Калгари 88. Том 2
Шрифт:
Зрители, когда музыка стихла, не стали молчать, приходя в себя, как это было после проката Соколовской. Они сразу же одарили спортсменку бурными овациями. Встали все.
Арина, чувствуя, что силы резко покинули её, сначала не смогла подняться — ноги не слушались. Опять не хватало кислорода в крови. Но, приложив большое усилие, всё же встала и поклонилась несколько раз, чем вызвала ещё более громкие крики. Подняв руки в приветствии, медленно покатила к калитке, согнувшись и опёршись руками о колени — перетруженные спинные мышцы не держали тело в вертикальном положении. У калитки её встретил Левковцев, обнял, похлопал по спине.
— Молодец! Ты… У меня нет слов, Люся… Пошли, пошли!
Видя, что воспитанница не может надеть чехлы на лезвия, Левковцев встал на колени и надел их, пока Арина
Понемногу шум стих, и потянулось томительное ожидание оценок от судей. Алла Ивановна Писеева, как и её коллеги, находилась в крайне затруднительном положении. Марина Соколовская откаталась мастерски. Технично, эмоционально, сумела всколыхнуть эмоции фронтовиков и партийного руководства. Однако Хмельницкая вызвала глубокие чувства совсем другого рода. Страсть, любовь с примесью трагедии, сильные эмоции. Они находились на грани дозволенного, но… Ни любовь, ни чувства в СССР не запрещены, и люди отреагировали на них соответствующе. Да что там говорить… «Кумпарсита», 1976 год, Пахомова и Горшков. Это уже считалось классикой. Надо признать — Хмельницкая переключила внимание с Соколовской на себя. И она прыгнула два тройных флипа! Один в каскаде с ойлером и сальховым. Так не прыгал никто в мире! А вчера тройной лутц! Девчонка по техническому мастерству выше всех фигуристок СССР, тут надо признать безоговорочно. А то и… выше всех в мире!
Марина сейчас отстаёт от Хмельницкой всего на десятую часть балла. Но… Преимущество Хмельницкой держится лишь на более высокой скорости исполнения обязательных фигур. Ох… Как же Алла Ивановна корила себя за то, что поддалась эмоциям и поставила Хмельницкую выше заблаговременно. Придержи она за фигуры оценку в районе пять и восемь или хотя бы пять и девять, сейчас бы не возникло никаких вопросов, чтобы опустить Хмельницкую под Соколовскую, даже выставив Люде максимальные баллы. Сколько раз говорили друзья по судейской коллегии, что не бросайся оценками с начала соревнований — потом будешь их обратно забирать, а люди могут и не понять… Впрочем, Валентин Игоревич Шеховцов дал прямое указание, чтоб Хмельницкая проиграла. Сделать так, чтоб Ельцин не выказал недовольства идеологической составляющей программ победительницы. Но… Он сейчас очень доволен — вон как радостно хлопал в ладоши и что-то кричал.
Выбор был тяжёлым и в присутствии партийного руководства вполне мог привести к испорченной карьере, поэтому Алла Ивановна решила выбрать «тормоза». Так на судейском жаргоне назывался судья, который ставил беспричинно низкие оценки за артистизм, оттягивая фигуриста вниз по турнирной таблице. Если в случае технической части быть «тормозом» было опасно, так как технический контент видели все, то в случае с артистизмом дело обстояло по-другому. «Я так вижу. Этот фигурист не артистичен. Потому что я так решил. Он мне не нравится» — самые частые оправдания судей, выносивших низкие оценки за чистые прокаты. Самой Алле Ивановне идти на поступок, грозящий карьере, не хотелось, поэтому она обратилась к самому скромному судье, Сергею Николаевичу Позднякову, представителю свердловского комитета физкультуры и спорта. Мужчине 58 лет, до пенсии всего ничего, бояться немилости руководства нечего.
— Сергей Николаич! — осторожно шепнула Алла Ивановна, повернувшись к пожилому мужчине в очках, сидевшему рядом. — Надо бы притормозить!
— Насколько? — чуть слышно спросил Поздняков.
Алла Ивановна не поднимая руки со стола, показала семь пальцев, что значило поставить оценку пять и семь. Если хотя бы одна оценка будет пять и семь, то поставь остальными все шестёрки, средняя всё равно будет пять и семь.
