Калгари 88
Шрифт:
Арина с подозрением посмотрела на содержимое разноса. В металлической четырёхугольной чашке лапша в молоке и кусок хлеба с маслом. В металлической кружке нечто, напоминающее чай. Усевшись за стол, Арина осторожно попробовала еду. Лапша, сваренная в молоке. Круто!!! Она похожа на молочный рамён в том дорогущем корейском кафе у Смоленской, где они как-то зависали с фигуристкой Смеловой и делали фотки в сторис, набравшие по миллиону лайков. Как там его, этот рамён… Чинга… Чунга… Фиг знает. В нём, правда, было не обычное, а кокосовое молоко, а ещё икра тунца и карри.
Вернувшись из воспоминаний, Арина принялась за еду. Ни соли, ни сахара в больничном блюде особо не ощущалось. А вкус! Вкус положительно хорош! Это надо иметь особое мастерство — сварить без вредных добавок! И с нейтральным миддл вкусом!
— Опять молочная лапша! — проворчал рядом скрипучий стариковский голос. — Кормят одним и тем же говном, как свиней! Сахар воруют домой… Сволочи!
Арина обернулась, и увидела за соседним столом какого-то деда в полосатой больничной куртке и штанах. Он неприязненно попробовал молочный суп, и отложил ложку. Дед посмотрел на неё, и усмехнулся.
— Чё смотришь, внучка? Тут быстро у тебя румянец спадёт!
Странный старикашка. Арине ужин очень понравился. Сахара и соли в еде не было, значит, водно-солевой баланс в организме не нарушится. В чае тоже минимум сахара, только следы. Ну а хлеб с маслом… Пожалуй, что правильней бы его выкинуть… Но Арина забоялась, что ночью её организм опять забунтует, выпрашивая углеводов, поэтому решила всё-таки съесть хлеб, с трудом подавляя желание незаметно бросить под стол.
— А ты куда пошла? — крикнула бабка Арине, когда она направилась к выходу из столовой. — Кто за тебя посуду убирать будет? У нас служанок нет!
— А почему нет? — недоумённо спросила Арина.
— Перестань грубить! — заявила бабка. — Не то врачу пожалуюсь. А он сообщит в школу, и в пионерскую дружину!
Арина недовольно взяла поднос с посудой, и поставила в проём с надписью «Приём грязной посуды». Потом так же шаркая подошвами тапок по линолеуму, вышла из столовой.
На улице стало совсем темно. И делать-то, по сути, совсем нечего. Абсолютно! Как никогда, Арина ощутила одиночество и потерянность в этом сеттинге. Сейчас бы глянуть, что пишут друзья и коллеги в соцсетях, пролайкать новые фотки и поставить стандартные подписи: «Хорошо сидите!», «Молодцы!», «Это вы где?». Или посмотреть какой-нибудь брендовый модный фильм, который все хвалят. Почитать популярную сетевую книгу. Боже! Да много занятий можно найти! А сейчас… Остаётся только пойти пошататься по больнице, посмотреть, что там и как.
Однако ничего примечательного там не было. Дверь выводила из отделения на лестницу, края ступеней которой были покрашены жёлтым. Напротив на двери была надпись «Хирургическое отделение», и это значило, что идти туда не стоит. Спустившись по лестнице до первого этажа, Арина наткнулась на пост, где сидела ещё одна медсестра и что-то писала под светом настольной лампы. Рядом с ней большая закрытая дверь с табличкой «Выход». Не успела Арина подойти к двери, как медсестра, услышав шаги, подняла голову.
— Девочка! Ты куда? Посещения уже запрещены. Да и выход, собственно говоря, тоже. Ты откуда? Из какой платы? Какое отделение?
— Да я это… — начала было объяснять Арина, как вдруг входная дверь открылась, зашла ещё одна медсестра, и они стали оживлённо что-то обсуждать, не обращая внимания на Арину. «Надо валить!» — подумала Арина и бочком, бочком поднялась обратно наверх. Ничего интересного и хорошего тут нет. Осталось только читать.
— Отбой в 10 часов! — заявила медсестра в отделении. — В палате нельзя зажигать свет, а дверь должна быть открыта. В коридоре свет горит всю ночь.
— Ясно. Спасибо! — пропищала Арина, и удивилась тонкому высокому голосу. Ну конечно… Ей же сейчас 14! Хоть она и длинная, она ещё почти РЕБЁНОК!!!
Войдя в палату, Арина закрыла дверь. Осталось только проверить, что она может физически. То, что эта Люська или как там её, тоже фигуристка, уже понятно. Но чё она валится-то, как мешок? В фигурном катании первым делом учат не кататься, а правильно падать. И обычно падения получаются на пятую точку, если прыжки правильно поставлены с самого начала. Падения лицом или плашмя, во весь рост, а тем паче затылком, как получилось сейчас с этой Люськой, Арина не помнила ни у одного из фигуристов, даже юниорского уровня.
И вот, при свете больничного светильника, Арина Стольникова или Людмила Хмельницкая? Впрочем, неважно… Важно то, что она впервые начала тренировку в нынешнем незавидном положении…
Глава 5
Больничные эксперименты
Сначала стоит попробовать растяжку. Конечно, тело, в которое попала Арина, принадлежало спортсменке, в этом не было никаких сомнений. Под слоем подросткового жирка угадывались тренированные мышцы. Но вот насколько тренированные? Неизвестно.
Была и разница в росте. Люська выше Арины. 170 против 162. Хотя по пропорциям тело Люськи смотрелось таким же. Длинные ноги, узкая талия, чуть подкачанный плечевой пояс. Но вот таз… Попа Люськи поболее и потяжелее, чем надо для многооборотных прыжков. Впрочем, это, слава богу, не кости, лишь жир. В чём Арина убедилась, прощупав свою пятую точку. А жир можно согнать.
В целом, фигура Люськи была мечтой любой фотомодели. Высокая, стройная, с идеальной пропорцией тела. Длинные и стройные ноги, длинные худые руки, узкий корпус и развитый таз. Но для фигурного катания этого мало. Долбаные плюс восемь килограмм! Люська весила примерно 55 килограмм при росте 170 сантиметров. А это для женского одиночного катания — вес большой.
Арина, стоя на одной ноге, подняла вторую вертикально, задрав халат. Растяжка есть! Не идеальна, но хороша. Проверив несколько положений, от бильмана до либелы, Арина поняла, что всё не так уж плохо. Третьи уровни вращений должны получаться. Выше — зависит уже от судей.
Теперь попробовать аксель на полу. Правда, разбегаться было особо негде. Но небольшое расстояние всё-таки имелось. От двери до второй кровати. А дальше… Тумбочка у окна.
На эту тумбочку Арина и свалилась, чуть не ударившись головой о стену. Двойной аксель! Люська даже сраный дупель не может прыгать! В момент, когда девочка с грохотом упала на тумбочку, в палату вошёл врач. И первое, что он увидел, это задранную хламиду Арины, когда она вставала с пола, потирая ушибленный бок, и белые в жёлтый горошек девичьи трусы, обтягивающие белую попу.