Калифорнийцы
Шрифт:
Наблюдение за конторой убедило Шона, что там никого нет. Вероятно, отряд Вустона еще не вернулся с гор.
— Едем, Шон, — окликнула его мать. — Пора возвращаться. По пути придется еще кое-где остановиться.
Капитан обернулся и вновь невольно залюбовался ее красотой.. Даже если у нее в волосах уже появлялась седина, то она не бросалась в глаза, и хоть прибавилось на лице морщин, он не замечал их.
Отсюда, из Лос-Анджелеса, в свежем и прозрачном воздухе хорошо просматривались на фоне голубого, ясного, безоблачного неба изогнутые хребты горных кряжей Санта-Моники. Там находился их дом, который так любил Шон, и их ранчо — залитая ярким солнечным светом полоска побережья, которую обступали горы, вставшие на границе их земель и великой пустыни. Он хотел остаться здесь навсегда и другой жизни не искал. И все же, как человек наблюдательный, он не мог не замечать перемен, происходивших в округе, хотя многие калифорнийцы по большей части все еще продолжали жить в своем тихом, идиллическом мирке, огражденном от всего внешнего мира.
Появление в здешних краях Сернзи, Уилсона, Вольфскилла и других, таких же деятельных, уверенных в себе, . привыкших идти наперекор судьбе и жаждавших успеха людей, должно было бы послужить своего рода предзнаменованием грядущих перемен, и сам их приезд сюда просто-таки не мог пройти бесследно. Они несли с собой многим здесь непонятный активный образ жизни.
В краю, где солнце сияло почти все дни в году, а по тучным пастбищам среди холмов бродили тысячные стада, где все росло, не требуя больших усилий от человека, сама благодатная природа позволяла многим преспокойненько сидеть сложа руки и ничего не делать. Так продолжалось до тех пор, пока на побережье не стали перебираться переселенцы из Восточной Америки и Европы, вовсе не привычные к столь легкой жизни.
Сеньора тут же подметила это. Изо дня в день видя их в полях и на пастбищах за работой, она восхищалась ими, в то время как соседи-калифорнийцы лишь снисходительно посмеивались над подобной одержимостью, подобно тому, как обычно взрослый и умудренный жизнью человек посмеивается над восторженным малышом:
Шон запомнил те слова, что мать сказала ему тогда:
— Посмотри, сын, они совсем другие люди. Как разведчики приехали сюда, им здесь понравилось, и скоро вслед за ними двинутся толпы. Они будут быстро заселять эти земли, много и упорно работать, и в конце концов за все труды им воздастся сполна.
В Новой Англии, так же как и на севере Европы, времена года стремительно сменяют друг друга, а там долго стоят холода, и жителям отпущено слишком мало» времени на то, чтобы успеть вовремя управиться решительно со всем, что должно быть сделано. Здесь же, в Калифорнии, где всегда тепло, время течет медленно, и если, скажем, сегодня ты не успел засеять свое поле, то с успехом сделаешь это и завтра или через неделю, а то и через месяц.
Взглянув в очередной раз на улицу, Шон поправил револьвер, висевший у пояса, помог матери сесть в седло и подал ей поводья.
Дель Кампо и Поланко вышли из салуна и тут же оседлали коней. Вслед за ними на пороге салуна показался с виду самоуверенный здоровенный детина со шрамом от ножа над правым глазом и старым пороховым ожогом на правой руке. Дель Кампо развернул своего коня в его сторону и спросил:
— Что-нибудь не так, сеньор? Вы хотели что-то сказать?
— Я говорю, когда захочу, — отрезал тот. — А теперь у меня нет желания болтать с тобой.
— В следующий раз, когда тебе все же захочется выговориться, не забудь предупредить меня, — улыбнулся Дель Кампо, обнажая свои белые, ровные зубы.
Человек со шрамом продолжал пристально, без тени улыбки разглядывать его. Дель Кампо развернулся, пришпорил коня и пустился галопом вслед за сеньорой. Поланко держался в стороне, делая вид, как будто бы он здесь ни при чем, но человека со шрамом мало кому удавалось провести.
Фернандес вышел из салуна вслед за ним:
— Кто такие, Диего? Что-то я их не знаю.
— И я тоже, но только это к беде, амиго, к большой беде. Чувствую. Уж этих-то на испуг не возьмешь. Кого угодно, только не их.
Звеня шпорами, Фернандес вернулся в салун и подошел к самому дальнему столику, за которым расположились Зеке Вустон и Томас.
— Уже болтают на каждом углу, — сообщил он. — Сеньора везде расплачивается золотом. Она устраивает вечер с танцами, сделала кучу покупок, заказала еще больше, и за все расплатилась золотом.
Вустон пришел в ярость. Он зло выругался, и в каждом его слове сквозили непередаваемые горечь и досада.
— Золото! Мы стояли так близко!
— На эту гулянку, — продолжал Фернандес, — у них соберется вся округа. И вы не в состоянии воспрепятствовать этому, сеньор.
— Я им еще покажу! Я им устрою! Клянусь Богом, Гарри, я… — он осекся на полуслове. — А Крутой вернулся?
— Нет, сеньор. И Франсиско тоже. Уверен, они ищут золото.
— Тогда будет лучше, если эти остолопы поскорее явятся вместе с ним! Видит Бог, я нанимал их не для того, чтобы они сбежали от меня как раз в тот самый момент, когда больше всего нужны.
Фернандес развел руками:
— Возможно, они уже никогда не вернутся, сеньор. Не исключено, что они погибли… или сгинули.
— Сгинули? — Вустон в недоумении уставился на него. — Ты что имеешь в виду?
— Старца, — спокойно ответил Фернандес. — Не всем из тех, кто отправляется вслед за ним в горы, суждено возвратиться назад.
— Чепуха!
Фернандес пожал плечами:
— Возможно, сеньор, вы и правы. Странно, но только мне почему-то кажется, что их уже не найдут… даже трупов… никто ничего не найдет.
Глава 15
Крутой Рассел выехал на свободный от камней участок между скалами и осадил коня, дожидаясь Франсиско. Он уже давно подметил, что, несмотря на всю свою браваду и напускную решимость, компаньон его начинал все чаще и чаще отставать, отчего Расселу становилось не по себе.
Он неподвижно замер в седле, продолжая настороженно прислушиваться.
Тишина… Но почему кругом царит такое безмолвие? Что за горы? Что за странное место?
Сидя в седле, бандит продолжал озираться по сторонам. Вокруг только горы, одни лишь каменистые склоны, поросшие кустарником или соснами. Встречались им и каньоны, и многочисленные ущелья, и все они, должно быть, вели куда-нибудь… но только куда?
А что, если никуда? Всего лишь к тому месту среди гор, где когда-то вода начала прокладывать себе путь сквозь камни. Он провел языком по пересохшим губам и, немного поразмыслив, взялся за флягу и отвинтил крышку. Сделав небольшой глоток, старательно ополоснул рот и лишь потом проглотил. Он продолжал пристально оглядывать склоны.