Калибр имеет значение?
Шрифт:
– Добро пожаловать, гости дорогие, – Кирилл сам и разбил лед молчания.
Он-то понимал, что гости немного оробели после мороза, а заодно от активного местного любопытства. Бородатые, крепкие мужики, весело переглядывающиеся и вполголоса спорящие, подмигивающие зардевшейся от смущения финансисточке да обступившие со всех сторон. Не так уж часто в деревню, у которой и названия-то не осталось, наведывались гости. Нет, во внешний мир местные регулярно выбирались – кто поторговать добычей с охоты и рыбалки, кто на вахте поработать в местах дальних, кто «диким гусем» по миру полетать. А вот внешний мир заглядывал сюда редко. Обычная российская
Незнакомый полицейский, гладко выбритый, в отличие от стоящего неподалеку участкового Шарапова, натужно откашлялся и начал:
– Господа…
Из толпы слаженным хором голосов в пять-шесть:
– Мы всех господ в семнадцатом. Тут только товарищи остались.
В задних рядах отчетливо хохотнули. Батюшка, раскрасневшийся с мороза, поперхнулся и еще больше побагровел. Шарапов засмущался и укоризненно глянул на расшалившуюся галерку. И тут же наступила внимательная тишина. Участкового не то чтобы боялись, но уважали и любили. А тут видно, что человеку неудобно, начальство приехало.
– Позвольте представиться. Майор Сердюков Эдуард Анатольевич. Это сотрудник концерна «Калашников» Егор Пугачев. Отец Николай. И специалист по потребительским кредитам Рита… Маргарита Корнилова. Граждане, как вы знаете, правительство Российской Федерации, учитывая высокую гражданскую сознательность населения и столь же высокое гражданское мужество, в августе сего года приняло решение легализовать хранение и ношение короткоствольного оружия среди широких слоев населения. Соответствующие изменения были внесены в закон «Об оружии»…
– А зачем? – искренне поинтересовался Федор Устинов, заядлый охотник, отвоевавший лет пятнадцать в самых разных краях земного шара и вернувшийся домой года три назад.
– Ну… – сбился полицейский.
Тут подскочил, словно наскипидаренный барсук, торговый представитель «Калашникова» Пугачев и заученно затараторил:
– Общественная концепция «Мой дом – моя крепость» была нами расширена до «Моя улица – моя крепость», и теперь вы можете не только хранить короткоствольное оружие дома, но также носить с собой. Теперь можно применять личное оружие не только при защите своего жилища, но и для самозащиты на улице. Это принципиальный момент! Наша страна к этому очень долго шла. Учли исторический опыт США и Израиля, а также новейший опыт Конго, Украины, Нигерии, Габона и ряда других стран, в которых в последние десять лет была реализована точно такая же инициатива. Наш концерн готов обеспечить всех граждан Российской Федерации удобными, простыми и надежными…
– И зачем? – опять не выдержал Устинов, удерживаясь в рамках вежливой дискуссии. Вокруг него мужики одобрительно загудели. По традиции любая инициатива центра заканчивалась чем-то странным. Потому этот неожиданный аттракцион невиданной щедрости понимания не встретил. Тут привыкли полагаться на себя. А не на что-то там мифическое, находящееся за пару тысяч километров, где, по меткому выражению Панова, одни «смузи, бьютиблогеры и трансгендеры».
Упавшее официальное знамя снова подхватил представитель власти Сердюков:
– Было принято решение вводить в легальный оборот короткоствольное оружие плавно. Вначале мастерам спорта по стрельбе, затем охотникам со стажем. И вот ваш населенный пункт в регионе давно славится умением охотников и высоким уровнем правопорядка. Администрация края оказала вашей деревне самое высокое доверие. Потому
– Обилетить первыми, – опять не сдержался Устинов. По толпе пробежали смешки.
В середине толпы кто-то басом поддержал:
– Кто возьмет «пээмов» пачку – тот получит водокачку.
И тут же подхватили соседи:
– Если не будем покупать, отключат газ.
– И свет.
– И воздух.
– У нас не «макаровы», – возмущенно и даже немного обиженно воскликнул Егор Пугачев, – у нас «глоки» семнадцатые, всемирно признанные, изготовленные по лицензии, адаптированные к российскому климату и традициям…
Народ беззлобно зубоскалил и расходился. Представление оказалось скучным. Гости притащили, наверное, самое бесполезное, что только можно было придумать в этих краях. Это Шарапов ходил с табельным ПМ, ворон пугал да ошалелых зайцев отстреливал. К слову, за это охотники его отдельно уважали – это ж надо уметь из пистолета зайца отловить. Или белку. Или ворону. Но Шарапову по службе было положено с «макаровым» – больше никто такими извращениями не страдал.
Вслед разбредающимся местным еще что-то тараторил торговый агент «Калашникова», даже батюшка отогрелся и что-то вещал басом. Но их уже не слушали. Разве что на Риту оборачивались и одобрительно поглядывали. Тут ценили красивых девушек. И то, как она смущенно краснела раз за разом, вызывало у мужиков отеческое и ласковое одобрение.
Низкое зимнее солнце, с трудом поднявшись над лесом, неумолимо скатывалось за горизонт. Небо расцветили золотисто-оранжевые ленты облаков. Часы грозились двумя часами пополудни. Наступали долгие зимние вечер и ночь – и народу нужно было много чего еще успеть.
Приезжими занялся Шарапов. Выделил им «гостевую избу». И хоть гости были очень редким, почти невероятным явлением, отдельный дом всегда отапливался и содержался в чистоте. А то всякое бывало. То поругается кто с женой и на пару дней уйдет в обиду и самоволку. То Михалыч притопает со своей дальней заимки погреться вдоволь. Не все ж ему в тайге сидеть.
А теперь и для дорогих гостей из центра дом сгодился.
Вечером в «Боржче» опять было многолюдно. Кто-то приходил, уходил, возвращался, выпивал чуток на баре. Плавно перемешивались сплетни, последние новости, вопросы и соображения. Мужики чуяли, что просто так пришлые не уйдут. Не зря они столько километров отмахали по льду речушки. Чтобы добраться в деревню, требовалось немалое упорство. Ну, или упоротость, чего тоже никто не исключал.
Незаметно и тихо, несмотря на габариты, зашел Михалыч, присел у стены на свое любимое место. В самом углу, где света поменьше, зато весь зал виден. Потерся спиной и затих, греясь и чуть порыкивая от удовольствия. Кирилл отправил ему фирменное блюдо – котелок тушеной картошки со свининой и укропом по-иловайски, плошку хрустких черных груздочков и пару ломтей хлеба. Крепкого не предложил – Михалыч не одобрял.
Володя Шарапов разместил с грехом пополам гостей, поручил соседям растопить приезжим баню на вечер. А сам пришел пообедать – с этим неожиданным визитом он не то что про обед, он про завтрак забыл. Заодно планировал отловить Михалыча и как-то попробовать втолковать, что надо бы схорониться от пришлых. Зная его характер и привычку пошутить, Шарапов решил сразу разделить карбид и воду. Ну, или калий и воду. Одно отдельно от другого. Шум получится, конечно, изрядный. И народ повеселится. Но ему эти проблемы зачем?