Калгари 88

Arladaar

— Ничего, дочка, подождём следующий, и тогда уедем, — приободрила дочь Дарья Леонидовна.

— Так он тоже может быть точно таким же перегруженным, — резонно заметила Арина, переминаясь с ноги на ногу. Ей уже наскучило это пустое и тупое стояние на месте, так же, как до этого наскучивало бездумное сидение на кровати с взглядом, нацеленным в потолок. Это пустое сливание времени в унитаз претило её деятельной, привыкшей к активному образу жизни натуре.

Однако автобус действительно, подошёл относительно быстро. И народу там оказалось совсем немного, даже были свободные места. Мама села на переднее сиденье, и протянула Арине деньги мелочью.

— Заплати пожалуйста, за проезд, деточка.

Арина взяла деньги и растерянно оглянулась. Куда совать деньги-то? Пока искала взглядом, автобус тронулся, и Арина чуть не свалилась на пол, в последний момент ухватившись за поручень. Хорошо, что рукавицы не упали, так как были подвешены на резинке, пропущенной через шубу. Кондуктора в автобусе не было! Арина хотела сунуть деньги водителю, но форточка к нему была закрыта. Арина посмотрела в салон и увидела какой-то ящик с ручкой. Подошла, увидела прозрачный лоток, куда надо совать монеты, сбросила их и крутанула ручку два раза. Догадалась! Оторвала два билета, посмотрела, нет ли вокруг видеокамер, и попробовала крутануть ручку ещё два раза. И вылезло ещё два билета! И никто не увидел! Можно было даже деньги не кидать! Конечно, Арина проделала всё это не из желания своровать билеты, а исключительно чтобы разобраться, как тут всё работает. В автобусе она не ездила фиг знает сколько лет. В основном или мама возила её на своём «Аudi А6», или вызывали элитное женское такси. Эх, а где-то там, в другом мире, в подземной парковке «Алых парусов» стоит и дожидается 18-летия Арины автомобиль Mercedes G W463 стоимостью 28 миллионов рублей, подаренный Олимпийским комитетом России за золотую медаль Олимпиады. Точнее, за две медали.

Помрачневшая Арина села рядом с матерью, и угрюмо уставилась в окно, наблюдая за мелькавшей там безнадёгой…

Глава 7

Дом. Милый дом

Словно сердце чуяло, что дом Люськи находится в такой дыре, откуда и выбраться невозможно, хотя казалось бы, что может быть хуже района, где расположена больница? Однако был такой район! И эта дыра называлась Рабочий посёлок. Спальный микрорайон на самой окраине города. От центра двадцать минут езды на единственном маршруте автобуса, который всегда битком. Хорошо хоть в районе построены школы и детский сад. Однако предприятий не было, и все взрослые ездили в центральный район. Или, как местные говорили, в «город». Сейчас же получается, ехали наоборот, из города.

Автобус, чихнув, остановился на конечной, в самом начале микрорайона, и открыл двери. Арина вышла и огляделась. М-да… Кругом одинаковые бетонные девятиэтажные коробки без всяких признаков эстетики. Ощущение, как будто попала в какой-то конченый киберпанк.

— Давай в магазин зайдём, раз уж мимо проходим, — предложила мама. — Потом лишний раз не бегать. Да и народа сейчас мало.

Магазин находился совсем рядом с остановкой. Панельное одноэтажное здание с двумя входами. Над одним входом вывеска «Продукты. Хлеб», над другим — «Овощи-фрукты. Соки-воды».

Зашли в продуктовый, и Арина чуть не заткнула нос от запаха, стоявшего тут. В помещении воняло рыбой. Не сказать, что тухлой, но явно несвежей. В одной из витрин лежала эта самая рыба. И она была очень и очень странная! Тут не было ни стейков из норвежской сёмги! Ни дорадо! Ни русского осетра! Ни сибаса! Даже атлантического тунца и то не было! Не говоря уж о королевских креветках… Мойва, серебристый хек, минтай, камбала. Вот и весь выбор рыбы. Арина такие названия вроде бы когда-то слышала, но воочию никогда не видела, потому что ходила в магазины, где подобное просто отсутствовало в продаже!

Покупателей много. В каждый отдел стояло минимум 10 человек! И это мама сказала, что никого нет? О майн-га-т! Да тут минимум час простоишь в каждый отдел!

— Займи очередь в рыбный, а я в молочный, — велела мама. — Как твоя очередь подойдёт, зови меня.

Это был худший магазин из всех, что только попадались Арине. Тут было всё стрёмное: ассортимент товара, его скудность, большая толпа в очереди и… Запашок. Почему тут воняет именно рыбой???

— У них тут вентиляция не работает! — громко сказал дед в засаленной кроличьей шапке и фуфайке, стоящий перед Ариной. — Уже две недели так воняет, и всем плевать.

— Не нравится, не ходи, старый хрыч! — крикнула продавщица в белом замызганном халате и высоком колпаке. — Тебя никто не заставляет сюда таскаться. Ходи в город.

— В город… — пробурчал дед. — Туда далеко… И ещё добраться надо…

Примерно за час купили всё, что хотела мама. И этот час ушёл на стояние в очередях. Если это мало народу, сколько его тогда, когда много? Очередь за дверь выходит?

От магазина, нагруженные полными авоськами, шли пешком минут десять по дворам, через заваленные снегом проезды, обледенелые лестницы, узкие заснеженные тротуары. Арина шагала в тяжёлой шубе и скользких сапогах, тащила тяжёлую сумку и готова была плакать от убожества всего этого, свалившегося на её голову.

— Долго ещё топать? — печально спросила Арина, потерявшая счёт одинаковым домам, заполонившим всю округу.

— Люся, не придуривайся! Ты прекрасно знаешь, где наш дом, — ответила мама. — Скоро придём! Вон он, тот длинный! Ты что, в себя не пришла ещё?

В том-то и дело, что Арина совершенно не знала, где дом! И даже не представляла, как ходить по этим трущобам в школу! Что делать, если заблудишься? А тут обязательно заблудишься, потому что ни указателей, ни информационных LCD-табло! Смартфона нет, интернета нет, «Дубль Гиса» нет, «Гугл Карт» нет… Как они вообще живут здесь???

По закону подлости, указанный матерью длиннющий девятиэтажный дом, к которому они держали путь, был самым крайним в микрорайоне и самым дальним. За домом простиралось только заснеженное поле с небольшими перелесками, и виднелись горы где-то на горизонте. Подъезд оказался восьмой, самый дальний, а нужный этаж — девятый, самый высокий. Люська жила на самой окраине города, в самом крайнем доме, на самом высоком этаже, в самой крайней квартире и самой дальней комнате. Дальше неё в городе уже ничего не было. И это словно перст судьбы, указующий на её место в этой жизни и в этом городе…

Двери лифта лязгнули и запустили внутрь уставших мать и дочь. Арина вошла и уставилась на изображение мужского полового органа, нацарапанного на стеклопластике кабины. Рядом было написано матерное слово, обозначающее этот орган, а также ещё одна надпись: «Люська — дура». А ещё ниже ещё одна надпись: «Люська — лоханка». Как мило… Словно попала в гетто. Или в фавелы.

— Люся, нажми на кнопочку, — попросила мама. — Ты же ближе стоишь.

Арина протянула руку, но нумерации кнопок не было! Все кнопки сожжены хулиганами, и куда нажимать, совершенно непонятно!