Кактусовый сок
Шрифт:
И самое печальное воспоминание, когда мы уходили, то мимо нас пробегал на всей скорости трутень, бывший раб, тот, который Сторку в лицо крикнул “я тебе ничего не должен”, когда тот ему клетку открывал. Бежит, кричит что он свободен. Что за умалишённый. Я даже не понимаю каких людей освобождаю, а как быть в Хранилище Тэньгу? Вдруг там одни особо опасные преступники, а не как мне кажется политзаключенные и репрессированные.
Надо уже найти ответы на все вопросы, а то худшего врага чем сам себе не сыскать. Эти сомнения могут дорого стоить. Постой, точно!
— Джимбад,
— Что?
— Ты забрал у Рубэна гашиш из карманов, пока осматривал его, так?
— …
— Джимбад, бросай это дело. Мне будет жаль, если не сегодня, так завтра тебя начнёт мучить ломка. И вообще, непозволительная глупость умному созданию идти на поводу у какой-то травки. Мы — высшее звено. Чтобы нами манипулировало создание, не способное жопу оторвать от земли? Это слабость ума. Немыслимая низость! Хуже чем быть рабом какого-то жадного и жестокого ублюдка. Ты так не думаешь?
— … - Молчит, виду не подаёт. Пускай.
***
Обе рабыни решили уйти, как я не пытался с ними поговорить. Плохой из меня оратор. Я им только указал в каком направлении ближайшие поселения, да еды дал, сколько могли унести. Плохо это всё. Одежду сменить отказались, хотели быстрее уйти. В итоге что с ними будет? Ну если даже их не убьют дикие животные, не поймают разбойники или другие голодающие, они не заблудятся и дойдут до города, то их всё равно схватят, допросят и отправят в рабство, потому как лысый в обносках это точно раб, таковы порядки. Правильно ли таким людям давать свободу? Они напуганы, они не знают что делать, даже если ты им дашь всё, то они нервничают, потому что не привыкли к такому… Как же это сложно.
Но ничего.
***
Дома. Я уже собрал маленький отряд с Фермером, Молли и Джимбадом. Мы отправляемся вместе с пленёнными рабовладельцами. Осталась только одна личность, с которой я должен решить что делать.
— Ты свободна. — Я открыл клетку, а она уставилась на меня. — Никаких преград. Вот смотри вода и еда на стуле. Можешь взять и уходить, если хочешь.
Как пружинка, которую перестали сжимать, она вылетела из клетки и побежала, но самое омерзительное вот что:
— Тебе не сойдёт с рук то, что ты сделал! Это война!
Она увидела тело во дворе. То разбойники увязались за нашим отрядом до самого дома, мы их во дворе и остановили. “Железо само себя не принесёт.” — скажет любой кузнец, но я то знаю одну хитрость. И вот она рыскает у одного тела в поисках оружия. Другое тело, я стою над ней, жду. Неужели она после всех душещипательных выходок со слезами решила воевать здесь и сейчас? У второго трупа ещё валялось его оружие. Она сняла ножны, вытерла оружие, воткнула в ножны. Спокойная, я даже засомневался, а не показушно ли она плакала? Я на неё с многозначительной улыбкой уставился, мол, вооружаешься, я гляжу, да-да, так и надо, до города далеко, кто там в пути попадётся. У третьего трупа, видать, что-то нашла и побежала во свояси. Скатертью дорога, может догонит тех рабынь, а нет, в другую сторону решила бежать. Откуда она
***
Когда мы подходили к городу противников рабства “Скачок” со связкой подарков, то за нами увязались трутнестражи в фиолетовой броне. Этих засранцев из южного Улья я знаю хорошо: дружить не пытаются, только об убийстве мечтают. Но именно сейчас один запел непонятную мне песню:
Красный, красный, красный!
Вскроем череп мы прекрасно!
Красный, красный, красный… боль?
И тут один, на вид особенный, похож на Фермера, не с плоской головой, как стражи, похоже, высшее звено роя — принц, закричал:
— Крас-ный Ко-роль!
Как только он прокряхтел это выделяя слога, как все трутни закричали ему.
— Красной боли Королю!
— Красной! Красной! Красной!
После того как мы их одолели, то я спрашивал у Фермера, понимает ли он о чём речь, но тот не в курсе. Хватает же в этих земля странностей, от которых больше вопросов. Но ещё больше вопросов у меня появилось, когда мы вошли в город. К нам подбежало трое, сразу всё внимание к Молли.
— Да здравствует Молли!
— Молли… Устроим налёт на какой-нибудь рабский лагерь? Руки чешутся рабовладельцам напинать…
— Долой Империю!
Мы оставили её с фанатами. «Гостей» мы посадили в клетке прямо в штабе, пускай пообщаются на досуге со всеми. Меня же интересовало лишь общение с Жестькулаком. Он стоял гордо, заломив руки на груди.
— Теперь, когда Глазница уничтожена, в серой пустыне, похоже, совсем спокойно. И путь для нападения нам теперь открыт. Отлично сработано, Молли.
Работаешь-работаешь, а вся репутация другому! Это же замечательно, а то если все обо мне будут болтать, то мне будет сложнее передвигаться в городах.
— Так, нас донимают бандиты и есть проблема голода, ничего страшного, ничего страшного, я уверен, что этот пузырь скоро лопнет…
— Мы как-раз в пути встретили караван Гильдии Торговцев и они были крайне против, но всё же отдали свои припасы! Я так рад вам их продать. — И заливаюсь смехом. — Шучу, ешьте на здоровье! И это вам. — Я передал маленький рюкзак, который был набит керамической посудой, так вежливо отданной рабовладельцами. — Надеюсь, вы найдёте этому правильное применение.
— Благодарю.
— Каменный лагерь, мы его тоже опустошили. — Влезла Молли.
— Всё… стало немного хаотичнее, когда рухнул Каменный лагерь, но это было ожидаемо… Прежде чем стать светлее, мир должен погрузиться во тьму.
Бывшей хозяйке рабов Рэн как-то удалось выбраться и она попыталась сбежать. Жестькулак догнал её, сломал левую ногу, потом правую. Она кричит и просить помощи. А он… проломил голову Рэн. Кровь тут же перекрасила её седые волосы в красный. Грандэ и Рубэн из клеток захлюпали носом, а я стоял ошарашенный, как и мои люди за спиной, все мы молчали. Жестькулак отошёл от трупа, а к телу подскочил кто-то из увязавшихся за Молли.