Калейдоскоп судьбы
Шрифт:
– А...а как же пистол...лет Жеки?
– спросила она, заикаясь от волнения.
Владимир Иванович быстро взглянул в ее сторону.
– У Дарка волына оказалась побольше жекиной, - неприязненно посмотрела на нее старуха.
Свин дернул уголком рта, но ничего не сказал.
– А что было в той комнате за стеной?
– спросил Щеголь.
– Тысяча горящих свечей и большая черная кошка?
Старуха перевела на него тяжелый взгляд:
– А ты, как я посмотрю, юморист. Все тебе
Он смутился.
– И все-таки, чо в комнате было?
– спросил Владимир Иванович.
– Да ничего в ней не было... кроме зеркала, - она поежилась, будто от холода.
– Висело на стене в совершенно пустой комнате.
– Большое?
Старуха засунула трясущуюся руку в карман шубы и вытащила разбитое зеркало на ручке. Оно было сделано из какого-то металла и украшено красивой резьбой. Осколки стекла, не прозрачные, а какие-то сероватые, точно присыпанные порошком, торчали из овальной рамки. А еще рамка и ручка были украшены крупными камнями: зелеными, темно-красными, фиолетовыми. Катька в камнях не разбиралась, но по тому, как вытянулось лицо Владимира Ивановича, поняла, что они драгоценные.
– Зеркало сразу было разбито?
– спросил Щеголь.
– Нет, - ответила старуха, - это я его разбила. За то, что оно со мной сделало.
Она обвела всех троих темно-карими, поразительно ясными для старухи глазами, и если у Катьки до сих пор были сомнения - Черника это или нет - то теперь они исчезли. Это был ее взгляд: дерзкий, со знакомыми искрами злобы. Кто-то в кабаке однажды сказал, что Черника уже родилась злой и, наверное, это было правдой.
– Простите, - смущенно произнес Щеголь.
– Вы имеете в виду... старость?
– Да!
– хрипло выкрикнула она.
– Я посмотрелась в него и... тут же морда сморщилась, как...
Она хотела сказать что-то еще, но вдруг, как-то разом сломавшись, зарыдала.
– Ну ладно... будет тебе... будет, - пробормотал Владимир Иванович и, присев рядом с ней на корточки, тронул за плечо с такой осторожностью, словно боялся заразиться старостью.
– Что мне делать, Володя?!
– взвизгнула она и, вцепившись в его руку, горячо заговорила: - пожалуйста, помоги мне! Ты ведь всегда помогал. Должен же быть какой-то способ избавиться от этого! Я все... все отдам, душу заложу кому угодно, только пусть спасут!
Владимир Иванович брезгливо оттолкнул ее от себя, и Черника упала на пол.
– Нет!
– закричала она и обхватила руками его ногу.
– Не оставляй меня! Забери себе все камни с зеркала... только найди того, кто спасет меня. Я не хочу подыхать! Слышишь - не хочу!
Владимир Иванович с суеверным страхом вновь оттолкнул ее.
– Знаешь что, - глухо сказал он, - вали-ка ты отсюда вместе со своими камнями.
Она совсем по-старчески затрясла головой и вдруг метнулась к Катьке. Схватив ту за руку жесткими, горячими пальцами, зашептала, словно безумная:
– Катюша, помоги! Ты ведь из деревни, у вас там поди есть знахарки... Пусть снимут с меня эту хрень!
Катька смотрела на Чернику - еще недавно такую звездную и спесивую, а сейчас валяющуюся у нее в ногах - и ничего не чувствовала. Совсем ничего.
– Катенька, миленькая, помоги мне!
– надрывалась Черника.
– А я скажу тебе, где Жека.
Катьку словно огнем обожгло.
– Жека? Ты же сказала...
– Обманула, - рот Черники жалко искривился.
– Живой он. Что с ним случится?
Катька вглядывалась в ее лицо, пытаясь понять - врет или нет. Хотелось верить, что нет. Господи, как же хотелось верить!
– А ну-ка заткнитесь обе!
– заорал вдруг Щеголь.
Все удивленно обернулись. Он стоял посреди площадки, показывая пальцем на стену справа.
– Вы это видите или у меня глюки?
– спросил он осипшим голосом.
Катька изумленно моргнула: стены раздвигались в стороны. Казалось, дом хочет чихнуть, и его распирало, распирало... Катьке даже показалось, что она слышит, как он набирает в могучую грудь воздух и вот сейчас... сейчас...
– Что за...
– пробормотал Владимир Иванович, а Черника вдруг завопила:
– А-а-а! Это все оно! Зеркало проклятое!
Щеголь с Владимиром Ивановичем, не сговариваясь, бросились к двери. Владимир Иванович успел первым и ударом в живот отправил Щеголя на пол, а сам схватился за ручку. Повернул, дернул дверь на себя, но она не поддалась. Он дернул сильнее - тоже самое. Мужчина уперся ногой в стену и стал изо всех сил тянуть ручку на себя. Безрезультатно. Дверь стояла как влитая, будто стала частью стены.
А дом тем временем все набирал в грудь воздух. Зачарованная зрелищем, Катька молча смотрела на то, как рушится лишившаяся боковых опор лестница. Вот цапнули воздух похожие на зубы гигантской рыбы перила, и лестница с грохотом обвалилась вниз.
– Выпустите! Помогите!
– заголосила Черника
Она подползла к двери и, сидя у ног Владимира Ивановича стала колотить по ней иссохшими старческими кулачками.
– Люди! Кто-нибудь!
– это уже кричал Владимир Иванович.
Надсадно кашлял еще не пришедший в себя после удара Щеголь.
Катька подошла к краю пропасти - туда, где раньше была лестница - взглянула вниз и отшатнулась. Из глубины на нее смотрело женское лицо: красивое, азиатское, с высокими скулами и раскосыми глазами. Заорав, Катька, отшатнулась...
Дом взорвался.