Калгари 88. Том 2
Шрифт:
Стоя на верхней ступеньке пьедестала, получая от президента федерации фигурного катания России золотую медаль, красивый букет тюльпанов и часы от Картье с бриллиантами в фирменном пакетике, Арина радостно смотрела на соперниц. Однако они были невеселы, хотя старались изо всех сил… Далиева, стоявшая на второй ступеньке пьедестала, пыталась изобразить улыбку, но не слишком получалось — она понимала всё. Её слили. Несмотря на прошлые заслуги и чистейшие прокаты на чемпионате России. Федерация посчитала, что Стольникова перспективней. И с этим ничего нельзя было поделать…
На третьей ступеньке пьедестала улыбалась Зенитова. Бронза! Компонентами всё-таки судьи не обидели падающую звезду, придержав Смелову, которая выиграла у Зенитовой технику, но… Все прыжки Смеловой оценили в GOE по нулям или максимум на плюс один, а в компонентах ограничились неприличными 6,5–7 баллами. Зенитовой дали последний аванс от федерации и намёк на то, что очередь к пьедесталу только растёт.
… Войдя в раздевалку, Арина сняла золотую медаль и, дотронувшись до плеча Соколовской, протянула ей с неловким выражением лица. Девчонки, сидевшие там и собравшиеся поздравить медалисток, увидев вошедших, замерли, чувствуя что-то идущее не по плану.
— Зачем ты отдала мне её? — недоумённо спросила Арина. — Возьми. Она твоя. У меня есть серебро.
— Подарки назад не забирают, — усмехнулась Соколовская, блеснув чистыми голубыми глазами. — Я тебе её подарила. У меня две таких. Оставь себе.
— Но я так не могу… — промямлила Арина. — Это неправильно!
— Но мы же обе знаем, что выиграла ты! — пожала плечами Соколовская и стала стягивать свой военный костюм. — Мне не нужна не моя победа.
Потом помедлила и добавила:
— Я разучу тройные прыжки. И выиграю у тебя честно.
Арина промолчала и стала переодеваться. И думала, почему не отдала золото России Далиевой…
Глава 24
Пионерский банкет
Марина быстро переоделась и вышла из раздевалки, по прежнему не разговаривая ни с кем — вся в себе. На лавке у двери сидел Соколовский с озадаченным выражением лица. Увидев дочь, улыбнулся, но улыбка получилась натянутой.
— Мариша! Поздравляю тебя с очередным чемпионством! Ты была великолепна!
— Спасибо, — сдержанно поблагодарила Соколовская и остановилась, внимательно глядя на отца, как будто собираясь о чём-то спросить, но потом махнула рукой и пошла к выходу с катка.
— Марина! Что за упадническое настроение опять? — допытывался Соколовский, пока шли к «Волге», продираясь через группу поддержки Хмельницкой, оккупировавшую служебный вход на каток. — Радоваться надо. Сейчас тортик купим! Отметим в семейном кругу, так сказать, твою золотую медаль…
— Мне нельзя есть торты! — как отрезала Соколовская, садясь на заднее сиденье и бросая рюкзак рядом с собой. — И медаль я отдала. Она не моя. Мне не нужны такие медали. Спасибо, папа…
И заплакала. Горько и беспросветно…
… У двери кабинета директора ДЮСШОР товарища Каганцева столпились журналисты, дети и просто любопытствующие в надежде узнать, будет ли интервью с победительницей и призёрками первенства. У людей ещё не остыли чувства, вызванные двумя великолепными прокатами Хмельницкой и Соколовской. Зрители хотели продолжения праздника. Хотели снова видеть героев этого дня, сказать им слова поддержки и восхищения.
— Товарищи! Интервью с фигуристками сегодня не будет! — Каганцев, спровадив Ельцина, теперь выпроваживал журналистов. — Так получилось. Вы сделали фотографии, остальное всё уже сказано и рассказано. Если хотите, останьтесь и посмотрите произвольную программу у мастеров-мужчин. После завершения парни ответят на все интересующие вас вопросы. Или давайте сделаем так! Раз сегодняшнее событие получило такой большой общественный резонанс, я завтра обещаю в 14 часов дня общественную встречу с призёрами и победительницей первенства. В спокойной обстановке, так сказать, без эмоций. Пожалейте уже девушек — они сегодня выложились на сто процентов. А уже завтра выходят на тренировки в обычном режиме.
