Калипсо
Шрифт:
– Калипсо, – прочла Кафа. – Это та фотография, которая висела в холле.
Глава 21
“Wham bam, thank you Sam. Pizza that’s making you moan”. [8]
Фредрик рассматривал футболку, которую всучил ему владелец, очевидно, по имени Сэм. Под текстом красовался рисунок, изображающий матку, с фаллопиевыми трубами и всем остальным, такого типа, как используют в школе, чтобы объяснять разницу между мужчиной и женщиной. Но яйцеклетка, которая вот-вот
8
Туда-сюда, спасибо, Сэм. Застонешь от пиццы без проблем (англ.).
– Оливка – это типа наша фишка, – пояснил Сэм. – Возьмите себе. У нас на складе еще тысяча двести штук. Получили хороший deal [9] , – ухмыльнулся он и провел пальцами по золотистым курчавым волосам.
У Сэма зазвонил телефон, и он, извиняясь, пожал плечами.
Прилавок был покрыт тонким слоем муки, и Фредрик заметил, как Сэм смотрел на него, когда он доставал водительские права из кармана и, постучав ими по поверхности стола, принялся сметать муку в кучку. Как будто кокаин. Но только вместо того, чтобы втянуть собранное в нос, Фредрик положил права и взял щепотку большим и указательным пальцами. Затем осторожно посыпал ею на глаза мужчины на крупнозернистой фотографии.
9
Выгодное предложение (англ.).
Теперь этот парень лежит в холодильной камере Института судебной медицины с пустыми глазницами. А почти год назад оба его глаза были целы. И он превысил скорость на двенадцать километров. Иногда такие факты не значат ничего больше, чем значат. И это лишь деталь.
В этом расследовании почти не было никаких деталей. Но аукционный каталог вывел следователей на фирму, и по счетам было видно, что владелец, вероятно, живет во Фрогнере. Фирма владела «БМВ», и водитель был похож на Микаэля Морениуса. Морениус любил пиццу, и когда его убили, в его кошельке было сорок четыре кроны.
Сорок четыре кроны – это приблизительно та сдача, которую дают, когда заказываешь большую пиццу с сыром и ветчиной и колу на дом. Фредрик это знал. Ведь он много лет был холостяком.
– Ужастик, – сказал Сэм. – Мы так его называем, понимаете. Он из тех клиентов, кто всегда пожмет тебе руку, когда приходишь с едой. Это вообще-то мило, хоть и у некоторых такие липкие руки, что лучше и не представлять, чем они там занимались перед этим. Особенно достается нашим курьерам-девочкам. Некоторые думают, что они не только пиццу могут заказать, но еще и спецпредложение. Как будто у нас тут бюро эскорт-услуг.
– А Морениус, он был…
– Нет, нет. Он не такой. А, точно, у него же пластиковая рука. А когда развозишь пиццу, может штук двадцать за день, то забываешь такие подробности. И каждый раз одинаково сильно вздрагиваешь. Прямо ужас охватывает. Но он вообще нормальный парень. Не то чтобы хороший, чаевых не дает. Нормальный, даже несмотря на руку. Это же… это же как кукольная рука. Такая продвинутая кукольная рука.
– Ну да, что-то в таком духе.
– Вы не сможете… – Сэм сделал несколько ритмичных движений у
– Может быть, он здоровается одной, а второй вытирает зад, – предположил Фредрик и поспешил обратно к машине.
Шиллебекк. Здесь дома с черепичными крышами девятнадцатого века, светло-зеленые, желтые и песочного цвета, с орнаментами, изогнутыми окнами и коваными балконами соседствуют с белыми невзрачными домами межвоенного времени и социальным жильем из бетона, стали и алюминия. Ряды тополей и кленов перемежаются с какими-то фруктовыми деревьями.
Пиццу Морениусу приносили в четырехэтажное здание во Фрогнере, на улицу Габельсгате, это примерно в том месте, где мимо по Драмменсвейен грохочет трамвай. Морениус всегда ждал на лестнице, так что Сэм-Туда-Сюда не мог указать Фредрику точный номер квартиры.
Черный грузовик занимал единственное парковочное место рядом с домом, так что Фредрику пришлось пристроиться на боковой улице. Он посмотрел на футболку, лежавшую на пассажирском сиденье. На самом деле она была необыкновенно уродливой. Он свернул ее и открыл бардачок, чтобы засунуть туда. Там лежал пистолет. Видимо, он забыл его здесь после того раза, когда они ходили на стрельбище. Фредрик обернул футболкой оружие и уже собирался положить обратно, но помедлил и взвесил его в руке. Ему в голову пришла одна мысль.
Так как никто не заявил о пропаже Морениуса, Фредрик посчитал за данность, что тот жил один. Но вовсе не обязательно это должно быть так. Большинство убийств совершаются кем-то из ближайшего окружения. Любовница, жена или еще какие-нибудь члены семьи. А что, если там, в квартире, находится кто-то, кто знает, что случилось с Микаэлем Морениусом? Тот, кто надеется, что крысы уничтожили следы проблемы. А вдруг Фредрик сейчас зайдет прямо домой к преступнику?
Отзвук хлопнувшей двери в подъезд разнесся в закругленном коридоре. На лестничных площадках всегда особый запах. Запахи в разных домах похожи, но не идентичны. Тут Фредрик уловил запах потемневшей древесины, зеленого мыла и кошачьего корма. На одной из дверей висела черно-желтая табличка с предупреждением: «Идет дезинсекция от вредителей». Вдоль стены поднималась широкая лестница, выложенная цементной плиткой.
Конечно же, почтового ящика с именем Микаэля Морениуса тут не было. И с названием фирмы, «Утиное сердце», тоже. Тогда Фредрик решил воспользоваться одним старым добрым приемом. На верхнем этаже жила дама, назвавшая себя «Вдова Греве». Такие обычно контролируют все, что происходит вокруг.
Вдова открыла дверь еще до того, как Фредрик успел отнять руку от звонка. Ее сине-седые волосы лежали волнами перманентной завивки. Дверная цепочка раскачивалась на уровне груди в белой шелковой сорочке.
– Если вы продаете что-то кроме лотерейных билетов «Общества полезных мероприятий», то я отказываюсь.
– Я из полиции.
– Дайте посмотреть, – попросила она, нацепив очки на тонкий нос. Фредрик поднял повыше удостоверение, которое носил на шее. Костлявым пальцем она помахала, чтобы он приблизился, схватила карточку и сощурилась.
– Я ищу мужчину, он тут живет. Некий Микаэль Морениус.
Она выпустила карточку из рук и покачала головой.
Фредрик показал водительские права Морениуса. Женщина выхватила их из его рук, вздохнула и раздраженно посмотрела на него.