Калгари 88. Том 3
Шрифт:
— У них по одному тройному прыжку, — задумалась Соколовская. — По крайней мере, было. Они тулупы прыгали. Сейчас не знаю.
Соколовская притихла, словно бы оценивая свои шансы. Через некоторое время тряхнула белокурой головой.
— А… Пофиг. Гадай-не гадай, что будет, то и будет… Побежали ко мне! Я тебе марки покажу!
…Татьяна Малинина, Евгения Протасова и Александра Бойкова, о которых шла речь в Екатинской ДЮСШОР, были собой очень и очень недовольны. И громко рассмеялись бы, услышав, какие опасения высказывают екатинские фигуристки. В этом сезоне хоть ты тресни, но то, что хотел от первоуральских спортсменок их тренер, никак не получалось.
Таня, взявшаяся напрыгивать тройной риттбергер, окончательно развалила всю программу, накатанную в предыдущие месяцы до идеала, до миллиметра и миллисекунды. Заходы на сложный рёберный прыжок постоянно получались сбитыми. Всегда в последний момент перед заходом её психику по привычке переклинивало, и она делала заход как на двойной прыжок, на малой скорости. Естественно, недокручивала и падала. А если не падала, то касалась льда руками. Одиночный тройной риттбергер вроде бы получался, и даже несколько раз подряд, но в программу никак вставляться не хотел.
— Так… Это дело техники, нужно время. И нужно успокоить нервы, и тебе и мне, — под конец заявил раздосадованный Ксенофонтов. — Давай попробуем завтра изменить этот кусок программы. Выкинем из него связки перед прыжком. На сегодня уже хватит. Иди отдыхай, Танюш. Загнал я тебя. Завтра продолжим. Не забудь справку взять у директора об освобождении от школы. С завтрашнего дня начинаем более усиленные тренировки. Так… Ну а вы, красавицы мои… Готовы к мучениям?
Сказал вроде бы в шутку, но понимал, что для юных фигуристок это и в самом деле было мучение — менять отлаженные программы в самый последний момент. У обеих фигуристок был тройной тулуп. Это означало три тройных прыжка за две программы. С таким прыжковым набором они проигрывали екатинкам, поэтому взялся тренировать ещё тройной сальхов, чтоб подтянуть их хотя бы до уровня Соколовской. Но прыжок за пару дней не слепишь. По идее, лучшим выходом было бы оставить всё как есть, сосредоточиться на Малининой. Но и у Тани не всё шло так, как хотелось бы.
Последние пару дней переключался с одной фигуристки на другую, однако в очередной раз убеждался в правдивости народной пословицы о двух зайцах. Уже решил про себя — если сейчас прогресс никакой не наметится, бросить эту затею и смириться, что две его ученицы останутся без медалей и сбавят в результатах этого сезона. А это жгло самолюбие Ксенофонтова так, что хуже некуда. Ведь признать этот факт и то, что его зафиксируют судьи, значит расписаться и в собственной тренерской несостоятельности. О том, что сезон провёл напрасно и в мастерстве только сбавил наравне с воспитанницами…
— Протасова! Заходишь на двойной сальхов. Бойкова следом! Исполняете по два раза. Потом пробуем на удочке тройной! — крикнул Ксенофонтов, наконец-то отбросив все сомнения. — Надо заниматься!
Всегда улыбчивая, брюнетистая Саша Бойкова, несмотря на четырнадцать лет, имела развитое, почти оформившееся женское телосложение. Такое, которое фигурнокатательные специалисты называют «спортивным» или даже «атлетическим». Имела небольшой рост, прокачанные крутые бёдра, достаточно плотный таз, развитую плечевую систему мышц. Никакой худощавости, тонкости и звонкости! Выглядела она как спортивная гимнастка. Или как… Мидори Ито. Рост 158 сантиметров никак не мешал, а только должен способствовать фигурному катанию. Казалось бы, всё есть для побед. Не было лишь одного — хорошей координации. Тройной тулуп с горем пополам выучили. Но получался хорошо и надёжно. Несомненно, со временем получится и сальхов, но где его взять-то, это время?
14 летняя Женя Протасова, наоборот, была из этих самых тонких, звонких и длинноногих. Артистичная, мечтательная, худенькая длинноволосая и длинноногая блондинка небольшого роста, казалось, создана для многооборотных прыжков. Прыгала прекрасно тройной тулуп, да и в целом стабильно катала обе программы. Однако на более сложный прыжковый набор её не хватало. По физическим кондициям. Да что уж там… Налицо его тренерская недоработка… Если бы Бойкову гонял неделю-две на одни прыжки, а Протасову посадил в начале сезона на тренажёры, сейчас, возможно, и был бы толк, а так…
… Арина шла к Соколовской в гости и гадала, как всё будет — ведь Марина говорила, что родители против их дружбы. Но, на удивление, Владимир Степанович и Елизавета Константиновна встретили Арину вполне дружелюбно. Пригласили за стол, накормили, напоили и чуть ли не спать уложили. Торжествующая Соколовская, сидевшая за столом напротив, постоянно заговорщицки подмигивала Арине и пихала её ногой, показывая, как изменилось поведение отца. После перекуса она потащила Арину к себе в комнату.
— Пошли! Я тебе свой альбом с марками покажу! Они редкие!
— А… Эмм… Что такое марки? — Арина решительно не могла понять и даже вспомнить, что это за неведомая хрень. Альбом… Можно было сообразить, что это некое место для хранения содержимого. Как, например, музыкальный альбом, где содержатся песни исполнителя. Или альбом с фотографиями на телефоне или в соцсети. Но марки… Это что ещё за неведомая зверушка???
— Да ты смеёшься! — улыбнулась Соколовская и достала из ящика письменного стола небольшой кожаный альбом, похожий на тот, в которых мама и папа хранили свои старые фотографии, ещё школьные. И тут вдруг мысли Арины приняли совсем другой оборот. Интересно… А в том альбоме была Люська? Общие школьные фотографии там явно были. Но кто конкретно там сфотографирован, она не помнила — последний раз она смотрела альбом, когда ей было лет восемь…
Глава 22
Марки и группы поддержки
К сожалению, Арина и в самом деле не знала, что такое марки… И Соколовская это заметила.
— Да ты издеваешься, Люся! — ухмыльнулась Соколовская. — Марки — это цветные бумажки, которые клеют на письма! Я правда, не знаю, для чего они, но без них письмо не отправить!
Честно говоря, Арина вообще не понимала, зачем и куда клеить эти бумажки? На какие письма? На сообщения в мессенджерах или соцсетях?
И тут Арина, кажется, вспомнила. Фанаты присылали пачки бумажных конвертов из разных стран, с трогательными признаниями в любви, нарисованными картинками, открытками и на многих из них были разноцветные квадратики с названиями стран, откуда они прибыли. Но как это всё устроено и для чего эти бумажки, она сообразить не могла тогда, не смогла и сейчас. Даже Соколовская этого не знала! Ладно, хоть что такое эти марки, разобралась…
Соколовская толкнула Арину на кровать и сама забралась туда, уютно расположившись и поджав ноги.
— Смотри! Мне отец привозил марки из разных стран! — Соколовская открыла кожаную обложку альбома и стала показывать. — А некоторые марки клеили на его чемодан, и я потом их отдирала. Смотри! Египет! Куба Гариос! Монгол шуудан! Эфиопия! Ангола! Доминиканская республика! Болгария! Сальвадор!А знаешь что??? Только обещай хранить тайну!
Соколовская смешно округлила глаза и заговорщицки снизила голос, пригнувшись к уху Арины.