Калейдоскоп
Шрифт:
Сэм рассмеялся — он не мог с этим не согласиться.
— ..И он должен сказать своей мамаша… merde!
Сэм расхохотался. Они с Соланж прекрасно понимали друг друга в любой ситуации, в какую бы ни попадали, по большинству вопросов их точки зрения совпадали. У Соланж было золотое сердце, она, искренне преданная Сэму, в то же время очень хорошо относилась к Артуру, что для Сэма много значило.
Артур был свидетелем на их бракосочетании, состоявшемся в городской ратуше через три дня после прибытия Соланж, и занялся оформлением се документов. Она звала его своим grand fierc, старшим братом, и проникновенно глядела на него своими огромными зелеными глазами. Артур
В конце концов Марджори добилась своего, и весной 1946 года в Филадельфии, откуда она была родом, состоялась «скромная» свадьба. По мнению Сэма, которого он, правда, не высказывал другу, Артур променял одну женщину со сложным характером на другую — с не менее сложным.
Мать Артура плохо себя чувствовала и по совету доктора не поехала в Филадельфию на бракосочетание сына. Соланж и Сэм тоже не поехали, будто бы из-за того, что это всего лишь маленькое семейное торжество в узком кругу, на которое Марджори пригласила только своих ближайших друзей. Потом, это слишком далеко… слишком сложно… им наверняка не понравится… Но все это были отговорки, потому что Соланж видела объявление в газетах, где речь шла о пышном венчании в епископальной церкви Святого Петра в Филадельфии с участием пятисот гостей и о роскошном приеме в Филадельфийском клубе. Артур тоже заметил это объявление и молился, чтобы Уокеры не обратили на него внимания, потому что он испытывал чувство вины перед своими друзьями.
— Это нехорошо с его стороны, Сэм. Соланж было обидно за мужа, но Сэм, похоже, отнесся к такому поступку на удивление снисходительно.
— Это вина Марджори, а не его.
— Quand meme…
И все-таки… это только подтверждало слова Соланж. У Артура не было характера, и Сэм подозревал, что Марджори может серьезно осложнить их дружбу.
Так все н получилось.
Они с Артуром иногда днем встречались и где-нибудь перекусывали вместе, порой в обществе Соланж, но Марджори никогда с ними не обедала. Теперь, чувствуя, что обручальное кольцо плотно сидит у нее на пальце, она объявила, что собирается изучать право и не намерена в ближайшее время заводить детей, Артур опешил от такого заявления супруги. Он надеялся завести детей как можно скорее, и Марджори до самой свадьбы полностью с ним в этом соглашалась.
Однако у Сэма и Соланж было достаточно своих забот.
Соланж буквально жила делами мужа и постоянно уговаривала его серьезнее относиться к актерской карьере. К осени 1947 года она знала уже все спектакли на Бродвее, прокрадывалась на репетиции и читала все статьи и заметки о театре, которые ей только попадались. Сэм тем временем ежедневно посещал занятия в театральном училище и ходил на все прослушивания, о которые только ему становилось известно. Их совместные усилия принесли плоды раньше, чем они ожидали.
Великий перелом наступил для Сэма сразу после Рождества. Он получил ведущую роль в спектакле одного из театров и имел очень хорошие рецензии и отзывы критиков. Спектакль через четыре с половиной месяца сняли, но опыт работы в нем был бесценным.
Летом Сэм играл в театре города Стокбридж, штат Массачусетс, и, будучи там, решил навестить сестру. Ему стало стыдно, что за целых три года, прошедших с окончания войны, он ни разу не попытался найти ее. Соланж даже упрекала его за отсутствие родственных чувств, пока сама не познакомилась с Эйлен и Джеком Джоунс и не поняла, почему муж игнорирует свою сестру.
Сэм разыскал ее благодаря старым соседям. Эйлен жила на грязной улице в беднейшем пригороде Бостона и была замужем за бывшим моряком, который для начала угостил шурина
Окончание визита и Соланж, и Сэм восприняли с облегчением. Когда они вышли от Джоунсов, Сэм глубоко вздохнул и посмотрел на жену с улыбкой, в которой сквозили грусть и разочарование.
— Ну вот, дорогая, теперь ты видела, что представляет собой моя сестра.
— Я не понимаю… как такое могло с ней случиться? — изумилась Соланж, которая с возрастом только хорошела и одевалась очень красиво, несмотря на их стесненность в средствах. Ее саму можно было принять за актрису или за преуспевающую манекенщицу.
— Она всегда была такая, — объяснил Сэм. — Мы никогда не ладили. — И со вздохом добавил:
— Честно говоря, я никогда ее не любил.
— Как это плохо!
Бостон они покидали с чувством облегчения, зная, что отсутствие общения с Эйлен — это не такая уж большая потеря.
Зато о том, что контакты с Артуром стали гораздо реже, оба, безусловно, жалели. Один раз за лето он приехал посмотреть спектакль, и игра Сэма его очень впечатлила. Он, конечно, извинялся за Марджори, которая якобы очень плохо себя чувствовала и поэтому не смогла приехать, но на самом деле она отправилась к родителям в их загородный дом под Филадельфией. С осени Марджори приступала к занятиям на юридическом факультете Колумбийского университета и хотела отдохнуть перед началом учебного года. Конечно же, Соланж и Сэм не стали ни о чем расспрашивать.
Однако в сентябре Артур и Марджори отошли на второй план. Сэм получил свою первую значительную роль. Соланж на радостях купила бутылку шампанского, которую они и выпили вдвоем, преисполненные надежд на будущее.
Это была главная роль в пьесе «Дикость», обещавшей стать гвоздем сезона на Бродвее. Роль была как будто специально написана для Сэма — и режиссер не сомневался в его успехе. Артур проследил за оформлением контрактов, Сэм предупредил в ресторане, что с осени уже не будет у них работать, и с энтузиазмом приступил к репетициям. Спектакль имел богатых спонсоров и ставился одним из лучших режиссеров Бродвея. Карьера Сэма Уокера имела блестящее начало: в ту зиму ему предстояло играть вместе с такими знаменитостями, как Рекс Харрисон, Генри Фонда, Дэвид Уэйн и Энн Джексон. Это был год, который мог стать решающим в его жизни.
Чтобы отметить такое событие, Артур пригласил Сэма и Соланж на ленч в ресторан «21». Он объяснил, что у Марджори много занятий в университете, поэтому она не могла присутствовать. Соланж поделилась с Артуром новостью, с которой ночью уже познакомила мужа и от которой тот пришел в совершенный восторг. Свершилось долгожданное событие — Соланж ждала ребенка. Он должен был родиться в апреле, а к тому времени Сэм успеет утвердить себя в спектакле.
Все складывалось просто великолепно. Артур за ленчем задумчиво смотрел на своих друзей. Ему было только тридцать два года, но он выглядел гораздо старше своих лет. Он тоже хотел иметь детей, но ко времени окончания юридического факультета Марджори должно будет исполниться тридцать три года, потом она захочет делать карьеру… Артур понимал, что реально ему своих детей не видать, поэтому будущий ребенок Соланж и Сэма казался еще более важным.