Калгари 88
Шрифт:
В конце шопинга зашли в мясные ряды, что вызвало отвращение у Арины, сроду не видевшей таких куч сырого красного мяса и белых костей. Причём разложено всё это было на видном месте, на прилавках, буквально в полуметре от тебя! Арину чуть не вырвало! Помутнело в глазах точно… Хоть она и ела иногда мясо и мясные продукты, но, как и любой модный зумер, думала, что все они получаются как-то где-то там, далеко. Тем более, она же была защитником животного мира и зелёной экосистемы! А тут здоровенные кровавые куски мяса напротив твоего лица. И ладно бы куски! Там рядком лежали свиные рожи с торчащими ушами,
Но то, что происходило посреди прилавков, вообще не поддавалось описанию. О майн гат! Там рубили на куски корову! Вернее, её ободранный труп! И Арина сейчас видела воочию, как это жестоко и мерзко! Хорошо хоть корова неживая была. Посреди прилавков стоял громадный чурбан от вековой сосны. Не меньше метра в диаметре. Двое дюжих мужиков в заляпанных кровью белых фартуках держали здоровенную говяжью тушу, а третий громадным топором, похожим на секиру палача, разрубал её на части. Топор с противным чавканьем раз за разом погружался в тушу, разделяя её на части. Зрелище было как из фильмов ужасов категории В! Этих… Слэшеров! И всё это непотребство происходило не в каких-то секретных помещениях рынка, недоступных обычному прохожему, но прямо посреди рынка! Где ходили и дети в том числе! Дети, правда, равнодушно смотрели на неприятный процесс. И даже с неким интересом. В сеттинге Арины владельца рынка затаскали бы по судам, прокуратурам и проверкам за это жестокое деяние у всех на виду. Дети увидели бы как рубят мясо! Ужас!
— Ма, что это? — дрожащим голоском спросила Арина, с испугом глядя на рубщиков.
— Где? Что? — не поняла мама, выбиравшая окровавленные куски мяса, лежащие на прилавке. Не поняв, что надо Арине, она растерянным взглядом осмотрела округу и не нашла, что так расстроило дочь.
— Там. С топором, — показала пальцем Арина.
— Рубщики разделывают тушу, — бросив равнодушный взгляд на людей, занятых тяжёлой работой, ответила мама. — Очень ответственное задание, скажу я тебе. И очень точное.
— И чем же оно ответственное, кроме… Своей жестокости? — спросила Арина, не зная, куда приткнуть растерянный взгляд. Куда не посмотришь, везде было мясо, туши и свиные головы с пятаками.
— Разделать такую громадную тушу не так-то просто, — поучающим тоном сказала мама. — Каждая часть туши имеет свою цену, различающуюся в разы. Вырезка, пашина, толстый край, тонкий край. Всё это надо мастерски разделить, не допустив ошибок. А потом разрубить оставшиеся кости на куски, стараясь не повредить их.
— И откуда ты всё это знаешь? — с подозрением спросила Арина.
— Милая, я в бухгалтерии работаю. Да это любой человек с жизненным опытом знает. Никаких особых секретов тут нет. Вот и ты тоже будешь знать.
Мама купила пару килограмм говядины с костями на суп и небольшой кусок вырезки на жаркое.
— Двенасат рупилей! — сказал мужик, по виду, грузин, с усами, большим носом и в огромной каракулевой кепке, как гриб висевшей на голове. Бело-красный халат на нём был накинут прямо на кожаную куртку.
— Что-то дорого, — недовольно нахмурилась мама, доставая кантарь. — Сейчас
— Не нада контрольный весы! — вдруг затараторил грузин. — Бери за дэсат рупилей. Дышевлы ны магу.
Дарья Леонидовна подала грузину красную купюру и следом положила завернутое в бумагу мясо в сетку с ручками.
— Всё, на сегодня хватит, пошли такси поймаем, и домой — заявила мама, и пошла к выходу с рынка.
Арина уныло поплелась за ней, волоча в руке сумку с картошкой. В очередной раз она убедилась в скудности и однообразности здешнего питания. Даже на рынке ничего стоящего! Картошка, мясо, яблоки и мандарины. Всё! А ещё здесь не было кафе, бургерных, и кофеен. Странно… На рынке должно быть полно подобных заведений, по аналогии с торговыми центрами современности. Тут даже негде посидеть час-другой с друзьями, обсудить покупки!
Арина с Сашей Смеловой, когда гуляли по Москве, заходили во множество заведений, даже в те, в которых подают веганские блюда! Смузи, фалафель… Как классно сфоткаться в ресторане на фоне причудливых поданных блюд и выложить в сторис! Или попробовать непривычные сорта кофе из модных кофеен, типа лимон-лемонграсс или только что появившийся горьковатый флэт уайт. Сфотать свою руку с шикарным маникюром, держащую стаканчик с модным кофе, и выложить в сторис, набрав тысячи лайков, а потом оставить отзыв в Tripadvisor.
— Люся, под ноги смотри! — из мечтательной задумчивости вывел громкий окрик Дарьи Леонидовны.
И то правда, чуть не споткнулась о дверной порог, на автомате идя за мамой и думая о своём. Всё-таки трудно привыкнуть к здешней жизни. Только фигурное катание, только спорт, связывали её с потерянной реальностью. Тогда она забывала неустроенность нынешнего мира, но, как только наступал момент отдыха, сознание словно приходило в себя, и грусть о потерянном накатывала вдвойне…
Скорей бы уже домой…
Глава 26
Знойное танго на катке Урала
Стоянка такси находилась у самого рынка на отдельной площадке. Арина с удивлением увидела, что абсолютно все машины одного цвета, жёлтого. Как будто вышли из принтера. На дверях у них написана буква «Т» и нарисованы несколько квадратов в шахматном порядке.
Мама подошла к первой машине у выезда с парковки. За рулём сидел жирный мужик в дублёнке и форменной фуражке. Осоловелыми глазами он глянул на Дарью Леонидовну и отрицательно качнул головой. Ехать почему-то не хотел. Мама вытащила из кармана трёхрублёвую купюру и показала её водителю. Он сразу же оживился и кивнул головой, разрешая садиться.
Арина открыла дверь и плюхнулись на заднее сиденье, поставив рядом сумку с картошкой.
— Потише можно? — мужик неприязненно посмотрел на Арину. — В такси садишься, а не на телегу. Куда поедем, гражданка?
— В «Рабочий поселок», — ответила мама, садясь рядом с Люсей, и сдвигая её по сиденью.
Мужик завел свою колымагу и неспеша поехал от рынка. Арина с любопытством рассматривала машину. Она определенно была в ретро-стиле! Салон не кожаный и даже не велюровый, приборы донельзя архаичные, без LCD-дисплея и множества светящихся стрелок. Сиденья обтянуты дерматином, поверх которого лежат какие-то бабушкины половики.