Какая удача
Шрифт:
Я глубоко вдыхаю, прежде чем обновить страницу. От этого я начинаю немного задыхаться, и Марджани подходит меня успокоить, и к тому времени, как я отдышался, она уже откатила меня завтракать. Я стреляю глазами по комнате, пока она кормит меня грейпфрутом. В какой-то момент я отвлекаюсь, поворачиваю голову влево и выбиваю вилку у нее из руки, по моему подбородку стекает сок.
– Дэниел! – она отскакивает, словно я пытался ее укусить. – Что с тобой сегодня такое?
Я дергаю головой в сторону компьютера. У нее опускаются плечи. Она хмурится. Смотрит на меня, словно я как-то ужасно ее обозвал.
–
Я снова дергаю головой.
– Злого, злого робота, – говорит она, возвращая меня в мою комнату. Она смотрит на меня.
Я смотрю ей в глаза, чтобы мы могли поговорить. Это почти как с Трэвисом, может, не настолько усовершествованный навык, но она многое схватила за последние два года.
Что?
Я вернусь сегодня в обед, Дэниел, и, если ты все еще будешь сидеть здесь, я тебя выброшу из окна.
Ты что, только что пошутила?
Да. Тебе понравилось?
Да. А теперь, пожалуйста, оставь меня с моим компьютером.
Я улыбаюсь, она улыбается в ответ, и все снова в порядке, лишь бы она побыстрее убралась из моей чертовой комнаты, чтобы я мог избавиться от долбаного поста.
Наконец-то я обновляю страницу.
Запись висит… незамеченной. Никто не ответил и, даже лучше, все пользователи отмечают ее как не относящуюся к делу, бессмысленную и «эмодзи говняшка». Надеюсь, вы выходите в свет намного чаще меня и поэтому понятия не имеете, как работает Реддит, но, по сути, когда кто-то голосует против публикации, она опускается ниже, чтобы ее видело меньше людей. Пользователи Реддита особенно подозрительно относятся ко всем, кто создает аккаунт ради одного поста, решая, что это спамер, бот или просто придурок, пытающийся разрекламировать что-то в сообществе, не Уважая Сообщество. Я просматривал Реддит годами, но никогда ничего не публиковал. Я считаю Реддит, Твиттер и все места, где мы собираемся покричать друг на друга, аквариумами: они слишком занимательные в качестве закрытых экосистем, чтобы в них вторгаться моей неловкой, дурацкой рукой. Рыбы другие, если пытаешься быть своим среди них; они меняются просто потому, что появился ты; я не хотел бы быть частью клуба, в котором захотели бы такого участника, как я; в такие места хорошо наведываться, но я бы не хотел там жить; ну, вы понимаете.
Но я нарушил свое правило. Я засунул палец в аквариум. Теперь рыбки голосуют против меня.
Они делают мне одолжение. Они убеждаются, что как можно меньше людей увидят мою ошибку. Я немедленно чувствую себя лучше, удалив пост. Давайте позвоним в полицию. Давайте позволим им делать свою работу. Когда Трэвис придет, нас ждет послеобеденное дело.
Мне повезло иметь работу в интернете. Да, люди все время называют меня зомби-членососом, но целый день сидеть онлайн – это работа моей мечты. Я воспринимаю интернет не так, как вы. Я считаю его своей маскировкой. Это единственное место, где люди не относятся ко мне либо как к монстру, либо как к несчастному, которого нужно жалеть. Люди меня не видят, поэтому они не могут относиться ко мне по-другому: я просто такой же интернет-мудила, как и все остальные.
В интернете – и особенно в Твиттере, программе, специально созданной, чтобы люди общались коротко и прямолинейно – никто не знает, что они должны относиться ко мне с добротой или вежливо меня игнорировать. Поэтому они этого не делают. Я могу написать что-то вроде: «не думаю, что мне нравится новый альбом Childish Gambino» и народ немедленно начинает избивать меня, я идиот, я расист, все миллениалы – ленивые дураки, я отстойный. И это так круто! Именно поэтому на аватарке профиля в Твиттере у меня стоит мой портретный снимок, где я улыбаюсь и выгляжу как обычный глупый пацан. Если бы я поставил фотографию, где я в кресле, они бы опасались атаковать меня или просто бросались шутками о «неполноценности». Но они понятия не имеют, что у меня СМА, или что я вообще как-то отличаюсь от них. Я просто очередной сопляк, которого нужно поставить на место.
Я предпочитаю, чтобы люди ненавидели меня, а не жалели. А вы бы так не думали? Разве кто-нибудь бы так не думал?
Я знаю, что говорил, будто оставлю все это дело полиции. Но немного любительской слежки в интернете никому не навредит.
И чем больше я читаю об Ай-Чин, тем больше мне нужно знать.
Она оставила мало следов онлайн. У нее была страница в Инстаграм, которой она воспользовалась дважды: в августе она опубликовала размытый снимок уродливого кота, а две недели назад – фото птицы, сидящей на заборе перед домом, который находится чуть дальше по улице от моего. Видно, что она очень старалась выучить английский – под фотографией она написала: «Это моя красивая птица, которая мой утренний друг». Под ней много комментариев на китайском и тридцать четыре лайка.
В Фейсбуке ее не было, насколько я понял, и в Твиттере, хотя, справедливости ради, сложно сузить поиск с фамилией Ляо в Твиттере. Все, что я узнал о ней, было в ее студенческом профиле и новостных статьях – очень в стиле 90-х узнавать о ком-то таким образом.
Утренняя рутина продолжается. Марджани усаживает меня и начинает мыть мне голову, шею и плечи. Она терпеть не может то, что мне нравится спать без верха – она говорит, из-за этого ей приходится чаще стирать простыни – но это лишает ее необходимости каждое утро стаскивать с меня потную футболку. В последние годы вокруг моей шеи во время сна начала образовываться такая странная пленка, тонкая, белая, почти плесневелая субстанция. Я не знаю, что это, и честно говоря, боюсь узнавать. Марджани, благослови ее бог, никогда об этом не заговаривала, хотя она вытирает ее с меня каждый день.
Она надевает на меня футболку и извиняется, когда я стону, хоть и не должна. Мои руки так редко двигаются, что от поднятия их над головой по утрам мне кажется, будто меня четвертуют, но это не ее вина. Нельзя болтаться по миру без рубашки целыми днями, даже в Джорджии.
Она опускает меня в кресло и катит в кухню. Она немного неуклюжая со мной сегодня, словно торопится. Я бросаю на нее пару любопытствующих взглядов, но она их, кажется, не замечает. Она просто скармливает мне хлопья и вытирает стол. Ночной парень оставил банку из-под пива на столешнице, и Марджани заставит его за это заплатить.
Конец ознакомительного фрагмента.