… Марина Соколовская не устала нисколько — сил хватило бы ещё на одну программу. Ушла с катка спокойно. Но сделав пару шагов от двери, вдруг остановилась. Ей стало любопытно, как катается Хмельницкая. Поборовшись с собой считанные секунды, Марина открыла дверь и осторожно притаилась в дверном проёме, там же, где стояла до этого Арина, наблюдая прокат соперницы. Вышла как раз когда Арина начала прокат, и увидела, как она прыгнула тройной флип! Соколовская первый
Хмельницкая прыгнула неведомый сложный каскад с тройным флипом через ойлер! И самое досадное, что она нисколько не боролась за прыжки и прочие элементы. Делала их легко, словно исполняла на таком высоком уровне несколько лет. В Люське поразительным образом сплелись высочайшая техника, артистизм и балетная грация! Это было невиданно и неслыханно! Непонятно, где и когда она научилась так кататься! Марина относилась к фигурному катанию не так, как большинство одногруппниц, а намного более серьёзно. Благодаря видеомагнитофону она смотрела известные прокаты лучших фигуристов, которые достал отец непонятно где. Марина могла бы поклясться чем угодно, что такого катания на планете Земля ещё не было!
Когда Люська докаталась до конца программы, Марина с удивлением посмотрела на соперницу — такое ощущение, что силы вмиг оставили её. Хмельницкая не могла даже подняться на ноги из финальной позы и надеть чехлы. Неужели она не чувствует возможности своего тела? Всегда можно, почувствовав, что силы израсходованы, упростить прокат до минимума. Пусть слить, пусть запороть. Но лучше получить меньше баллов и занять место ниже в турнирной таблице, чем месяцами лечить повреждённые мышцы, суставы и сухожилия.
Марина поняла, что Хмельницкая откаталась лучше, чем она. Тройные флипы и хореография более высокого уровня сами говорили за это — спорить даже было не о чем, и она мигом свыклась с тем, что займёт второе место. Но это нисколько не расстраивало её. Сейчас появилась глобальная цель — разучить тройной прыжок и на равных дать бой Хмельницкой. Причём думала об этом совершенно спокойно. Однако информатор поставил крест на её глобальной цели. Она выиграла и без тройного.
— Людмила Хмельницкая. Оценки за техническую часть — шесть ноль, шесть ноль, шесть ноль, шесть ноль, шесть ноль. Оценки за артистизм — шесть ноль, пять и девять, пять и восемь, пять и девять, пять и семь. Общая оценка — пять и семь. А теперь подведём общий итог соревнований. Первое место заняла Марина Соколовская. Сумма — пять и девять. Второе место — Людмила Хмельницкая. Сумма — пять и восемь. Третье место — Зоя Муравьёва. Сумма — пять и один. На этом, дорогие товарищи, соревнования в старшем возрасте у девушек объявляются завершёнными. Через несколько минут состоится награждение победителей.
Короткое время стояла тишина, и среди неё послышался громкий недовольный голос Ельцина.
— Эта шта за цирк, понимаш? Вы нас тут што, совсем за дураков держите???
— Не может быть! Это неправильно! — раздался чей-то тонкий высокий голос.
Это была Марина Соколовская! Она всё-таки подала голос…
Глава 22
Ельцин в гневе
Ельцин был сильно разгневан и с яростью смотрел на судей, растерянно озирающихся назад, и не знавших что сказать. Зрители тоже были недовольны, слышался ропот возмущения, но не сильный. Люди предоставили слово серетарю ЦК КПСС.
— Вы што человека понимашь, так не уважаете??? — всё более распалялся разгневанный Ельцин, да ещё и подогретый допингом в виде напитка коричневого цвета. — Посмотрите — она же дитё ещё совсем. Да вы што тут? С ума посходили??? Она такой прекрасный номер показала, и в прыжковой части хорошо выступила!
— Борис Николаич, это же спорт, тут не может быть двух победителей одновременно! — осторожно заметил Каганцев. — Всегда будет победитель и уступивший ему. Вы же сами спортсмен.
— Знашь ли, дорогой друг, это в волейболе может не быть двух победителей! Там счёт на табло всё решат! — с неудовольствием сказал Ельцин. — А в этих потанцульках хоть десять победителей может быть! Кто тут решат, кто лучше, а кто хуже??? Народ решат! Народу понравилось, понимашь! Вон, глянь на людей, как они возмущаются! Мы все ради людей должны работать, для их блага, а не для каких-то там цифирек! В общем, посмотрел я, какой бардак у вас тут творится, буду с председателем Госкомспорта в Совмине разговаривать. Это никуда не годится, понимашь, таки таланты в землю закапывать.