Календарь преступлений
Шрифт:
— Я уже все устроил. По счастливому совпадению Никки к вечеру так разнервничалась в этой первобытной обстановке, что не в состоянии спать одна в комнате. Так как она воспитана в строгости, ее компаньоном может быть только Инга — больше женщин на острове нет. Конечно, это грязный трюк по отношению к молодому супругу, — сухо промолвил Эллери, — но Тони может утешаться перспективой хорошего сна в комнате, соседней с моей.
Эрикссон с благодарностью стиснул его руку.
— Что же касается вечера, — продолжал Эллери, — то держитесь поближе ко мне. Я намерен искать сокровище как безумный.
— Ха! Застукал вас шепчущимися, — послышался голос. Это был молодой Хоббс-Уоткинс с бокалом в руке. — Выпытываете у Эрика насчет указателя, а, Квин?
— Мы как раз начали это обсуждать, — ответил Эллери. — Вижу, девушки уже удалились.
— Спасаются от комаров и москитов, — прогудел полковник, хлопая себя по спине. — Славные малышки, но чего требовать от женщин. А ты, Тони, не смейся над старым вдовцом! Луна светит вовсю, так что настало время для приключений, верно? Что касается указателя, мистер Квин…
— Да, мистер Эрикссон, вы не сказали мне ни слова о комнате капитана Кидда, — укоризненно промолвил Эллери. — Что за указатель он вроде бы там оставил?
— Типичная таинственная история, — усмехнулся исследователь. — Легенда гласит, что Кидд перед тем, как его повесили в Лондоне, отправил моему предку письмо с признанием, что он зарыл сокровище на острове Эрикссона в 1698 году и что для того, чтобы найти его, нужно посмотреть сквозь игольное ушко.
— Игольное ушко, — повторил Эллери. — Какой именно иголки?
— Вот в чем вопрос, как говорил Шекспир, — зловещим тоном произнес полковник Хоббс-Уоткинс. — Никто этого не знает — верно, Эрикссон?
— Боюсь, что да, полковник, и никогда не узнает, потому что все это чушь.
— Я с вами не согласен, Эрик, — почти энергично возразил Тони. — Разве здесь не могло быть иголки?
— Даже если она тут была, — отозвался Эрикссон, улыбаясь луне, — то за двести пятьдесят лет вокруг нее вырос достаточно большой стог сена.
— Одну минуту! — прервал Эллери. — Посмотреть сквозь игольное ушко в комнате в башне, мистер Эрикссон?
— Вроде бы да.
— Что находится в этой комнате?
— Ничего. Только четыре стены, пол и потолок. Уверяю вас, мистер Квин, мы уже искали везде — от скалы причудливой формы до раздвоенного дерева, видимых из окон под определенным углом, — но безуспешно.
Эллери посмотрел на башню и внезапно вскочил на ноги.
— Как я могу туда подняться?
— Вот это сыщик! — воскликнул полковник Хоббс-Уоткинс, тоже вскакивая со стула. — Мне самому не терпится попасть в эту чертову комнату!
— Но Эрик только всех расхолаживает, — пробормотал его сын.
Никки и Инга разговаривали у камина, в котором Долговязый Джон развел огонь. Инга подошла к мужу и что-то ему шепнула. Тони посмотрел на Никки и пожал плечами.
Исследователь поднимался впереди по винтовой лестнице, держа перед собой керосиновую лампу.
— В башне никогда не было электричества, — бросил он идущим следом, и его глубокий голос отозвался гулким эхом. — Лучше воспользуйтесь фонариками, иначе шею можете сломать на этих ступеньках.
Никки взвизгнула, наткнувшись на высохшее осиное гнездо. Ступеньки угрожающе прогибались при каждом шаге.
Подъем окончился на маленькой площадке у тяжелой двери из почерневшего дуба, отделанной железом. Эрикссон толкнул дверь своим могучим плечом, и она со скрипом поддалась.
— Вы двое лучше оставайтесь здесь, — обратился он к полковнику и его сыну. — Пол может не выдержать такой тяжести. Входите, мистер Квин.
Это оказалась тесная комнатушка с миниатюрными квадратными окнами. Грязный дощатый пол, волнистый как море; балки потолка всего в нескольких дюймах над головой; четыре стены, оклеенные обоями, — больше в помещении не было ничего, кроме пыли и паутины. Окна были закрыты.
— Откройте окна, Эллери, — сказала Никки, стоя в дверях. — Здесь просто нечем дышать.
— Вы не сможете их открыть, — возразила Инга. — Они намертво забиты вот уже шесть поколений.
Эллери оглядывался вокруг, стоя посреди комнаты.
— Вы не собираетесь ползать на четвереньках, мистер Квин? — окликнул с площадки полковник. — Как тот парень с Бейкер-стрит? [93]
— Я нахожу более интересными эти стены.
Но Никки увидела там лишь обои под мрамор — предельно безобразные, полинявшие и покрытые полосами грязи.
93
То есть Шерлок Холмс.
Эллери подошел к одной из стен и поднес лампу к обоям, начав с нижнего угла и обследуя их дюйм за дюймом от пола к потолку. В одном месте он задержался, что-то разглядывая, потом возобновил осмотр, не оборачиваясь и не произнося ни слова, пока не завершил обход комнаты.
— Знаете, мистер Эрикссон, что это за обои? — сказал он наконец.
— Черт возьми, сэр! — воскликнул полковник. — Вы ищете сокровище или занимаетесь обоями?
Эрикссон нахмурился:
— Я знаю только то, что они очень старые.
— Говоря точнее, семнадцатого столетия, — кивнул Эллери. — Это настоящая фибровая бумага, изготовленная знаменитым Данбаром из Олдерменбери. Возможно, они очень ценные.
— Вот вам и сокровище, — заныла Инга.
— Если так, — пожал плечами ее дядя, — то это первая ценная вещь, которую я обнаружил на острове.
— Может найтись и вторая, — заметил Эллери, — если мы посмотрим сквозь игольное ушко.
— Неужели вы на что-то наткнулись, мистер Квин? — спросил муж Инги, и в голосе его прозвучало что-то похожее на оживление.