Не мог же Каганцев сказать, что пресс-конференции не было по его вине — пока уговаривал партийное руководство и разруливал конфликт, девчонки разбежались кто куда. Ищи свищи их сейчас… Однако директор сумел перетянуть внимание публики к следующим прокатам. К мужчинам тоже интерес у публики был, зал наполнился почти до отказа. Пока шла заливка льда, пришли группы поддержки из вузов и техникумов, и Левковцев, Каганцев и Писеева втянулись в рутинную работу, какой она и должна быть.
… А торт в этот день всё-таки ели. В группе поддержки Арины. Расходиться никому не хотелось — душа требовала продолжения праздника. Но сначала Антонина Никифоровна предложила ехать всем по домам.
— Пора наверное, расходиться, что торчать-то на морозе, увидитесь завтра, — рассудительно сказала она.
— Так нам всем в один район! — рассмеялся директор школы. — Пойдёмте. Сейчас весь автобус забьём.
В этот день повезло — подошёл «Икарус»-длинномер, и совсем пустой. Антонина Никифоровна села с директором и физруком. О чём-то оживлённо разговаривала с ними, временами кивая головой на Арину, которая догадывалась, что речь идёт о ней.
— Не знаю, что с ней случилось, — рассказывала Антонина Никифоровна. — Приехала к ним в отпуск, смотрю — Люся как будто другой человек. Раньше с улицы не затащишь домой. Сейчас с книгами сидит всё время. Чертит что-то, высчитывает, читает. Вся в занятиях, делах. Дарье помогает по дому. Сердце радуется у меня. Хоть и ругаю её иногда, жизни учу, но всё-таки вижу, по правильному пути пошла девчонка. Повзрослела. Дурь понемногу уходить начала. Да и то… Пора уже. Я в её возрасте в ОСОАВИАХИМ ходила уже, с парашютом прыгала и из винтовки стреляла.
— Мы тоже заметили перемену жизненных ориентиров Людмилы, — согласился директор. — Не сказать, что Люда раньше с прохладцей относилась к своей жизни… Нет… Она была обычным подростком. Где поленится, где схитрит, где отлынит втихую. Собственно говоря, почему я и постоянно отклонял рекомендации по принятию её в комсомол. Назначил для начала старостой класса, чтобы к ответственности приучить. Всё ждал, что наконец-то поумнеет. Потенциал я в ней сразу видел. И хороший потенциал. Как видите, дождался. И убедился, что не ошибся в ней. Сейчас все дороги будут перед Людой открыты. Я первый напишу ей рекомендацию в молодёжную ленинскую организацию.
— Ну вы уж совсем захваливаете! — рассмеялась Антонина Никифоровна. — Наоборот, спрашивайте построже! Чем больше спрос — тем больше ответ!
— От физкультуры, я считаю, Люду можно освободить, — осторожно сказал физрук. — Как вы думаете, Валентин Петрович?
— Вы так считаете? — нахмурился директор. — Обоснуйте, если вам не трудно.
— Да. Я так считаю, и обосновать могу как специалист и спортсмен, — твёрдо ответил физрук. — На улице теплеет. Сейчас у нас в школе начнётся лыжная физкультура, парные уроки. Но дело естественно, не в этом. Мы будем бегать по трассе вокруг школы, сдавать нормативы. На это у детей будут уходить определённые силы. У Люды же особый тренировочный график нагрузок, где они все рассчитаны до мелочей, и я думаю, дополнительная нагрузка может навредить ей. Намного полезнее, если девочка будет заниматься это время у себя на катке, своим видом спорта. Оценки… Я думаю уже сейчас можно пятёрки за четверти и за год ставить. Более спортивного человека в нашей школе просто нет.