечений, давая тем самым ответ на, возможно, главный вопрос, откуда берутся и для чего они служат, что лежит в их основании? Совершим небольшой исторический экскурс. Коснемся в частности европейской эротики, а именно эротики древнего мира. Древняя Греция: изначально существует вера в богов Эроса, Эрота, Амура, Пана, – вечных, всемогущих, всепроникающих. Их образы отражены и в произведениях искусства разных времен и народов (литература, живопись, скульптура), и в мифологии древних греков. Один из первых письменных источников – Гесиод (8 в.д.н. э. – поэма «Теогония»).
Гесиод: Эрос – прекраснейший среди бессмертных богов, расслабляющий члены всех богов и всех людей, возник в числе первых, вместе с Хаосом, Геей широкогрудой (прочным седалищем навек всех бессмертных, живущих на вершине снежного Олимпа), и Тартаром туманным в недрах широкодорожной Земли. Из Хаоса родились Эреб (Мрак) и черная Ночь, а от Ночи, уже под влиянием Эроса, произошли Эфир и Денницы, которых она родила, зачав от Эреба в любовном совокуплении. И Земля сначала родила равное себе звездное Небо «Уран», чтобы оно покрыло ее повсюду, родила и высокие Горы, а потом, разделив ложе с Небом, родила глубоководовертного Океана.
Виктор: Кстати, не видим ли мы здесь истоки стремления к инцесту?
Гесиод: В конечном счете, в этом процессе порождения богов, появился Зевс, который захватил власть и стал первым среди богов, низвергнув своего отца Крона, под Землю. Эти боги и титаны породили и других богов, и героев, и людей. Таким образом, действие Эроса вековечно.
Виктор: На эту тему писал и Платон (5–4 в.д.н. э., – «Пир»).
Платон: У людей многое зависит, прежде всего, от тройной нужды и вожделения, возникающих сразу после рождения: к еде, питью, к сексуальному совокуплению. Последнее – величайшая наша нужда и самое яростное стремление, – оно воспламеняет людей неистовством и сжигает их на огне всевозможных бесчинств.
Виктор: У Лукреция Кара (римский философ – 1 в.д.н. э., – поэма «О природе вещей») также имеется яркое поэтическое описание врожденного сексуального инстинкта, как одной из основных движущих сил в человеке.
Лукреций Кар: Не могли бы никак ни скотина, ни звери, ни птица, ни кобылицы самцам отдаваться в том случае, если не полыхала бы в них неуемно природная похоть и не влекла бы она вожделенно к Венере стремиться.
Виктор: С незапамятных времен существуют таинства и оргиастические обряды, отображающие сакральность жизни, рождающейся из совокупления мужчины и женщины, священство женщины, как привносящей эту жизнь в земное существование (особо почитались Богини плодородия, любви и красоты): Идейские диктилии на Крите, Элевсинские мистерии, афродисии на Кипре. (Современный канадский автор Мари Рэно в своей книге «Тезей» ярко описывает это действо: пение, пляски, всеобщее пьянство, беспорядочное сексуальное совокупление, заканчивающееся растерзанием мужчины, предназначенного для жертвы). Но это исступление в обрядах, – какова все же его роль, что оно означает, о чем свидетельствует? Существует авторитетное мнение Ф. Ницше («Рождение трагедии из духа музыки или эллинство и пессимизм»).
Ницше: Грек знал и ощущал ужасы существования, реальные и возможные. И он был вынужден заслониться от этого ужаса порождением грез – олимпийскими богами, которые ведут роскошное, даже торжествующее существование, свободные от христианской святости, аскезы, морали, – все наличное обожествляется, безотносительно к тому, добро оно или зло. Их боги оправдывают человеческую жизнь, сами живя этой жизнью. Гомер – это памятник аполлонической мудрости и аполлонической иллюзии. (Аполлон – бог всех сил, творящих образами, «блещущий», божество света, – он утверждает самоограничение, чувство меры, мудрый покой мира явлений). Но за миром явлений лежит иная, скрытая, действительность. Аполлон не может существовать без своей противоположности – бога Диониса. Человек чувствует это, – чудовищный ужас охватывает его, когда он усомнится в мире явлений, – но при этом и блаженный восторг также поднимается из глубины его сущности и недр природы (подобно тому, как это происходит под влиянием наркотического напитка либо при приближении весны, – некая аналогия опьянения). И тогда все возрастающие толпы носятся с места на место с пением и пляской (так происходило и в древнем мире, и в средние века). Под чарами Диониса смыкается союз человека с человеком и человека с природой (словно разорвано покрывало Майи, – человек ощущает себя сочленом более высокой общины, его телодвижениями говорит некое колдовство, человек ощущает своего творца). Дионисийское и аполлоническое начала во все новых последовательных порождениях в жизни и в искусстве, взаимно побуждая друг друга, властвовали над эллинством».